Наследница чужих богов (СИ)

Кайя нахмурилась, стараясь рассмотреть последствия. Может, если выдернуть нож, никто не заметит?
Но подняться она не успела.
Крупицы каменной блестящей крошки струйкой посыпались из-под лезвия, стащив за собой целый фрагмент Меодана. Кайе ничего не оставалось, кроме как наблюдать за падением главной системы халифата. Несмотря на замешательство, обновленный внешний вид панно ей понравился куда больше.
  
Падение оказалось не громким, но длительным. Маленькие кристаллы горохом отскакивали от каменного пола, перекатами трели продлевая и усиливая шум. Представление длилось около минуты, после чего вернувшееся безмолвие еще некоторое время отдавалось звоном в ушах.
— Развлекаешься?
…
Кайя быстро обернулась, ударившись локтем о спинку кровати. По левую сторону от постели стоял диар.
'Как он сюда попал?" — она испуганно забегала глазами по комнате. Ни его шагов, ни скрипа дверей, не слышала.
Ал-шаир меж тем обошел кровать, направившись к испорченному панно. Выдернул нож.
— Больше не шуми. — подойдя практически вплотную, он бросил нож поверх одеяла рядом с ней. — Ты мешаешь мне спать.
Кайя в недоумении посмотрела в ответ. Взгляд не задержался на его лице, опустился вниз. По золотистой, почти медного оттенка коже, обнаженному торсу, небрежно наброшенному поверх широких плеч черному шелковому халату, скользнул дальше, по четко очерченным линиям живота, на секунду застыл на полоске свободно сидящих штанов в тон халату. Она поспешно отвела глаза. Щеки запылали смущением. Чувство собственной уязвимости, не оставлявшее ни на минуту, сковало, заставило сердце биться быстрее. Но, против воли, взгляд украдкой вернулся к нему.
Сравнивать ей было практически ни с чем. Иногда из окна собственной спальни видела Харима во время утренних тренировок. Телохранитель обнажался по пояс, ловко орудовал двумя тонкими длинными саблями, исполняя древний боевой танец тхавирского меча. Она наблюдала за ним с интересом, но быстрые, не лишенные грации движения слуги не вызывали в ней ничего, кроме легкой зависти и заслуженного восхищения.
Не будили чувств.
Диар был выше слуги на голову, но менее крупный. Пропорциями, четко очерченными мускулами больше походил на зверя, умного, спокойного, умеющего выжидать добычу. Способного настичь в мгновение, лишить жизни еще до того, когда жертва осознает свою кончину.
Сила не напоказ. Идеальное тело, созданное, чтобы убивать.
Кайя все же опустила глаза. Подтянула колени к груди, запоздало вспомнив, что диар видит ее мысли. Не все, лишь поверхность. Это она уже успела уяснить и даже научилась пользоваться, чтобы лучше скрывать помыслы, свои планы.
Благо, выдумывать сейчас ничего не пришлось. Разум подтолкнул сам. В голове до последней детали всплыла сцена из той комнаты: крики маленькой девочки, ее привязанное к столу выгибающееся от боли тело, странные узлы на спине ребенка. В том, шевелились они или нет, сейчас Кайя уже не была уверена. И фигуру диара, застывшего подле девочки подобно хищнику, готовому разорвать добычу.
«Что он с ней сделал? Она хоть еще жива?»
Воображение окончательно сорвалось с цепи, рисуя новые, все более ужасные сюжеты, с каждым разом добавляя детали, которых не было.
Кайя посмотрела на ал-шаира. Вздрогнула.
По вмиг потемневшему взгляду поняла, что представшие в ее голове образы ему не понравились. Она чуть вздернула подбородок.
Что же, пусть смотрит. Увидит себя со стороны. Сейчас она не собиралась отступать.
Тихо, но решительно спросила:
— Что вы с ней сделали, ал-шаир? Где она?
— Ничего. Я ничего с ней не сделал! Поговорим утром.
Он отступил назад, но Кайя, неожиданно для самой себя, схватила за руку.
— Где эта девочка?
Диар резко обернулся, и она тут же пожалела, что не дала ему уйти. Процедил сквозь зубы.
— Мгла Имардана! — вырвал запястье из ее ладони и уже в следующее мгновение упер руки по обе стороны, склонился, нависнув сверху. Оказался слишком близко. — Это так сложно? Потерпеть до утра?
Кайя вжалась в спинку кровати, не зная куда еще спрятаться от захватившего в плен взгляда. Каре-синие волны били одна за другой, накатывали холодным прибоем, жаром сдерживаемой в руках мужчины силы, свежестью грозы. Сознание плыло. Ускользало куда-то прочь за пределы черных, расширенных в темноте зрачков. И во всем этом уже не понять, где заканчивалось ее сбившееся из-за страха дыхание, начиналось его, спокойное и потому еще более пугающее.
Кажется, она кивнула его словам или просто повела головой. Почему же он не уходит? Зачем продолжает так смотреть?
Она замерла, более не провоцируя на гнев. Взгляд не отводила, но лишь потому, что боялась сделать лишнее движение. Даже сквозь накрывшее оцепенение начинала подмечать детали, которым сперва не придала значения: темные круги под глазами, заострившиеся скулы, сжатые в напряжении челюсти, дикая усталость под маской напускного спокойствия.
Кайя тихо выдохнула.
Милостью неба, да он едва стоит на ногах! Слишком уставший, даже, чтобы держать спину прямо.
— Что ты с ней сделал? Скажи. Иначе…
— Иначе? — с насмешкой передразнил диар.
— … Я не стану тебе помогать. Ты меня не заставишь.
Он скупо улыбнулся.
— Не поздно ли ты вздумала торговаться, Кайя из хавирского дома Фалади?
Она хотела упрямо вскинуть руки, оттолкнуть, но повторно увязла в темноте его глаз.
— Не поздно ли? — низким, перешедшим на шепот голосом, переспросил диар.
Правая рука ал-шаира легла на шею, большим пальцем спустившись к ямочке. Он чуть надавил, заставляя еще больше вжаться в спинку кровати. Медленно сел подле, ни на секунду не отпуская взглядом.
Второй рукой коснулся щеки. Нежно, почти невесомо погладил пылающую румянцем кожу. Ладонь скользнула назад, зарываясь пальцами в распущенные волосы. Едва сжав затылок, диар потянул на себя. Остановился, лишь когда их лица оказались почти рядом, настолько близко, что дыхание мужчины вторило его рукам: обдавало жаром, касалось губ, возвращалось мелкой дрожью вдоль позвоночника.
Кайя не отстранилась. В голове расплывался туман, укрывал белизной последние мысли, лишал воли, покуда не осталось ничего, кроме странного ноющего волнения, почти болезненного, еще совсем тихого.
Она рассеянно моргнула.
«Что он делает? Пытается подчинить ее разум, как тогда, в поместье отца?»
Вместо ответа диар отрицательно покачал головой. Прошептал.
— Принуждение портит вкус. Сейчас его нет. Я вижу. — он склонился к шее и на выдохе поцеловал. — Ты хочешь того же.
Кайя чуть покачала головой. Слабо, неуверенно.
— Не хочу.
Теплые губы оставляли дорожку на коже, редкими поцелуями спускаясь ниже, по изгибам шеи, скрытым под тканью туники ключицам, скованным напряжением плечам.
— Твои мысли говорят обратное, Кайя.
Услышав свое имя, она встрепенулась, словно очнувшись от наваждения. Вскинула между ними руки. Удалось чуть отодвинуться. Голос дрожал.
— Мысли — еще не слова.
Диар немного ослабил хватку, заглянул ей в лицо. Смотрел долго, слишком внимательно, но в голову к ней не лез. Это она почувствовала.
Неспешно отдалился, намеренно еще раз пройдя пальцами по щеке, и лишь потом отпустил. Почти сразу поднялся. Кайя ждала, что он уйдет, но тот обернулся. Спокойно ответил на вопрос, о котором она, к своему стыду, давно забыла.
— Та девочка. Ее зовут Мириам. Не бойся за нее, она отдыхает и к завтрашнему дню, милостью Единого, сможет встать с постели.
Кайя машинально кивнула, в который раз удивившись умению диара держать лицо, контролировать голос, язык тела. Сейчас ничего в нем не выдавало его отношения к тому, что только что между ними произошло. Кайя же растерянно перебирала руками, не понимая, как себя вести, сесть ли ей прямо или, наоборот, подобраться, может, вообще встать.
Она не знала ничьих поцелуев. Не помнила прикосновений, не позволяла до сегодняшнего вечера чему-то подобному случиться в ее новой жизни. Туман в голове постепенно рассеивался, выбрасывая обратно к себе, своим страхам.