Наследница чужих богов (СИ)

— Мириам вовсе не ребенок. — диар не стал заострять внимание на чужих мыслях. — Выглядит младше своих лет, но ей скоро исполнится восемнадцать. Она моя сестра.
Кайя плохо скрыла удивление.
— Её мать, — он помедлил. — Наша мать скончалась в родах.
На этом ал-шаир поспешно оборвал разговор, направившись к выходу. Попрощался сухо.
— Спи. Позже я все тебе объясню.
Она приподнялась, решившись все же задать еще один вопрос.
  
— Когда вы станете меня учить? — посмотрела ему вслед, прибавив голосу твердости. — Когда я увижу пустошь Меодана? Ведь я здесь для этого? Верно?
Показалось ли, но диар посмотрел с грустью. Отвернулся.
— Спи, Кайя. Нам двоим необходимо отдохнуть.
  
Глава 12
 
Выйдя на мерцающую в звездном свете террасу большой, сложенной из охристого камня беседки, Самира взволнованно потопталась на месте, вновь отступив в тень.
Раскинувшийся со всех сторон сад заигрывал с теплой летней ночью, тянул к небу ветви многовековых деревьев, оживал стрекотанием насекомых, пеньем птиц, тревожил воздух тонкими запахами цветов.
Самира испуганно оглядывалась по сторонам. Находиться в такое время здесь ей было не положено, тем более в этой части поместья. Но волнение от предстоящей встречи все равно заполняло мысли. Она всегда ждала этих встреч. Сколько бы ни прошло лет, жизней, она их жаждала.
В кустах совсем рядом негромко треснула ветка и Самира дёргано выдохнула, приложив руку к груди. Не в том она состоянии, да и возрасте, чтобы прятаться по ночам невесть где! Она и без того пребывала в постоянном эмоциональном напряжении, испытывая на себе все оттенки депрессии: от почти что безликой меланхолии до кричавшего немого ужаса, что уже давно стал ее второй натурой.
Нужно потерпеть! Осталось недолго. Она доведет порученное ей задание до конца и наконец-то сможет отдохнуть. Освободиться.
Прислонившись к еще не успевшей остыть после солнечного дня стене, Самира прикрыла глаза. Звуки ночного сада, влажный вечерний воздух утишали ее изношенную, прохудившеюся душу. Позволить бы себе навсегда остаться в этих ощущениях. Ничего более не бояться, вернуть безмятежность. Взывать к давно забытым чувствам, воспоминаниям, образам. Так ли пели когда-то дрозды, как те собравшиеся в кронах ближайшего дерева птицы? А этот запах, что медом щекочет ноздри, похож ли он на акацию или ей только кажется?
Она устало опустила голову, пытаясь сдержать подступившие слезы. Как же только злила саму себя за то, что вот так расклеилась, почти опустила руки, превратилась в не пойми что. Можно сколь угодно оправдываться, сетовать на сложность порученного ей задания, ветхость и слабость старого тела, но ведь дело было далеко не во всем этом. Она состарилась.
Состарилась ее душа.
Самира быстро смахнула несколько успевших скатиться по щекам слез. Сильнее отступила в тень. Слух уловил приближающиеся ровные шаги.
— О чем печалишься, моя милая?
Она тут же узнала этот голос, что не смогла бы стереть из своей памяти даже после собственной смерти. Радость, но еще более страх разом заполонили эмоции, сделав походку неуклюжей, а движения рваными.
Выступив из тени, Самира направилась к пришедшему. Почти бросилась к тому в ноги, но мужчина не дал.
— Ну что ты, дитя? Так ли встречают старого друга?
Она все же нашла его кисть среди складок объемных рукавов рясы и забвенно припала к чуть прохладной, покрытой старческими пятнами руке.
— Господин мой…
Мужчина остановил раболепный порыв, не дав осыпать себя лестью.
— Хватит, милая. У нас мало времени.
— Зачем же так рисковать, господин? Вы могли прийти ко мне сегодня в мыслях. Я же была рядом и для вас не составило бы труда дотянуться.
— Не бойся, дитя. Никто нас не потревожит. Я не дам. — он немного отступил, окидывая ее любопытным взглядом. — Хотел своими глазами полюбоваться, какой ты стала, мое прекрасное творение.
Самира встретилась с прямым, почти лишенным света взглядом собеседника, с глубокими, цвета черно-красной земли глазами, и сутулила плечи, когда он тихо добавил.
— А еще, я думал о тебе, милая.
Кровь забегала по жилам. Казалось, уже ничто не способно разогнать лед в ее венах. Еще минуту назад она хоронила себя заживо, посыпала голову пеплом в жалости к упущенному времени. А теперь, когда он был рядом, господин, жизнь, Создатель, ей с неистовой силой весны вновь захотелось дышать.
Самира растерянно прикрыла лицо краем платка, отворачиваясь.
— Я не в лучшем своем виде, господин. — но он все так же смотрел на нее, и служанка неожиданно всхлипнула, чуть не разревевшись, совсем как молоденькая девчонка. — Простите, господин! Я устала! Простите, но не думаю, что меня хватит надолго. Вы же видите, она тянет из меня все соки.
Собеседник медленно выдохнул.
— И как давно?
— После смерти Фалади. — воспользовавшись представившемся моментом, Самира поспешила выговориться. — Господин, она начинает вспоминать. И мне ее не удержать. У меня уже нет над ней прежней власти. Прошу, не вините меня. Мои умения всегда оставались скромными.
Мужчина промолчал, кивком разрешая продолжать, и Самира добавила.
— Я не смею ставить под сомнение ваши решения, господин. Но разве так уж важно было свести их вместе? Почему мы не можем просто заставить ее силой сделать то, что нам нужно?
Пришедший снисходительно покачал головой, поманив в сторону беседки. Оказавшись под открытым небом, его лицо исказилось в темноте знакомыми в то же время чужими чертами, богатый наряд ловил свет далеких звезд, собирал отблески серебра внутри золотой пластины в виде солнца на его груди.
— Как заставить стихию тебе служить? — присев на каменную скамью, спокойно спросил он. — Нет, дитя. Стихию можно только обмануть.
Самира не сдержала гнева.
— Но разве вы не жаждите мести⁈ Давайте просто убьем ее, как и хотели, и все!
Собеседник похлопал себя по коленям, почти рассмеялся.
— Право же, Самира. Я бы еще понял тебя, будь ты юной, будь ты другой. — он посмотрел твердо, в секунду изменившись в лице. — Нет. Эта тварь слишком дорого мне обошлась. И я не отпущу ее покуда не возьму все, что мне причитается.
Самира враз поникла, понимая, о чем он говорит. По ком тоскует его сердце. И, нет, ей в нем места не было. Ни в прошлом, ни сейчас, ни в закрытом от них будущем. Никогда.
Подавив предательскую слабость, она заставила себя говорить без дрожи в голосе:
— Как быть с диаром?
Собеседник пожал плечами.
— Не стоит беспокоиться на этот счет.
— Но он делает с ней все, что хочет. Он видит ее, господин. — она невольно перешла на шепот, оглядываясь. — Вдруг он сумеет увидеть ее настоящую?
— Ал-шаир слеп. — мужчина презрительно скривил рот. — Они все слепы.
— Однако, господин, — несмело продолжила Самира, — справиться с ними мы все еще не в состоянии. Ни подчинить, ни управлять. Мы равны…
Она не договорила, заметив, как по лицу собеседника пробежала тень.
— И это пройдет. — с едва различимым тихим акцентом давно забытого языка успокоил он. — Не волнуйся. Ал-шаир нам не помеха. Ни он, ни кто-либо еще из их поганого племени.
Но заверения не успокоили. Самира робко настаивала, пытаясь донести свое:
— Разве вы не боитесь, что диар сможет использовать ее раньше нас? Даже больше, подчинить ее?
Пришедший расслабленно покачал головой.
— Нисколько. Покуда он не пройдет ритуал ави-вардэ — Посвящение, он нам не опасен. У него попросту не хватит сил с ней совладать. Думаю, ал-шаир и сам это понимает.
— Но, что будет, если ему удастся пройти ритуал?
— Довольно!
Гость медленно повернулся к ней, и Самира примолкла, вдруг ощутив сковавший тело мрак. Похоже, с вопросами она перестаралась. Ее собеседник начинал раздражаться, что никак не проскальзывало ни в позе, ни в мимике мужчины. Но после стольких лет, которые она его знала, служанка научилась предугадывать эмоции своего господина задолго до того, как они химией врывались в кровь.