Наследница чужих богов (СИ)

— Зачем ты ее привез, эту хавирку? Ни-аддой сделал. Не слишком ли самонадеянно, Рэм? Ты бы для начала этот ритуал прошел, а то ведь оставишь свою птичку на чужую милость. Затоскует.
Он склонился вперед, протянув шепотом, сквозь ухмылку.
— Так я утешу.
Лежавшая до того смирно, пленница внезапно дернулась, высвободила руку. Даарон перехватил, но короткий невидимый хлыст ее силы все же успел коснуться лица, оставив возле правого глаза едва заметный алый след.
  
— Тварь!
Рэм растянул губы.
— Тебе идет.
— Да пошел ты!
Даарон тоже ухмыльнулся. Покачал головой, посмотрев себе под ноги.
— Они становятся сильнее.
— Знаю.
— Что теперь? Ритуал Посвящения невозможно отменить.
— Служители изберут нового ишана, и он проведет ави-вардэ.
Даарон согласно кивнул, отвернулся, всем своим видом показывая, что более не намерен обсуждать случившееся. Оба умолкли, каждый погружаясь в свои мысли, собственный гнев. Рэм вновь прикрыл глаза, почти вернул самоконтроль, но сказанное далее заставило внутренне подобраться.
— Ты идешь в никуда, Рэм.
Голос сокомандующего прозвучал слишком низко, растянуто. На долю секунды показалось, что его устами обращается не сын, а отец — правитель Диарского халифата.
Рэм внимательно посмотрел на сводного брата.
Кто подтолкнул Даарона начать этот разговор?
Власть халифа практически не имела границ, но в вопросах наследования его сдерживали не только Совет и законы Диара. Неписаные заветы тарикон. Давир не имел права влиять на ал-шаиров, запрещать или подталкивать к ритуалу. По крайней мере, напрямую. Для этого правитель слишком дорожил собственной силой, чтобы идти против того, кто ему эту силу даровал — Всевышнего.
— Отступи.
Одно слово, но каков в нем смысл?
— Нет.
— Отрекись от права.
Рэм откинулся назад, закрыв руками лицо, тихо процедил:
— Единым прошу, помолчи.
Предупреждение осталось без внимания, Даарон продолжил, но теперь уже не копируя манерность отца. Спросил прямо.
— И зачем тебе трон? Ты не политик, ты воин. Так и делай то, для чего рожден — убивай.
— Даарон Великий теперь видит судьбы?
— Твою уж точно.
— Просветишь?
Сводный брат опустил иронию, напротив, заговорил резко, не давая себя прервать.
— Ты проиграешь, Рэм.
Священные воды Имардана не знают милости ни к кому. На этот раз они заберут тебя и не жди от Единого такой щедрости. Не думай, что он позволит тебе вернуться. Я войду и выйду. Я стану вторым после правителя. Я займу трон.
Даарон вновь повторил, прибавив словам веса.
— Отступи. Твое место подле моей власти. Слышишь?
Рэм отрицательно покачал головой. Отчего-то хотелось рассмеяться, но еще более ослабить на пленнице невидимые веревки, выпустить, чтобы варши еще немного подпортила брату его холеную физиономию. Неужели так сложно заткнуться?
Меж тем Даарон уже не сдерживался, мешая все подряд.
— За тобой никто не пойдет. За тебя никто не станет молиться. Ты ал-шаир, ты командуешь флотом, ты глава дома, но это предел. Выше не подняться. Тебя никогда не признает твой народ. Ты ведь это осознаешь?
Сын халифа отвел глаза.
— Не все решения отца доступны моему разуму. Он — мудрейший среди своих народов, через него мы видим Бога, его рукой познаем высшую кару и благодать, но то, что он сделал нас сокомандующими, — брат зло сощурился, отчего багровый след от удара ненадолго перекосило, — я расценивал как жест унижения. Решил, что тебя приставили ко мне подчищать дерьмо, исправлять мои ошибки.
Рэм устало улыбнулся.
— Оспариваешь волю правителя?
— Начинаю его понимать.
По лицу Даарона пробежала тень.
— Попрошу один раз, как брат брата, коими нам никогда не стать. Слышишь? Один раз и более повторять не буду. — он понизил голос, но продолжил твердо. — Отступи. В тебе моя совесть, Рэм.
Не заставляй закапывать ее в могилу.
  
Глава 17
 
Слова Даарона оборвались многоточием, недосказанностью, только заостряя противоречия между ними. Сын халифа смотрел в упор, ожидая реакции, срывая гнев на лежащей в ногах пленнице, тем самым предостерегая собеседника от неверного решения.
В себя варши уже не приходила, но ее состояние на грани агонии едва ли волновало сокомандующего. Он нетерпеливо бросил:
— Каким будет твой ответ⁈
— Ты его знаешь.
— И все же… — Даарон выдохнул, сплетая руки в замок. — Подумай еще раз. Я даю тебе возможность, выход из тупика, в который ты сам себя и загнал.
Он медленно высвобождал пальцы, перечисляя:
— Сохрани положение, достоинство, верни дому Алман прежнее величие, позаботься о тех, кто все еще тебе верен. К тому же, — сын халифа сделал вкрадчивую паузу, — подумай про Мириам.
Вместе, с моей поддержкой, мы обеспечим ей лучшее будущее. Уступи ради нашей сестры.
— Какая щедрость. — Рэм предупреждающе наклонился к брату. — Тебе еще хватает наглости ее втягивать, зная, в каком аду она живет?
— Отчего же? Мне не безразлична её боль. И я привязан к ней, сильнее, чем ты думаешь, куда сильнее, чем позволяет мой дом.
Рэм перебил:
— Где была твоя привязанность, когда Мириам нуждалась в тебе больше всего? — он прищурился. — Напомнить? Ты прошел мимо!
Даарон пожал плечами, не став притворяться.
— Зато она будет жить. Неужели и этого мало? Ну же, Рэм, соглашайся. Дай слово здесь и сейчас, и я приму его, как зарок верности династии Йоран. Дай его мне, своему будущему халифу.
Рэм рассеянно обвел палубу взглядом.
— Хватит. Мы подлетаем. — он посмотрел в сторону закрытых межпалубных шлюзов, привлекая внимание брата. — Тебя ждёт твой галеат.
Сокомандующий вытаращился, ненадолго отвлекся, и Рэм заметил скользнувший от него еще один след энергии. Чужое присутствие, даже собственных галеатов, Даарон видел хуже, медленнее, лишь с дополнительной концентрацией. Умение, которое он так и не развил с годами, и понимание того, что его только что подловили на слабости, на миг окрасило взгляд сына халифа гневом.
— Упрямый имар! — он раздраженно проморгался. — Всегда таким был!
Но потом гнев сменился коротким удивлением, которое Даарон тут же попытался скрыть за будничной интонацией. Значит, и до него дошло послание галеата.
— Нас ждут в Совете.
Рэм только ухмыльнулся про себя. В отличие от сводного брата, его эта новость нисколько не удивила.
Сегодня, после утренней молитвы и возращения в Ирид всех пяти ал-шаиров в сопровождении светлейшего ишана, халиф должен был торжественно открыть ежегодное собрание представителей систем Диара — адхидэ — большой Совет. Сборище легатов, министров, военачальников, уполномоченных от всех конфессий церковников, палат, народов, общин и, Единый знает, кого еще. Центральный зал адхидского дворца готовился впустить под свои своды не меньше двух тысяч человек, высший свет халифата, духовенства, среди которых также в первый день традиционно будут присутствовать послы стран содружеств и сателлитов Диара.
И то, что Давир I решил не отменять адхидэ, несмотря на случившееся нападение и смерть светлейшего ишана, стало для Рэма ожидаемым ходом со стороны отчима. Нынешний правитель халифата использовал любую возможность продемонстрировать силу, даже обернуть трагедию в пользу перед подобной публикой, а значит, можно не сомневаться, на совете он разыграет представление и пойманной варши в нем отведут далеко не главную роль.
Даарон резко поднялся. Без предупреждения отшвырнул концы невидимых нитей энергии в сторону Рэма, брезгливо тряхнув руками.
— Больше к этой твари я не прикоснусь!
Даже не убедившись в том, сумел ли он перехватить контроль над пленницей, сокомандующий быстро покинул палубу.
Оставшись наедине с варши, Рэм откинулся назад, разрешив себе хоть немного расслабиться. Компания сводного брата напрягала больше, чем соседство с одержимой, тем более в такие моменты, когда тот в открытую показывал себя.