Они не люди. Книга третья (СИ)

– О-о-о-о, – облегченно застонал он и, схватив с земли лежащего без признаков жизни колдуна, закинул себе в пасть.
– А вот это было глупо, – отметила она.
– Брось. Он бы всё равно подох. Мероприятие заняло слишком много времени. Я думал управиться за секунды, но…
– Но тебе хорошо наподдали… – закончила она.
– Да что ты понимаешь?! – взревел он. – Это была ловушка! Их кто-то предупредил! Там были сотни дивов! Тысячи! Посмотри, они вогнали мне в голову два серебряных штыря! Я чуть не потерял сознание!
– Да… с одной стороны воткнули сабли, а с другой – твое же собственное жало. Какая низость…
– Не смей! Не смей надо мной смеяться! – он вмиг оказался вплотную к ней и навис сверху.
– А то что? – спокойно поинтересовалась она, глядя в его единственный, только что восстановившийся глаз. – Сожрешь меня? Ты просчитался и переоценил себя. И недооценил противника. Беситься сейчас – верх глупости.
– Ты права, – он сник, – как всегда. У них было «зеркало».
– Тот же самый див?
– Да. Я не думал, что он еще жив. У людей ведь случилась серьезная война.
– Твоей целью был не он, – напомнила она.
– Отстань, – рявкнул он и отвернулся, – это ничего не меняет. Даже если чертов колдун меня предал, от него уже ничего не зависит.
Он извернулся и всё-таки вытащил жало. И погрозил куда-то вверх сжатой в подобие кулака лапой.
– Он за всё заплатит. Они все заплатят сполна.
Костюм на Кузе сидел, как будто был сшит специально для него. Было загадкой, где Анонимус за такое короткое время сумел его раздобыть. Аверин не исключал даже, что фамильяр предусмотрительно заказал его заранее специально для Кузи и привез с собой.
В руках Кузя сжимал огромную коробку из-под торта и старательно складывал в нее остатки пиршества. Что, по мнению Аверина, не очень вязалось с элегантным образом дива.
– Кузя, зачем ты это делаешь? И где ты взял коробку? – поинтересовался колдун. – Ты не наелся? Еды на столах еще достаточно.
– На кухне. Я увидел подходящую коробку, попросил и мне дали.
Аверин не сомневался, что Кузя сегодня получит всё, что ни попросит. Див был героем дня наравне с самим Авериным. Но, в отличие от Кузи, колдун быть центре внимания не любил. Однако этим вечером ему пришлось буквально отбиваться от желающих с ним выпить.
Он с удовольствием покинул бы затянувшееся пиршество, но уходить было нельзя. Неизвестно, что предпримет неведомый враг.
– Это для Владимира, – пояснил Кузя, засовывая в коробку остатки ветчины, – он бы хотел попробовать все эти вкусности. Но в общежитии его наверняка накормят ведром каши с мясом.
– Думаю, для него уже забили достаточно кур и свиней. И если он уже проснулся, его отлично покормят.
– Это хорошо, – удовлетворенно заметил Кузя, – но всё равно… Вот гусятина, вы ее пробовали? Обалденно! Куда вкуснее, чем какая-то дохлая свинья!
– Да, ты прав, – согласился Аверин, – только делаются такие вещи не так.
Он поискал взглядом распорядителя пиршества и подошел к нему.
– Соберите угощение для господина Императорского дива. Возьмите всё лучшее, запакуйте и отправьте в общежитие московского Управления, – распорядился он, подумал и добавил: – И узнайте, куда увезли господина Главного придворного колдуна. Пусть в больницу тоже доставят угощение.
– Немедленно займусь этим, ваше сиятельство, – поклонился распорядитель и исчез со скоростью дива среднего уровня.
– Ого. Вот это здорово! – воскликнул Кузя. – А с этим тогда что делать, – он протянул коробку.
– Съешь. А коробку выбрось и не позорься.
– Ваше сиятельство, – к ним подошел придворный из свиты императрицы, – ее величество желает видеть вас. И вашего дива, – он поклонился.
– Благодарю, – склонил голову в ответ Аверин.
И многозначительно посмотрел на Кузю, но тот сделал вид, что не понял, и только крепче прижал к себе коробку. Аверин вздохнул.
Княжна, а теперь полноправная императрица Софья сидела на небольшом возвышении в инкрустированном малахитом кресле. Аверин опустился на одно колено и поцеловал протянутую руку.
 
– Поднимитесь, граф, – сказала Софья, – и подойдите.
Он шагнул на возвышение.
– Я ужасно устала, – шепотом проговорила она.
– Да, это нелегко, – согласился Аверин, – но и вам, и мне придется находиться здесь как минимум до шести, а лучше до восьми вечера.
– Вас хотя бы не показывали народу, – посетовала она и повернулась к Кузе: – Что это у тебя?
– Коробка, ваше высочество, – улыбнулся Кузя, – это я для Владимира набирал. Но Гермес Аркадьевич велел ему отдельно собрать. А это съесть.
– Величество, – поправил Аверин.
– Ага, точно, ваше императорское величество, – немедленно поправился Кузя.
– Я велел собрать и доставить угощение и Владимиру, и Сергею Мончинскому, – добавил Аверин.
– Ах, – она засмеялась, – но я тоже распорядилась об этом.
Смех ее показался Аверину каким-то натянутым.
– Голод им точно не грозит, – заметил он и пристально посмотрел на императрицу, – что-то случилось?
– Да… – вздохнула она, – появились новости о напавшем на нас диве.
– О! – удивился Аверин. – Что же о нем известно?
– Вам нужно срочно поговорить об этом с князем Булгаковым, а точнее – с Иннокентием. Они ждут вас в кабинете на втором этаже. Как жаль, что я не смогу участвовать в военном совете. Придется сидеть здесь и улыбаться.
– Ничего, – успокоил ее Аверин, – мы обо всём вам доложим. И вы примете решение.
– …Которое придется согласовать с Советом… – она снова вздохнула. – Поспешите. Может быть, и у меня получится вырваться под каким-нибудь предлогом.
Аверин поклонился и вышел в коридор. Перед пиршеством он изучил план здания на случай возможной эвакуации, поэтому кабинет нашел быстро.
Булгаков и Иннокентий уже ждали.
– Будешь? – Кузя с порога протянул Иннокентию коробку. Она была уже наполовину пуста.
– Нет, благодарю, – див лишь мельком скользнул взглядом по предложенному угощению, – мне нужно сообщить вам нечто важное, ваше сиятельство, – поклонился он Аверину.
– Ты узнал что-то о том диве, который напал на нас?
– Я узнал не о нем, ваше сиятельство, я узнал его.
– Погоди, – Аверин нахмурился, – тебе, что же, доводилось с ним сталкиваться раньше?
– Да, ваше сиятельство. Мы совместно с московским Управлением и Академией отправляли его в Пустошь. Тогда погибли много колдунов и дивов, но я выжил, хотя был сильно ранен.
– Та-ак, – Аверин посмотрел на Иннокентия и прикусил палец. – Нет. Этого не может быть.
– К сожалению, – Иннокентий наклонил голову, – это он. Императорский див Романовых, Григорий Распутин.
– Так вот почему подделка! – взгляд Кузи загорелся пониманием. – Выходит, это он был Императорским дивом прежде, до Владимира и того, что императором прикидывался?!
– Да, – Иннокентий, сузив глаза, уставился на Кузю. А князь Булгаков ласково спросил:
– Что значит «подделка», Кузя? Что ты имел в виду?
– Погодите, Дмитрий Петрович, – Аверин поднял руку, – к сожалению, пока я не могу ничего рассказать, это государственная тайна. Нужно разрешение ее императорского величества.
– Понятно, – Булгаков вздохнул, – похоже, без нее нам на этом совещании не обойтись. Что же, есть у меня одна идея. Я скоро вернусь.
Он вышел. А Аверин обернулся к Иннокентию.
– Расскажи мне подробнее о Распутине, – попросил он.
– Это один из самых сильных дивов, что мне известны. Его привезла с собой в качестве фамильяра ее величество императрица Екатерина Великая, и звали его в те времена иначе. По официальной версии, он смог защитить императрицу, когда вышел из-под контроля и сожрал своего хозяина фамильяр ее супруга, его императорского величества Петра Третьего. Распутину удалось справиться с Императорским дивом, он поглотил его и увеличил свою силу. И таким образом стал одним из самых сильных дивов в Российской Империи.