Наследница чужих богов (СИ)

— Ступай, — поддавшись настроению, приказала Кайя.
Женщина растерянно заморгала.
— Сама закончу. Спасибо тебе за заботу.
Кайя попыталась вложить в благодарность хоть немного искренности. Получилось фальшиво. Правда, Захра тоже не горела желанием задерживаться. Она еще отчетливее ощутила исходящий от служанки страх.
— Коли что, так я под рукой буду, — сбивчиво сообщила та.
  
Как только за ней закрылась дверь, Кайя вскочила и быстро прошла к выходу, запираясь изнутри.
Вернувшись к камину, развязала пояс и сбросила халат, чтобы переодеться в приготовленную служанкой сорочку. Помедлив, она все же посмотрела на себя в зеркало. Сначала на лицо, глаза в глаза своему отражению. Потом спустилась вниз, в область солнечного сплетения, прошлась по рукам, дальше к животу, на бедра и ступни до кончиков пальцев.
Наверное, ее шрамы можно было бы назвать правильными, симметричными. Темная перевязь вздувшихся линий кольцами и завитками обвивала тело, напоминая замысловатый узор. Чья бы рука или сила не оставила ей это уродство, безликий мастер не пожалел времени на проделанную работу, чтобы придать своему творению изящества, наполнить его неизвестным смыслом, даже красотой, но только не для Кайи. Собственная нагота всегда вызывала лишь отвращение. Смотреть на себя ей не хотелось. Никогда…
Так и не притронувшись к еде, она прошла в спальню, скользнув под одеяло. Надо было еще раз обо всем подумать, принять решение. Один выход все же был, но он ей не нравился.
Мечеть Пути.
Еще не поздно уйти к служителям. Не ждать, пока они придут за ней, а это в любом случае произойдет. Решиться и уйти. Пусть в этом случае ей уготовано отречение от мирского, жизнь в стенах какого-нибудь монастыря, но зато больше не будет надобности бороться, терпеть нападки Велимара, косые взгляды людей.
Кайя представила такое будущее и в висках застучало. Страх и отчаянье комом застряли в горле. Нет, жизнь в неволе не для нее. А как же ее мечты, планы, что еще недавно казались осуществимыми? И это поместье. Ее поместье! Что бы там не думал Велимар! Ей нравилось заниматься делами вместе с отцом, ухаживать за лошадьми, заглядывать в будущее. Нравилось жить так: свободно, размеренно, без оглядки на прошлое. Как от всего этого отказаться теперь?
В голове внезапно родилась дерзкая мысль.
Диары!
Что если попросить заступничества у диаров? Да, у нее есть старая кровь. Слабая, к тому же! И, да, по закону халифата она должна находиться в пожизненной изоляции. Но что, если для нее сделают исключение и ал-шаир проявит милосердие?
Кайя возбужденно присела. Может действительно, стоит попытаться, пока диары еще на территории каганата. Найти их? Найти его?
Она даже было подалась вперед, но следующая догадка лучше ушата холодной воды остудила порыв.
Никто ей не поможет. То, что она отделалась испугом после встречи с ними было только везением. Во второй раз все может закончиться гораздо хуже.
Служители Пути, к каким бы народам они ни относились, проповедовали по заветам тарикон. Религии завоевателей. Именно она предписывала блюсти чистоту рода человеческого. Кайя же была в их глазах грязью. И если служители лишали свободы неугодных, то хозяева планеты таким милосердием не отличались. Диары могли убить. Он мог убить.
Кайя вспомнила свой короткий разговор с ал-шаиром и заметную ауру силы, что окружала мужчину. Давящую, притягательную. Нельзя встречаться с ним вновь.
Она легла обратно, натянув одеяло до подбородка. Попыталась успокоиться. Сон постепенно вытеснял мысли, стирал образы, но все никак не мог стереть последний. Кайя думала не о себе. Воображение постоянно возвращало на вернскую пустошь. К диару, чей каре-синий взгляд не отпускал сердце.
Засыпая, она все еще была под его властью.
Каково, иметь такую силу?
Каково, править миром?
…
…
…
В тыльной части дома на территории прислуги в одной из комнат одиноко горела настольная лампа. Самира следила за сполохами искусственного огня, не отводя поблекших темно-карих глаз. Что-то напевала, то ли себе, то ли бегающим по стенам теням.
Дверь заскрипела. Она тут же замолчала, притворяясь спящей.
— Это я, — тихо раздалось за спиной.
Самира обернулась, потянувшись к вошедшему. Харим ненадолго сжал ее кисть в ответ, сел на край кровати, осторожно придерживая прибинтованную к груди руку.
— Правда сломал?
Он скривился.
— Через неделю заживет.
— Так не пойдет. Давай через месяц.
— Месяц, так месяц. — мужчина внимательно посмотрел ей в глаза. — Сама-то не перестарайся.
— Дня три-четыре и полегчает.
— Как знаешь. А то никуда она тебя не возьмет. Зачем ей, — Харим прыснул, — такая старуха?
Самира замахнулась на него иссохшей рукой.
— Паршивец!
Харим увернулся, чуть подавшись назад.
— Не злись, родная.
Второй свободной рукой ухватил запястье и притянул ладонью к губам. Поцеловал.
— Я ведь знаю, какой ты была красавицей. Помню.
Он приблизился, практически нависнув над ней.
— И все еще вижу.
Самира резко оттолкнула мужчину.
— Надоел ты мне! — она провела руками вдоль тела. — Ничего не хочу! Внешне усохла, внутри увяла. Все соки из меня выпила! Не могу больше! Лучше отравлюсь, сдохну, но к ней не пойду!
Харим погладил плечо.
— Потерпи. Все скоро закончится.
— Неужели? Интересно, когда? Сколько еще, — она хлопнула себя по бокам, — мне это терпеть⁈
— Поверь, осталось немного.
Самира вновь отвернулась к огню, съежилась, заговорила тихо:
— Она всех нас погубит. Нужно было убить заразу. Не дай Ваары, действительно же вспомнит!
Харим лишь кивнул, скорее сам себе.
— Не нам это решать. Раз еще жива, значит, так надо.
С невесть откуда взявшейся силой, Самира повернулась и повторно пнула мужчину.
— Да уйди ты уже!
По сухим морщинистым скулам потекли слезы.
Харим молча присел рядом, укладывая седую голову себе на плечо.
— Ну-ну. Чего ты? — утешал он. — Что завелась? Я тебе обещаю, все еще будет…
— Не нужна она ему! — резко прервала Самира. — Он и смотреть на нее толком не стал!
— Так вот оно что!
Мужчина обернулся, заглядывая в покрасневшие глаза.
— Эх, Сами, Сами, действительно ты усохла, — Харим улыбнулся во весь рот, ткнув указательным пальцем в лоб, — да видимо и тут.
Она хотела опять пустить в ход кулаки, но он с улыбкой замотал головой.
— Прости, родная, не удержался… Заметил. — перестав дразниться, уверенно сказал он. — И что надо, и что не надо заметил. Потому, Сами, хватит лежать, как при смерти, иначе останешься здесь! Никто тебя за такое не похвалит!
Мужчина быстро развел руки Самиры в стороны, не давая той спрятаться.
— Чтобы уже завтра была при ней! Поняла⁉
Она кивнула, начала отворачиваться, однако Харим грубо схватил за подбородок.
— Ты меня поняла⁈
— Да. Да! Отпусти.
Харим поднялся, направившись к двери.
— Так-то лучше, Сами!
А насчет, сдохнуть, — мужчина ненадолго обернулся, — так это и я тебе обеспечу.
Он опять широко улыбнулся.
— Только попроси.
  
Глава 4
 
Едкий дым забивался в ноздри, обдирал горло, до боли разрывал легкие. Невозможно сделать новый вдох, невозможно не дышать. Хотя бы один глоток воздуха. Чистого, свежего. Но губы предательски ловили только клубы черного смрада.
Бежать! Скорее выбраться отсюда! Ведь не может быть, чтобы все вокруг погрузилось в этот дым?
Кайя заметалась на кровати, не в силах порвать сети поймавшего сна. Кошмар продолжался, все больше поглощая, затягивая во мрак слишком острых, на грани реальности ощущений. Где-то на краю сознания она понимала, что спит, что происходящее всего лишь старый сон, который можно пережить. Но отчего же тогда смрад гари не дает дышать? А этот странный привкус на губах? Даже сквозь полотно сновидения отчетливо улавливалась солоновато-кислая горечь садящегося на лицо пепла. Она попыталась смахнуть тот прочь, прогнать, но руки не слушались. Все тело оставалось ватным, чужим.