Твое прикосновение

Некоторые из гостей одобрительно рассмеялись. Конечно, Софи не поняла, о чем был разговор, однако ей удалось очень непринужденно вернуть общую оживленную атмосферу за столом. У сестры был природный дар к таким эффектным выходкам, а вот Лидия всерьез беспокоилась, что никогда не будет способна на подобные естественные поступки.
К сожалению, теперь и Антония вдруг решила, что представился подходящий случай переключить внимание на собственную персону. Она наклонилась вперед и сказала:
  
– Но ведь это совсем не те дикари, которых хочет изучать моя сестра. Она мечтает отправиться в Канаду, чтобы наблюдать там за жизнью индейских племен. Вы можете себе такое представить?
– Индейцев? – Графиня в изумлении поставила на стол бокал с недопитым вином.
– Нет, это было лишь кратковременным увлечением, – поспешно стала оправдываться Лидия. И ведь она говорила об этом лишь один раз, причем вырвалось это у нее случайно и необдуманно, в тот тоскливый и дождливый день, когда рядом так некстати оказалась ее болтливая сестра. – И в этом вовсе нет ничего противоестественного, – добавила она, заметив неудовольствие на лице графини. – Многие ученые занимались исследованиями индейских обычаев. Вот, например, знали ли вы о том, что у некоторых племен существовал ритуал, который они называли «потлач»? Он заключался в том, что индейцы раздавали другим людям свои самые дорогие вещи. Вы только вдумайтесь – это же непостижимо! Представляете, относиться к ценностям как к бесполезному хламу!
И здесь Санберн захохотал.
«Я должна его игнорировать», – мысленно приказала себе Лидия и посмотрела на сидящих за столом гостей в ожидании новых вопросов.
Но все молчали, а Софи улыбалась, наклонившись над тарелкой.
Лидия почувствовала себя неловко. Разве она сказала что-нибудь шокирующее? Вроде бы нет. Кружева неприятно щекотали кожу на шее, и Лидии захотелось расстегнуть воротничок.
Пауза затягивалась. Собравшиеся за столом не собирались щадить ее и жаждали чего-то скандального.
– Ну хорошо, – выдохнула наконец Лидия. – Кажется, виконт, вы находите поведение индейцев забавным?
Молодой человек поднял голову. Такое ангельское лицо могло быть разве что у трехлетнего карапуза, которого застали играющим в грязной луже.
– О, вовсе нет, мисс Бойс. Я просто подумал, что вы уже однажды высказали свое мнение о древнем хламе, и это произошло в присутствии гораздо большего числа людей, чем здесь. Вот мне и показалось, что вам эта тема, по-видимому, настолько близка, что вы охотно поднимаете ее вновь.
Лидия ответила ему холодной улыбкой. Разумеется, Санберн намеревается выставить ее в смешном свете. Тем хуже для него.
– Ну вот, возьмем, к примеру, вас, виконт. – Чувствуя на себе любопытные взгляды всех гостей, Лидия еще раз изобразила на лице вежливую улыбку. – Вы прославились собранной вами коллекцией древностей. Не слишком утруждая себя поисками и раскопками. А другим людям подобное увлечение может стоить жизни.
Все внимание гостей разом переключилось на Санберна. Виконт поднял свой бокал с учтивым поклоном в сторону Лидии.
– Действительно, хлама и мусора развелось много, – спокойно промолвил он.
С некоторым опозданием до нее дошла двусмысленность, сказанных им слов: их можно было истолковать и как согласие с ее мнением, и как оценку произнесенной ею речи. Санберн четко уловил момент, когда Лидия поняла это. Ему было нетрудно догадаться о душевном состоянии молодой женщины, которую, как всегда, подвел проклятый румянец.
Миссис Филмор заерзала на стуле.
– Мисс Бойс, вы, несомненно, хотели сказать, что на все воля Отца Небесного. У общества нет ни разума, ни духа, чтобы управлять нашими поступками!
Лидия отвела взгляд от Санберна. Она чувствовала, что сердце у нее бьется немного быстрее, чем обычно. Какой негодяй! Пытается делать такое лицо, будто они с ним только что флиртовали!
– Разумеется, – ответила Лидия. – Я не имела в виду, что общество является архитектором нашей жизни. Просто хотела подчеркнуть: оно влияет практически на все, что мы видим вокруг. В том числе и на выбор, который мы совершаем, полагая, что делаем это сами.
Леди Филмор раздраженно покачала головой:
– Милочка моя, да вы говорите какую-то ересь!
– В таком случае, миссис Филмор, примите мои извинения. Однако наличие веры в могущество науки вовсе не отрицает веры в Божественный промысел. И если мы изучаем определенную модель общественного устройства, то это не мешает нам верить, что ее создателем был сам Господь, у которого на то были свои веские причины.
– Вот именно, – вмешался граф. – Давайте-ка не будем забывать, что и сам Дарвин свято верил в высшие силы.
– А лично мне даже понравилась эта ересь, – с нарочитой медлительностью заявил Санберн. – Во всем этом споре лишь она представляет хоть какой-то интерес. В том, что я делаю, мисс Бойс, нет никакого смысла. Я совершаю поступки, исключительно следуя своей прихоти, своему настроению. И провидение тут ни при чем. Более того, я даже этим горжусь.
– Что достойно всяческого сожаления, – сердито вставил Морленд.
– Природа ваших поступков очевидна и для окружающих, – учтиво улыбнулась Лидия, глядя прямо в лицо красавчика. «Что, получил?» ? Хотя я не ожидала, что вы в этом признаетесь. Но раз уж эта черта вашего характера так важна для вас, мне нечего дополнить. Продолжайте пребывать в мире иллюзий.
За столом воцарилось молчание, которое нарушил лишь раскатистый смех Морленда. Лидия неожиданно почувствовала на себе неодобрительный взгляд Софи. Да, похоже, она зашла слишком далеко. Приходится признать, что она публично оскорбила виконта, приравняв его к глупцам, пребывающим в своих заблуждениях. Но какой же он негодник, этот виконт! Он все еще ей улыбается, хотя смотрит на нее совсем не добрым взглядом. По крайней мере понятно, что ей удалось удивить его. И вот теперь он делает вид, что собирается прочесть ее мысли.
Ладно, наплевать на его любопытство! К тому же ну что этот человек мог бы узнать о ней? Лишь только то, что она его презирает.
– Прекрасная погода, – внезапно сказала Антония. – Хотелось бы, чтобы она продержалась подольше.
– В самом деле, – отозвалась графиня. – Однако вчерашняя гроза была очень неожиданной.
– Позвольте теперь и мне сказать, – негромко обратился к присутствующим виконт. – Мне очень симпатичны женщины, склонные так горячо высказывать свои взгляды. Это обязательно предвещает страстность и в другом.
Миссис Филмор даже ахнула от возмущения.
Лидия решила не реагировать на эту преднамеренную дерзость, хотя оказалась в трудном положении. Она чувствовала, как со всех сторон ее буравят взгляды гостей, шокированных словами Санберна. Но теперь ей было уже все равно.
– Очень хорошо, виконт. Я вижу, что вы не потрудились понять меня. Поэтому придется сделать еще одну попытку и объяснить вам более доходчиво. Даже если ваше самолюбие задето…
Все головы сидящих за столом разом повернулись к Санберну, разразившемуся громким смехом.
– Вы хотите сказать, что загнали меня в угол?
– …вы ведете себя в соответствии со своим характером, – громко продолжила она, не обращая внимания на его реплики. – Вы когда-нибудь задавали себе вопрос, почему ваши действия такие однообразные? Не потому ли, что срабатывает некая модель, постоянно влияющая на ваше поведение? Вот и выходит, что вы – только актер, хорошо играющий свою роль, но вовсе не выее написали. За вас это сделало общество! При благоприятных обстоятельствах наука могла бы более подробно изучить проблему взаимоотношений индивида и общества.
– Ха! – Морленд ударил кулаком по столу, так что зазвенел хрусталь. – Великолепно сказано! Что, Джеймс, наверное, уже не чувствуешь себя непревзойденным оригиналом?
Сидящий рядом с Лидией мистер Ромни тоже решил присоединиться к разговору и встал.
– Ошибочка! Я заметил натяжку в ваших рассуждениях, мисс Бойс! Можно еще применять эту вашу науку с какой-то пользой для дела, если речь идет о варварских племенах. Но ведь вы говорите о цивилизованном обществе, то есть о христианах, вся жизнь которых основана на Божиих законах. Заявлять о праве на какое-то понимание или толкование этой вашей модели – это ересь, как только что заметила миссис Филмор, – высказался джентльмен, после чего снова опустился на стул, удовлетворенно кивая упомянутой даме. Та без промедления ответила сдержанным кивком.