ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ)

Я посмотрел в нужном направлении. Взгляд сосредоточить было всё ещё сложно — жутко болели глазные яблоки, но хотя бы начали возвращаться цвета.
Действительно, несколько грузовиков из гуманитарного конвоя заняли небольшую площадь, посреди которой сиротливо возвышалась католическая часовня. Несмотря на неспокойные времена, она довольно неплохо сохранилась — естественно, лишилась окон и дверей, но стены уцелели, равно как и большая часть вытянутой вверх крыши. О том, что эта часовня некогда принадлежала именно католической клике, говорили кресты на стенах, выложенных из кирпича.
— Хреново выглядишь, вашество! — Шеф поприветствовал в своей неповторимой манере. — Знатно тебя проткнули…
— Я тоже рад тебя видеть, Шеф, — вымученно улыбнулся я.
Он обошёл меня вокруг и негромко присвистнул. А затем вызвал по рации пару медиков. Ко мне подбежали пара здоровенных парней, на первый взгляд ничем не отличавшихся от остальных бойцов — те же автоматические винтовки, те же стандартные военные экзоскелеты, не чета моему, бронированному. Но это только на первый взгляд! Если присмотреться, то рюкзаки у бойцов были медицинскими, набитые средствами оказания первой помощи. Подобную амуницию я видел в Сирии у полевых врачей.
Мы прошли в часовню, там медики быстро соорудили для меня что-то вроде топчана из пары уцелевших скамей, постелили стерильную простынь, сняли верхнюю часть брони и принялись обрабатывать раны, одновременно ставя капельницу.
— Повезло, ваша светлость, — сказал один из врачей. — внутренние органы не повреждены. Но чуть не зацепило гонадную артерию.
— Хорошо, — ответил я. — Повоевать еще смогу?
— В обычных условиях я бы запихал вас аквариум.
— Но условия не обычные.
— Сможете какое-то время, — он ввел в физраствор какой-то препарат. — Сейчас прокапаем и станет легче…
Вскоре я ощутил прилив сил и если бы не боль от прикосновений врача, обрабатывающего рану, то вполне можно было сказать, что самочувствие мое было вполне сносным.
— Благодарю за помощь.
— Главное, ваша светлость, не переоценивать собственные силы. Они у вас почти на пределе. Сейчас будет немного больно…
Раздался громкий щелчок, затем, практически сразу, еще один. Я взвыл от боли.
— Ни хрена себе немного больно!
— Это всего лишь скобы для стягивания краев раны. Сейчас еще обработаем выходное отверстие на животе…
Снова два быстрых щелчка, но эту боль я пережил куда более стоически — просто шипя бессвязный набор нецензурной брани.
Когда медицинские процедуры подходили к концу и врач ловко завершил перевязку, в часовню вошли Шеф, Виталик, Дамьян и Виктор. Серб слегка нахмурился, увидев, как меня отсоединяют от капельницы, но ничего не сказал.
— Удалось установить источник свечения? — спросил я.
— Да источник то понятен, — невесело усмехнулся Виталик, устраиваясь на соседнюю скамью. — А вот причина… Что скажешь, умник?
Он посмотрел на Виктора, но тот не стушевался под его тяжелым взглядом.
— Думаю, что прорыв теперь перешёл в фазу самоподдержания.
— И эта реакция выдаёт световой поток такой интенсивности? — удивился я.
— Думаю, что да. Гипотетически это возможно.
— Гипотетически⁈ — переспросил Виталик голосом, полным сарказма.
— Никто ничего подобного не совершал. Команда профессора Голованова — первопроходцы.
— Я бы сказал, куда твоему профессору идти…
— Не говорите того, о чём можете пожалеть!
— Так, спокойно! — мне снова пришлось вмешаться. Это напряжение между Виталиком и Виктором уже изрядно подбешивало. И ведь вот что удивительно — по отдельности каждый из них спокойный, уравновешенный человек. Но стоит им только зацепиться за слова друг друга, как сразу начинают лететь искры.
— Как по мне, так задача упрощается, — подал голос Шеф, закуривая очередную сигарету.
— В каком смысле?
— Да в таком, что теперь нам насрать на эту дыру между измерениями, вашество. Факт этой самой реакции налицо и поделать мы с ней ничего не сможем. Так что просто жахнем по оборудованию и дело с концом.
Он, довольный своими выводами, выпустил изо рта несколько колечек сизого дыма в направлении Виктора. Тот спокойно отмахнулся и покачал головой.
 
— Не думаю, что это хорошая идея.
— И почему же?
— Давайте пораскинем мозгами. В данном случае это по большей части касается его светлости.
Дамьян заржал раскатистым басом, мне же пришлось сдерживаться — негоже смеяться над членами собственной команды. Но этот молодой учёный хорош!
— Виктор, прошу вас, ближе к делу, — сказал я.
— Как скажете ваша светлость. Просто сказал то, что думал, — он на секунду задумался, а потом продолжил. — Судя по всему, реакция, которую запустили мои коллеги, не только поддерживает прорыв между измерениями в активном состоянии, но и является источником энергии.
— Насколько мощным?
— Думаю, что очень.
— Как-то не очень по-научному звучит, — вставил свои пять копеек Виталик.
— Так и я не на симпозиуме, — пожал плечами Виктор. — Но природу эфира, разделяющего измерения, мы только начали постигать. Никто не знает, какую мощь он в себе хранит.
— Думается мне, что этот господин учёный пытается нас убедить в том, что жахать в сторону прорыва тупо опасно, так? — подытожил Шеф.
— Абсолютно, верно. Проведу грубую аналогию — это может быть сродни остановки ядерного реактора бомбардировкой. Реактор то может и остановится, но вот последствия…
— Последствия, в нашем случае, непредсказуемы. Мы поняли вашу мысль, Виктор, — сказал я, нахмурившись. — Но меня больше беспокоит то, куда именно ведёт этот прорыв?
Этот вопрос волновал меня гораздо больше, чем любые выбросы энергии и эфиры, потому что если через него в наше измерения проникнут те твари, похожие на сгустки «дыма»… То остановить их будет чертовски проблематично!
Виктор задумался над моим вопросом.
— Само оборудование в обеих группах было одинаковым. Но одинаковым, не значит абсолютно идентичным. Даже при производстве микроэлектроники на тонких процессах невозможно добиться стопроцентного сходства даже в пределах одной партии…
— Ближе к делу.
— Гипотетически — ровно в то же самое измерение, — ответил Виктор.
— Это плохая новость, — нахмурился я.
— Настолько всё хреново, вашество? — насторожился Шеф.
— Ты даже не представляешь, насколько.
— Тогда займёмся делом, — Шеф докурил сигарету одной большой затяжкой, бросил окурок на каменный пол часовни и достал голографический проектор.
Через пару секунд перед нами уже была трёхмерная карта местности с довольно подробным изображением разрушенной городской застройки Варшавы, дорогами, поселениями и самой котловиной, заполненной водой.
— Мы вот тут, — Шеф указал на квартал, явно находящийся в спальном районе. — До побережья четыре километра.
— Не так уж и много, — заметил я.
— Да. Это если по прямой. Но нам необходимо добраться вот сюда, — он подсветил прикосновением точку на карте, расположенную чуть западнее. — А это уже семь километров.
— Там расположены силы ЧВК «Ладога»? — догадался я, вспомнив слова императорского отпрыска.
— Так точно, вашество. Мне удалось с ними связаться. Они расположились в одной из высоток бывшего делового центра. Прямо на берегу котловины.
На карте и впрямь располагались высотные здания. Наверняка, когда-то они принадлежали каким-нибудь корпорациям или банкам, а теперь медленно разрушались на берегу озера, сделанного человеком в одно мгновение.
Неожиданно Дамьян сделал шаг вперёд и увеличил масштаб — голографическая карта легко поддалась его жесту.
— Это разве не штаб «Польски тигрови»? Крупнейших местных контрабандистов?
— Именно так. «Польские тигры» изначально сотрудничали с «Ладогой», но потом что-то изменилось, и «Тигры» ударили в спину ЧВК.
— А как так вышло, что польские контрабандисты начали сотрудничать с ЧВК «Ладогой»?
— Так она принадлежит Дому князей Фадеевых, — ответил Шеф. — У этих аристократических морд всегда денег было, хоть жопой… Извиняй вашество, не хотел никого оскорбить.