Они не люди. Книга третья (СИ)

Предводитель поднял палец и указал на Аверина:
– Делай свою работу, колдун. И передай своим, что это не конец. Мир уже не будет прежним. И владычеству людей осталось недолго.
Императорский див кивнул:
– Открывайте коридор, Гермес Аркадьевич. Мы уходим.
Судя по вспышке боли в голове, он отдал приказ всем своим сородичам. Аверин даже глазом не успел моргнуть, как дивы исчезли, скрывшись за крепостной стеной.
– Он сумел их уболтать! – удивленно произнес до этого молча наблюдавший Кузя.
Аверин усмехнулся:
– А что ты хотел, он правил столько лет и умеет произносить речи. Начерти, пожалуйста, алатырь, да побольше. Я отойду в лодку. Как только закончишь – немедленно улетай. И подальше. Не хватало еще, чтобы тебя затянуло.
Кузя принялся чертить когтем узор прямо на земле.
А Аверин забрался в катер и отошел от берега на несколько метров. Кузя закончил рисунок и, обратившись галкой, исчез в небе.
Колдун досчитал до десяти и, подняв руку, раскрутил звезду.
Из-за стены показались дивы, и вскоре их поток хлынул в открывшийся коридор. Чтобы проход не закрылся, поток должен быть непрерывным, поэтому Аверин понадеялся, что предводители орды и Императорский див проследят за этим.
Сначала колдун стоял в лодке и наблюдал. Потом устал и сел, а дивы всё шли, летели, ползли… было непонятно, как на территории крепости уместилось такое их бесчисленное множество. Князь Рождественский… надо же… Не закрой он ворота заклятием Замкнутой Цепи, и эта огромная стая обрушилась бы на окрестные города и поселения. Князь, по справедливости, герой.
И колдун Серов. Который без колебаний пошел на смерть и остановил вторжение.
Прав скуластый стратег – прежним мир уже не будет.
Наконец поток дивов иссяк. В воротах появился Императорский див, помахал Аверину рукой и принял демонический облик. И шагнул в коридор.
Он исчез, и коридор закрылся. На земле теперь едва виднелись прорисованные Кузей линии.
Аверин вздохнул. Он до последнего боялся, что Императорский див откажется уходить. Но тот выполнил свое обещание.
На берегу появился Кузя. Он обернулся котом, скрылся в воротах и через некоторое время выскочил обратно. Перепрыгнул в лодку, принимая облик человека, и завел мотор. А потом сел на лавку и отвернулся, глядя на удаляющуюся крепость.– Нет, так не пойдет, – немного подождав, произнес Аверин, – объясни, что с тобой. Ты на себя не похож.Кузя резко обернулся. И Аверин едва не вздрогнул – лицо дива исказилось, зрачки сузились в щели, верхняя губа дернулась, приоткрываясь, и из-под нее показались клыки. Казалось, он сейчас нападет.– Кузя… – начал колдун, но див не дал ему договорить, крепко схватив за руку. Кончики острых когтей больно впились в кожу.– Не обманывайте меня никогда! Никогда больше! Ясно? – прорычал он.
– Кузя! – повысил голос Аверин и тут же осекся.Лицо дива по-мальчишечьи сморщилось. Он хлюпнул носом.Вместо отповеди, готовой сорваться с языка, Аверин лишь тяжело вздохнул.«Ты всегда думаешь только о себе».А ведь прав был Василь, ох как прав.Да, он постарался позаботиться о будущем Кузи, но не задумался даже, как див воспримет его гибель. Да еще такую. Хозяина сожрет другой див – для любого из его племени это стало бы жестокой неудачей, а для Кузи, будущего фамильяра, – вдвойне.Проклятье… да о чем он? В этом ли дело? Какая чушь…Аверин понял, что снова пытается цепляться за какие-то устаревшие знания, плотно засевшие в голове еще со времен Академии. А мальчишка перед ним плакал совсем не поэтому. Аккуратно освободив кисть из тисков Кузиных пальцев, колдун протянул руку и неловко прижал голову Кузи к своей груди, взъерошив ему волосы на затылке. И тут же услышал тихое шмыганье.– Кузя… – проговорил он, – всё кончилось. Видишь? Все обошлось, ему не нужна была жертва, понимаешь? Он способен… а-а, нет, я не об этом. Я хочу сказать… – Аверин замолчал, подбирая слова, потом произнес: – Я был не прав. Я не подумал, что ты будешь чувствовать. Когда ты был в Пустоши, я... В общем, это то же самое. Прости меня.Кузя поднял голову:– Обещаете больше не обманывать?– Обещаю.– И мы скоро поедем домой?– Да.– Ура! – немного неуверенно произнес Кузя, и на его губах появилась улыбка. Вскочив на ноги, он указал на берег: – Нам надо туда швартоваться, возле перешейка, оттуда ближе до штаба идти. А вы устали.– Да… – Аверин, наконец, вытер пот со лба, – и правда, я что-то устал...
 
На берегу мигали маячки скорых, вокруг суетились медики. Профессор Меньшов стоял невдалеке от одной из машин, скрестив на груди руки. Аверин проследил за его взглядом и увидел, как двое врачей укладывают на каталку человека в черной мантии Академии. Пострадавший застонал, дернул головой, и по его, а вернее, ее плечам рассыпались длинные кудрявые волосы. Да это же та чародейка, что вытаскивала раненых! Аверин вдруг вспомнил, где прежде видел ее. Девушка присутствовала на церемонии коронации. Только в то время на ее груди красовался значок московского Управления. Странно, почему теперь она в форме Академии?
Впрочем, этот вопрос тут же вылетел у колдуна из головы. Он подошел к Меньшову. Лицо старого профессора было напряженным и мрачным, губы плотно сжаты.– Алексей Витальевич, вы в порядке? Почему вы не идете к врачам? Вам наверняка нужна помощь.– Нет нужды тратить на меня время. Пусть помогают тем, кто в этом по-настоящему нуждается. Раненых много.– Понимаю… – произнес Аверин, – но я рад, что вы целы.– Я старик, – немного резковато ответил профессор, – а сегодня на моих глазах погибло четверо моих учеников. И трое преподавателей с Чародейского, которых я хорошо знал.Он повернулся к крепости.– Всё закончилось? Они не вернутся?– Нет, я как раз направляюсь в штаб, чтобы сообщить об этом.– Хорошо, – Меньшов отвлекся от созерцания крепости, – мне тоже нужно доложить в ректорат. Представители других Академий могут отправляться домой.– Да, думаю так. Кузя, нам пора, – проговорил Аверин, и они направились к штабу.
Прямо в штабе Любава варила какое-то чародейское зелье. Приятный запах поднимался от старой походной печки-толстобрюшки, стоявшей в углу. Увидев дядю, чародейка бросилась ему на шею и чмокнула в щеку:
– Гермес Аркадьевич! Хвала небесам! Я так переживала, что этот… сотворит что-нибудь ужасное…
Любава поежилась, как от холода. И неудивительно, в памяти племянницы еще была свежа ночь, когда семья убегала от чудовища.
– Всё закончилось? – императрица сидела теперь не на кушетке, а на рабочем месте князя Булгакова. Сам князь в штабе отсутствовал. Нога Софьи, перевязанная бинтом, была чуть отставлена в сторону.
Любава, словно спохватившись, обратилась к дяде:
– Я сейчас помогу, вам надо восстановить силы.
– Не то слово, – Аверин присел на стул и посмотрел на императрицу: – Закончилось. По крайней мере, в крепости не осталось ни одного дива. Бывший Императорский див увел всех в Пустошь.
– Вы не выглядите довольным. Что-то не так?
– Устал. А вам придется приготовить указы о посмертном награждении Николая Серова и князя Андрея Рождественского.
– Рождественского?
– Да, это он запер дивов в крепости. Ценой своей жизни.
– Ага, – подтвердил Кузя, – и он еще памятник просил. Можно ему памятник? Хотя бы небольшой? – Кузя показал руками размер и добавил: – А тому колдуну, что в псину превращался, нужно поставить огромный памятник. Он ведь закрыл коридор! И так ужасно выл, обалдеть просто… – Кузя поежился.
– Я, конечно же… – начала императрица, но тут дверь распахнулась, на железном крыльце вагончика, не входя внутрь, застыл человек. Совсем молодой, на вид чуть старше Кузи. С необычными темно-рыжими волосами.
Нет, не человек. Кузя зашипел, и Аверин понял, что это див. И ошейника на нем не было.
Див в испуге шарахнулся, да так, что свалился с лестницы. Потом появился вновь и прямо в дверях упал на колени.