Неотразимый грешник

– У меня тоже была гувернантка. Но вполне сносная.
Майкл посмотрел на нее через плечо:
– Тебя запирали в шкаф, если ты не ела свой горох?
Кейт медленно покачала головой.
– А тебя?
– До того дня, как заперли, отказывался.
– Но ты был молодым лордом, наследником…
– Подозреваю, что именно по этой причине гувернантка надо мной издевалась. Она внушила мне, что родители разочаруются, если узнают о моем поведении, поэтому приходилось ее терпеть.
  
– Это потому, что она тебя запирала, ты не выносишь замкнутых пространств?
– Возможно.
– И ты возненавидел свою мать и даже не хочешь навещать ее?
– Наоборот, я всегда ее любил, хотя она не уделяла мне внимания.
– Но ты даже не познакомил меня с ней.
– На то были свои причины.
Он пересек комнату, встал по обратную сторону изголовья и взялся за столбик кровати. Теперь она могла видеть его более ясно. Он выглядел так, словно провел такую же ужасную ночь, как и она. Глаза его опухли и покраснели. Неужели он плакал?
Кейт почувствовала, что ее оборона рушится, и постаралась возобновить сопротивление. Но не смогла. Кейт перевела взгляд на его руку, с силой сжимавшую столбик кровати.
– У тебя опухли руки.
– Я ушиб их обо что-то прошлой ночью.
– От злости?
Он кивнул.
– Они болят?
– Эта боль несравнима с той, которую испытываешь ты.
– После того как мой отец предложил самую высокую цену, ты сказал ему, что хочешь жениться именно на мне?
– Нет.
– Ты хотел жениться на Дженни?
– Я думал, она не будет так расстроена, как ты.
– Потому что ты не можешь меня любить?
– Я не знаю, что такое любовь. Могу лишь сказать, что никогда не хотел причинить тебе боль.
– Как же тогда ты собирался сообщить мне о том, что выбрал жену, чьи родители заплатили самую высокую цену? Ты даже не стал ухаживать за мной. Хотел сделать все быстро и легко.
– То, что я сделал, было нелегко. Это стоило мне всего, что я в себе ценил, – моей гордости и моего мужского достоинства. А теперь я могу потерять и тебя. Я хочу, чтобы ты поняла, почему я так поступил.
– Твои причины понятны. Состояние твоего поместья, твоего лондонского дома…
– Я мог бы как-то прожить. Есть еще кое-что, но это я должен тебе показать. Удели мне хотя бы час, и если после этого ты не передумаешь и захочешь от меня избавиться, мы найдем способ это сделать.
Даже сейчас, когда она чувствовала душевную боль, она не хотела от него избавляться. Кейт сама не знала, чего хочет на самом деле. Но знала, чего не хочет.
– У меня нет здесь надлежащей одежды. Все, чем я располагаю, – это платье, которое было на мне во время бала, а это вряд ли подходящий наряд.
– Наш дом совсем недалеко. Мы сначала остановимся там.
– А куда мы отправимся после этого?
– Нанесем визит дьяволу.
 
Глава 18
Кейт сказала мужу, что должна знать, куда они отправляются, чтобы одеться соответствующим образом. Но Майкл не сказал ей об этом ни слова. Он был так же упрям, как она.
Кейт надела простое серое платье с красной бархатной каймой, элегантный плащ и небольшую шляпку, которая прекрасно сидела на ее прическе. Кейт даже потратила несколько минут на то, чтобы подержать на веках кусочки огурца, уменьшив таким образом воспаление век. Прибыть в ад она собиралась в самом лучшем своем виде.
Если он хотел припугнуть ее, внезапно помрачнев, то ему это не удалось. По пути в их дом они не произнесли ни слова; когда они отправились туда, куда Майкл намеревался, он был столь же неразговорчивым.
– Откуда ты узнал, что я была у Луизы? – в конце концов произнесла Кейт, поскольку тягостная тишина начала действовать ей на нервы.
Сидя рядом, он чуть наклонил голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Я просто знал.
– Ты сначала отправился к моим родителям?
Майкл кивнул:
– Я разговаривал с твоим отцом этим утром. Он был очень встревожен. Я послал человека, чтобы сообщить, что с тобой все в порядке.
– Я все еще сержусь на него.
– На нас обоих, я полагаю.
– Вы оба меня унизили.
– То, что произошло, унизило меня и твоего отца. Ты тут ни при чем.
– Я не делала ничего, чтобы встретиться с Уэсли прошлым вечером. Мы с Дженни отправились на прогулку. Она что-то забыла и оставила меня с Уэсли. Я была так удивлена его появлением, что не сразу ушла, хотя следовало бы.
– Спасибо тебе за это.
– Я хотела выйти замуж по любви. Любимому человеку гораздо легче прощать недостатки. А у меня их немало.
– Ты будешь думать обо мне лучше, если я перечислю их? Я знаю их лучше, чем твой любимый цвет. – Его глаза озорно блеснули.
– Хочешь сказать, что ты их заметил? – с горечью спросила Кейт.
– Их проще угадать, чем твой любимый цвет. Потом я перечислю собственные недостатки, а их гораздо больше, чем у тебя.
– Главный – ты очень скрытен.
– Да, я не привык рассказывать о себе.
Они въехали в район Лондона, где людей и домов было меньше. Удивление Кейт росло. Что, если у Фолконриджа есть ребенок, кто-то, кого он держит в тайне от других?
– Мы увидим кого-либо или что-либо? – спросила она.
– И то и другое. Это совсем рядом. – Он показал на здание между деревьями, окруженное массивной чугунной оградой.
– Это один из твоих домов?
– Нет. Это Гленвудский приют для умалишенных.
Ее сердце замерло, и она пристально посмотрела на мужа. Во многих романах она читала о невинных девушках, которых заперли от всего мира.
– Зачем мы сюда приехали?
Он внимательно посмотрел на нее. Его красивое лицо помрачнело.
– Боже милосердный! Ты боишься, что я запру тебя здесь. – Он завел ей за ухо свесившуюся прядь. – Возможно, мне следовало ограничиться тем, чтобы потребовать от тебя угадать мой любимый цвет.
– При чем тут твой любимый цвет?
– Если бы ты знала его, это означало бы, что ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы не задавать глупых вопросов.
Кейт была несколько раздосадована тем, что он способен читать ее мысли. Когда он этому научился?
– Если ты собираешься запереть меня здесь, то должен был сделать это в первую брачную ночь, – произнесла она. – А твой любимый цвет – черный.
– Ты ошибаешься. И в одном, и в другом. Нелегко угадать чей-то любимый цвет.
Она поняла, что их разговор приобрел нелепый оборот и что, возможно, Майкл делает это умышленно, поскольку чувствует себя неловко от того, куда они попали, и от того, что он должен ей показать. Когда кучер повернул экипаж на немощеную дорогу и направил лошадей через ворота с высеченной в камне надписью «Гленвудский приют», глаза Майкла стали печальными. Кейт взяла его за руку и легонько сжала.
– Почему мы здесь, Майкл?
– Я хочу тебе кое-что показать.
– Что именно?
– Мою мать.
– Но ты сказал, что она больна, что у нее рак.
– Нет. Я сказал, что она нездорова. Твоя мать высказала предположение, что у нее рак. Я не соглашался с этим, хотя считаю, что ее болезнь не многим отличается от рака. Она страдает провалами памяти.
– Не понимаю.
Перед огромным зданием кучер остановил лошадей. Кейт не заметила момент, когда перестала сжимать руку Майкла и когда он стал сжимать ее руку.
– Кейт, я хочу, чтобы ты поняла, почему я выставил себя на продажу.
– Наверняка не для новых обоев и занавесок.
– Нет. – Он лукаво улыбнулся. – Кроме того, ты хотела увидеть мою мать.
Кейт судорожно сглотнула.
– Это не заразно?
– Не думаю. Я по крайней мере не заразился.
– О чем ты говоришь?
– О болезни моей матери. Она ничего не помнит.
Кейт недоверчиво покачала головой:
– Это не причина, чтобы отправлять в приют. Иногда я забываю, куда положила книжку или кошелек.
  
Он прижал к груди ее лицо, и в его взгляде было столько муки, что Кейт едва сдержала слезы.
– Кейт, моя мать меня не помнит.