Они не люди. Книга третья (СИ)

Глаза императрицы округлились:
– Но… как?.. Подручные? Люди? Они что, безумцы?!
Аверин вздохнул:
– Алина Белицкая была довольно своеобразной личностью. Но с рассудком у нее всё было в порядке. Да и те, кто сейчас помогает Распутину, – отнюдь не подростки-анархисты. Это кто-то посерьезнее. И если это Кантемиров… – он замолчал.
– …То я об этом узнаю в ближайшее время, – сказал Владимир.
– Ох… – Мончинский посмотрел на него полным тревоги взглядом, – может, есть другой способ? Ты… мы не знаем, что он может сделать с тобой. Мы даже не знаем, что он сделал со своим дивом!
– Боюсь, что другого способа нет, Сергей Дмитриевич, – императрица с сочувствием посмотрела на Мончинского, – мы в отчаянном положении.
Дверь в библиотеку открылась. Инесса в темной, похожей на монашескую рясу мантии степенно шагнула на порог и низко склонилась, приветствуя императрицу.
– Наставница Инесса! Я и не думал, что мы еще свидимся, – Аркадий радостно рванул вперед, раскрывая объятия.
– И я рада видеть вас в добром здравии, Аркаша, – тонкие сухие губы вытянулись в странное подобие улыбки, – я всегда знала, что смертью вас не угомонить. Я не пропустила ничего важного?
– Ничего, кроме того, что Григорий Распутин готовит армию для нападения на наш мир, – усмехнулся Аверин.
– Ах, вот как. Великолепно. Тогда будьте добры, позвоните Диме Булгакову, пусть переведет Управление в режим повышенной готовности и оповестит причастные ведомства. В Академию я сообщу сама. И жду вас в комнате вызовов, там уже всё готово.
Министерский колдун пребывал не в самом лучшем расположении духа. Вероятно, из-за пропажи чародейки Френкель. А после того, как выслушал Аверина, помрачнел окончательно.
– Режим повышенной готовности… – покачал головой он, – это значит, что нападения мы ожидаем со дня на день?
– Да. Вы смогли еще раз допросить Рождественского?
– Боюсь, это совершенно невозможно. Новый доктор держит его под сильными седативными препаратами, иначе князь начинает кричать, биться и в кровь царапает себе лицо.
– А потом ломает себе пальцы… – не сдержав усмешку, продолжил Аверин, но тут же снова стал серьезен: – Извините, не удержался. Вы ведь не пытали его?
– Нет. Если вы имеете в виду, не причинял ли я ему физического вреда. Но, к сожалению, вы, возможно, правы. Я мог несколько передавить во время допроса, что усугубило его состояние. У меня сложилось впечатление, что князь очень сильно напуган. Врач рассказал, что он постоянно прячется: то под кроватью, то в шкафу, то в туалете. И умоляет дать ему амулет, блокирующий силу.
– Хм… дать амулет – неплохая идея. Вреда он не причинит, зато, возможно, успокоит, и я смогу поговорить с князем.
Николай Антонович согласно склонил голову:
– Да, думаю, вы правы. Хотелось бы еще понять, чего именно он боится. Того, что его похитят, как и остальных?
– Скорее всего. Возможно, его кровь тоже передали, и он знает об этом. Хотя, не очень понимаю, как ему может помочь амулет.
Николай Антонович пожал плечами, и по его лицу скользнула горькая усмешка:
– Так же, как шкаф, туалет и прочие места. Сами прекрасно понимаете, спрятаться невозможно. Это и сводит с ума.
– Пожалуй, – согласился Аверин. – Но насчет амулета распорядитесь. Я допрошу князя, как только вернусь.
– Вы собираетесь покинуть Петербург? И куда же вы направитесь, если не секрет?
– В столицу. Если мы не ошибаемся насчет Кантемирова, катастрофу, может, и удастся предотвратить.
Ее величество приехала на Петроградку в половине девятого вечера. Кузя как раз заканчивал паковать в чемодан подготовленные Маргаритой вещи.
– Я не ждал вас, извините, – развел руками Аверин. – Даже угостить нечем. Думал, мы встретимся в аэропорту. Но Кузя может сварить кофе.
– Не нужно, пусть собирается, – она повернулась к молчаливо возвышающемуся у нее за плечом диву. – Владимир, ты как? Сможешь что-нибудь приготовить? Если вы не возражаете, – обратилась она к Аверину.
 
– Смогу, я неоднократно помогал госпоже Маргарите с домашними делами, – отозвался Владимир.
– Кхм… я не это… ладно. Вижу, ты справишься.
– Да, – подтвердил див и прошел на кухню.
– Я тебе помогу, – Мончинский поспешил следом. Выглядел он несколько бледным, но тоже держался неплохо. Вероятно, Любава постаралась на славу.
– У нас еще два часа, – сказал Аверин, когда дверь на кухню закрылась, – я так понимаю, времени вылета никто, кроме присутствующих здесь, не знает.
– Да. Боюсь, самолет придется вести Владимиру.
– Это правильно, – со вздохом сказал Аверин. – Мы не можем доверять даже дивам. Особенно дивам.
– Ох… Голова кругом. Признаться, вступая на царство, я готовилась к чему угодно, но не к войне с Пустошью. Если разразится война между дивами и людьми… я не уверена, на чью сторону встанут даже наши дивы. А сколько их уже может быть завербовано Распутиным? Не сомневаюсь, что еще в те времена, когда он подавил разум и волю Николая Романова, он уже планировал нечто подобное. Вряд ли мысль о создании армии из дивов пришла ему в Пустоши. И надо ведь было еще додуматься, как заставить их подчиняться и действовать сообща.
В голове у Аверина промелькнуло воспоминание о зверинце Анастасии. Раздумывая о том, что диве как раз удалось организовать и порядок, и дисциплину, он проводил взглядом Кузю, с демонстративным пыхтением тащившего в прихожую чемодан. А потом тихо сказал:
– Я надеюсь, что наши друзья останутся на нашей стороне, что бы ни произошло.
– Да, вы правы. Вот только, боюсь, друзей у нас не так много.
«Когда я буду вам нужен…» – вспомнил он.
Чью сторону выберет этот див? Если сторону врага, то шансов победить практически не останется.
– Как вы думаете, – словно прочитав его мысли, спросила императрица, – у нас есть шансы? Против Пустоши?
– Вы имеете в виду, у человечества? Если мы перестанем строить козни друг против друга, то есть. Вы же помните историю. Восставшие в октябре 1917 года чуть не победили, хотя на нашей стороне был значительный перевес и колдунов, и дивов. А с тех пор человеческое оружие шагнуло намного дальше. Я многое смог сделать при помощи одного гранатомета. А дивы… даже если их и удалось как-то объединить, по слаженности действий им далеко до людей, несмотря на все наши дрязги и неурядицы. В случае глобальной войны колдуны разных стран объединятся… Но лучше бы до такого не доводить. Что там достопочтимый князь Кантемиров?
Императрица криво усмехнулась:
– Звонил князю Булгакову уже дважды. Утром состоялось собрание Совета, где было принято единогласное решение – немедленно передать ему должность Главного колдуна.
– Это нам на руку. Интересно, на что он рассчитывает, если в сговоре с Распутиным состоит действительно он.
– Он заносчив и очень высокого мнения о себя и своих талантах. Возможно, надеется подчинить Распутина.
– Кузя, – послышался из кухни голос Мончинского, – если ты освободился, помоги, пожалуйста.
– Ага, – Кузя бросился на кухню и через минуту показался оттуда с подносом в руках. На нем красовались тарелки с аккуратно нарезанными бутербродами. Следом появился Владимир с чашками, блюдцами и кофейником. Замыкал шествие Мончинский, неся блюдо, на котором возвышался яблочный пирог.
– Мы решили, что стоит перекусить перед дорогой, – улыбаясь, сказал он.
– Отличная идея.
Все расселись за столом. Императрица попробовала кофе.
– Очень неплохо. И должна заметить, что у вас весьма уютно, граф.
– Не жалуюсь, – довольно ответил Аверин, – одна из причин, почему я не хотел бы никуда переезжать.
Послышался протяжный вздох. Все повернулись к Мончинскому, и тот, глядя в свою чашку, слегка виноватым тоном пояснил:
– Вспомнил, как мы здорово сидели в этой гостиной вечерами. Виктор Геннадьевич приходил… жаль, что его сейчас нет с нами.
Аверин об отсутствии Виктора жалел не слишком. Еще не хватало вмешивать друга во всю эту историю. Помочь он всё равно ничем не смог бы. Но стоит позвонить ему. Пусть отправит жену и детей куда-нибудь в безопасное место.