Потрясение грани (СИ)

– Да.
– Со стражами встречусь ровно в полночь здесь. До встречи.
Наверно вы подумали, что, исполненный гордыни, я взял на себя слишком многое, но, уверяю вас, совсем нет. В этот момент я лишь принял груз ответственности, возложенный на меня хранителями, судьбой и Творцами. Избавившись от неопределённости и опасного комплекса неуверенности, я окончательно определил своё место в предстоящих событиях. Радовался ли я этому? Скорее да, чем нет, поскольку снова стал самим собой. Однако сказать по правде, все эти бесконечные перемены стоили мне немалых затрат душевных сил, и я почувствовал усталость.
Дома, не раздеваясь, я рухнул на диван и мгновенно заснул…
…Радужная перспектива вывела меня к подножью уходящей вверх и теряющейся в высоте лестницы. Я шагнул на неё и начал подниматься, отмечая про себя, что каждая последующая ступень не походила на предыдущую. То нога ступала на гладкую поверхность мрамора, то на стёртую деревяшку, то на замшелый бугристый камень. Золотой брус… газетная бумага… зеркальное стекло… серо-зелёное старое железо… трепетная ткань… 
Я потерял счёт времени и не заметил, как вскарабкался на самый верх. Там в облаках на блестящем троне сидел укутанный в горностаевую мантию владыка, со сверкающей короной на голове. 
Приблизившись к трону, я сразу же наткнулся на пронзительный взгляд, стремящийся проникнуть в самую душу. Я не отвёл глаз, и смело вгляделся в бесконечную темноту зрачков небесного владыки. От столкновения наших взглядов полыхнула чёрная вспышка, и трон вместе с его хозяином исчез, а я обнаружил себя балансирующим на самой вершине гигантской пирамиды… 
…Пробудился я сам. Настенные ходики показывали одиннадцать часов ночи. Немного удивившись, что в горнице никого нет, я наскоро сполоснул лицо, переоделся в свой потёртый камуфляж и, не спеша, вышел из дома.
Землю укутала ранняя летняя ночь, мягко оттенившая свет домашних окон. Тёплая серая темнота располагала к безмятежности, но, помня об утреннем происшествии, я «включил» изменённое зрение, и ночь окрасилась всполохами и трассами энергий, исходящих от людей и животных.
Вокруг кипела невидимая обычным глазом жизнь, и среди этого калейдоскопа я сразу же выделил красно-бордовые фигуры, маячившие впереди по двое с обеих сторон дороги. У меня имелась веская причина считать, что это вчерашние убийцы, выследившие меня и поджидающие, чтобы прикончить по пути в церковь. Намерения незнакомцев не оставляли сомнений, поскольку фиолетовые щупальца их помыслов скачками ползали по всему пространству от дома до храма. На свою беду меня они не видели, и я получил неплохой шанс аккуратненько их прищучить.
На разогрев энергетики ушло около минуты. Я не стал усложнять проблему, настроился на вибрации стихии Земли и изменил свойства грунта под ногами убийц. На глубину полутора метров почва потеряла твёрдость и превратилась в жидкую трясину. Вопли четырёх глоток оповестили о том, что цель достигнута.
Подойдя поближе, я обычным зрением разглядел в полумраке у придорожных кустов четыре торчащие из земли головы и восемь поднятых рук, а также услышал отборную матерную ругань. Ну-ну, не надо оваций. Это так естественно для негодяев сидеть по горло, скажем… в земле.
– Здравствуйте, люди добрые, что это вы здесь делаете? – наивно округлив глаза, спросил я, и выслушал четыре разных ответа:
– Э-э… это мы… тут… застряли.
– Спасите нас, кажется, мы куда-то провалились.
–Уважаемый, вытащи нас.
– Эй ты, мужик, тащи лопату, да поживей, не то хуже будет, – зло прошипел вооружённый лучемётом-кси здоровяк.
Я стоял над ними и, как ни в чём небывало, продолжал:
– Эт-то точно, что будет хуже. И вы даже не представляете насколько хуже. А, что это у вас, сударь, в руке? Что это за блестящая штучка? Ба-а-а, да, это же лучемёт-кси. Откуда он у вас, несравненный? Кто вручил вам запрещённое оружие? Отвечать, быстро! Считаю до трёх! Раз… два…
Мои пленники со страхом и недоумением таращились на меня. Однако даже в своём безнадёжном состоянии пригрозивший мне главарь всё-таки попытался повернуть оружие в мою сторону. Пора, горемыка, тебя проучить.
 
Я сосредоточился на стихии Металла и открыл этот канал энергии. Через секунду раздался вопль наёмника, у которого оружие потекло, превратившись в бесформенную «варежку» на руке. В землю ударил веер разрядов. Убийца дико завопил и начал трясти кистью, пытаясь избавиться от металлической оболочки.
– Зря вы, разбойнички, упрямитесь. Придётся вас научить подобающему уважению.
– Это он… это он… сам, – прошелестело в темноте, – теперь нам конец.
– Согласен. Положение ваше, хуже некуда. Отнекиваться нет смысла. Так что, поговорим?
– Мы сдаёмся. Только пощади, – натужно просипел главарь, пытаясь неловко содрать с руки затвердевший металл.
– Ей-ей не вижу причин вас убивать. И, если вы настроены на доверительный разговор, тогда начнём. Что вы здесь делаете? Только не крутить, говорить прямо.
– Мы… нас направили… – глухо, едва слышно проговорил главарь, – приказали тебя убить и предупредили о твоих необыкновенных возможностях. В нашей конторе тебя взяли под колпак и объявили охоту. Задействовано несколько оперативных групп.
– Ну, это они погорячились. Столько спецов на одного человека. А с другой стороны, правильно, ведь просто так я не дамся, поскольку у меня нет никакого желания становиться дохлым трупом. И, кстати, что за контора вас направила, и кто отдал приказ?
– Ладно… теперь уже всё равно нам конец… – главарь презрительно сплюнул и хрипло продолжил: – Служба безопасности правительства, особый сектор «М». Ликвидация политических деятелей и неугодных организаций, а также операции устрашения. Приказ на твоё устранение отдал первый заместитель председателя Кщежищ Конрад Павлович.
– А, скажите-ка, разбойнички, ваш начальник очень высок, худ, беловолос, носит тёмные очки и тёмно-коричневый костюм?
– Да… но откуда… – настороженно встрепенулся главарь, – а впрочем, ты Избранный. Конрад, действительно, никогда не снимает тёмных очков, не появляется публично и сотрудники его едва знают. Скрытный господин с ледяным сердцем.
– Хм-м. А скажите-ка, разбойнички, нет ли в вашей конторе похожего на вашего начальника человека?
– Не знаю. Хотя, стоп… – на лице главаря промелькнула тень изумления, – референт председателя, действительно, здорово на него смахивает. Точно брат родной. И вправду, похож. Никогда раньше не думал об этом.
– Что ж мне с вами делать служивые? Отпущу вас, так вы опять приметесь людей убивать, а ведь помимо чужих неприятностей есть ещё и другие радости жизни.
– Весёлый ты, как похмелье, – нахально осклабился здоровяк. – Не примемся. Не успеем. Нас устранят в ближайшие сутки. Зачистят. Такова специфика.
– Вот вам и весь гуманизм. Тогда сделаем так. Пока посидите здесь, подумайте, потолкуйте о том, что случилось. За вами придут. Если решите послужить народу, то вас откопают, а если нет, всё равно откопают. Хотите, оставайтесь здесь, хотите, отправляйтесь на заклание в Москву. И вот ещё что. Бросьте вы своё гнусное занятие, ведь любое убийство, что человека, что птахи, непосильный груз для души. Подумайте над этим. Надумаете остаться, беспрекословно слушайте моих людей и ступайте за ними. Вопросы есть?
– Нет. Только странно всё это.
– Ничего странного. Удачи вам, служивые. Не скучайте.
Без пяти полночь через воротную арку я шагнул в темный церковный двор, и тут же, нос к носу столкнулся с Сергеем. По его сияющей физиономии я догадался, что прибыли его друзья-соратники.
– Вижу, вижу. Веди, страж, показывай команду.
Миновав гулкое, освещённое лампадами пространство пустой церкви, мы прошли через потемневшую от времени высокую дверь и оказались в просторной трапезной. В полумраке помещения я насчитал двадцать семь человек, одетых в летний камуфляж. На первый взгляд все они сливались в сплошную тёмную массу, но я-то знал, что это не так. Я видел их энергетику, как на ладони. И все они были отважными людьми, объединёнными общей идеей и взаимным уважением.