Энеата. Воин и Солнце (СИ)

В деревне на побережье, чуть дальше, её ждала дочь. В городе постоялые дворы, конечно, чище, но Нифь слишком слабо верила в безопасность Идшара. Теперь надо было задержаться, свернув сюда, успеть забрать девочку и уйти прежде, чем подозрительные стражи обратят внимание на слишком спешный уход странной гостьи…
В ворота селения ведьма вошла, уже не скрываясь под пологом тумана. Странное оживление на улице недолго смущало Нифь — оказалось, в деревню прибыл караван, идущий из южной Наиры. Торговцы возвращались домой, в Ризайю, после наирской ярмарки, и охотно предлагали оставшиеся товары деревенским жителям, уже не надеясь получить лучшую цену.
Нифь не отвлекалась на толпившихся вокруг телег селян, торопливо шагая к постоялому двору, пока кто-то не воскликнул:
— Посмотрите только! Каменные цветы, а будто живые…
Нифь резко обернулась и замерла. Давние воспоминания всколыхнулись в душе, и она подошла к повозке, возле которой восторженные жители наперебой восхищались творениями мастера. Люди пропустили её вперёд, и она застыла, глядя на вырезанные из самоцветов фигурки цветов и животных.
— Да, — торговец закивал головой, отвечая на порывы селян. — Это ещё что. Самое простое. Самое красивое продали в городе. Словно сам божественный Локаар управляет его руками! Мастер Энир — великий творец.
— Мастер Энир?.. — повторила Нифь. — Мастер камня Энир?..
— Да-да, — гордо произнёс торговец. — Вы уже о нём слышали?.. Тот самый, вы правы, госпожа. Мне удалось уговорить его сделать несколько вещей на продажу. Это было сложно! Ведь он теперь работает в храме Тааль возле Рометы. Сам эсин Идшара пригласил его украсить святилище! Так что не скупитесь!..
Нифь отошла назад, наклоняя голову. Селение Ромета было совсем рядом. Это задержит её, но спустя столько лет… Она должна увидеть Энира, отца её дочери.
***
— Не оглядывайся. Не смотри по сторонам.
Энеата послушно опустила голову.
— Ниже, — положив ладонь на рыжеволосую макушку девушки, Азмар слегка подтолкнул, заставляя опустить голову до предела.
Взору теперь открывался лишь маленький участок дороги под ногами. Сотник придерживал Энеату, положив руку на шею и касаясь пальцами затылка. Но многие десятки шагов, проделанные в неведении, смущали Энеату, и она осторожно приподняла подбородок, желая посмотреть на окружающий её город. Лёгкий, но выразительный щелчок пальцев по макушке заставил её тут же отказаться от попытки и вновь вперить взгляд в мостовую.
Зачем сотник вернулся за ней в порт и куда теперь ведёт, не позволяя поднять головы, Энеата не знала. Но спорить не решалась — сил сейчас не было ни что, и девушка предпочла пока быть покорной.
— Почему нельзя? — тихонько буркнула Эне.
— Не болтай.
Вскоре перед взглядом Энеаты возникла стена, украшенная цветными глазурованными плитками, и низ деревянной калитки. Однако Энеата узнала этот дом только тогда, когда Азмар провёл её по двору и, пнув ногой входную дверь, втолкнул девушку в запомнившуюся ей комнату с расшитыми шторами.
— Энеата?.. — раздался растерянный голос судьи Арнунны.
— Из дома не выпускать, не подпускать к окнам, — холодно велел Азмар, подталкивая Энеату вперёд. — Скоро за ней вернусь.
— Эне! Как ты, ты цела?
Эне кивнула. Она наконец решилась поднять голову, только когда за ушедшим Азмаром скрипнула калитка.
— Энеата, прости, что сразу к делу, — встряхнув головой, сказал Арнунна. — Тебе, наверное, самой нужна помощь…
— Нет, я в порядке. Что случилось? Почему меня сюда привели?
— Не знаю… Эне, мой старший сын ранен. Лекарь сказал не надеяться. Он только перевязал рану и сказал, что больше ничем помочь не может. Идём.
Госпожа Таман испуганно обернулась, когда шелохнулась штора, и с опаской воззрилась на вошедшую вслед за Арнунной асу.
— Госпожа Таман, — немного склонив голову, приветствовала Энеата и тут же повернулась к лежавшему на постели Харату.
Рана, несмотря на перевязку, слабо кровоточила, тонкая полоска мокрой ткани на лбу тоже окрасилась красным. Энеата поджала губы, наклоняясь и осторожно поворачивая голову Харата набок.
 
— Нож, пожалуйста, — произнесла Энеата. — Любой.
Арнунна стремительно метнулся вперёд, снимая с пояса короткий нож и протягивая его Энеате. Та взяла и, пару мгновений посомневавшись, глядя на Харата, робко сказала:
— Вам лучше выйти.
Таман яростно отозвалась:
— Я не отойду от сына!
Энеата поджала губы, но не стала настаивать.
Разрезав ткань тугой перевязи, она сняла её, отбросив в сторону. Услышала, как шумно вздохнула Таман; увидев широкую рану с рваными краями, поняла, почему предыдущий лекарь не советовал надеяться на успех.
Но у Энеаты был дар. Ни на миг не усомнившись в правильности своего решения, Энеата осторожно поднесла ладонь, держа её над раной. Тёплый свет коснулся тела молодого воина, и рана медленно, но явно начала затягиваться.
— Энеата?.. — растерянно произнёс Арнунна, но Эне не отвлекалась.
Таман вскрикнула и рванулась вперёд; Арнунна удержал её, крепко прижав к себе.
Когда оставшийся след уже не казался опасным, Энеата опустила ладони. Стянув повязку со лба Харата, внимательно осмотрела, изучая ещё одну рану, небольшую, начинавшуюся от виска и идущую к макушке.
— Как давно он без сознания?
Ответа не последовало, и Энеата повернулась к родителям раненого. Таман и Арнунна уставились на неё непонимающими взглядами, полными не то дикого ужаса, не то неестественного благоговения.
— Всё будет хорошо, — смущённо произнесла Энеата, краснея. — Он выживет.
Несколько мгновений никто не решался ни двинуться, ни нарушить тишины. А потом Таман бросилась к Энеате, обнимая девушку и заливая слезами её плечи.
— Так вот что имел в виду байру Асахир… — медленно пробормотал Арнунна.
Энеата виновато улыбнулась, но не позволила смущению сбить её с толку. Она осторожно отодвинулась от Таман, и та села на пол, закрывая лицо руками и продолжая рыдать.
— Как давно он без сознания, господин Арнунна? — настойчиво повторила она. — Это важно.
— С рассвета…
— И в себя не приходил даже ненадолго?
Арнунна помотал головой.
Энеата задумалась, но вскоре добавила:
— Надо ждать, пока очнётся. Извините, что прошу, но… госпожа Таман, у вас нет лишнего платья?
Только сейчас обратив внимание на облик асу, Таман заметила разорванные лохмотья, в которые превратилась когда-то нарядная туника. Позвав служанку, супруга судьи приказала принести для Энеаты воды и чистую одежду.
— Платья Лины будут тебе как раз, — уверила Таман. — Уверена, она не будет против, что я дам их тебе.
— Лина — жена Харата, — пояснил Арнунна. — Она тоже маленькая, как ты. Она… она сейчас в Ризайе, у своих родителей.
— Эне, — робко спросила Таман. — Ты уверена, что с ним… всё будет хорошо?
— Должно быть, госпожа. Уверена, ваш сын скоро очнётся. Скорее всего, некоторое время будет тошнить. Не бойтесь.
— Благослови тебя все боги всех миров, — Таман попыталась улыбнуться, но у неё вышло плохо.
— У вас есть какие-то запасы лекарств? Я могу взглянуть?
— Идём, я провожу, — предложил Арнунна.
Энеата проследовала за ним.
***
Чертоги эсина, пышно украшенные мозаиками, росписями и вставками резных картин из драгоценных заморских пород дерева, отчего-то вызывали смутную тоску в душе военачальника Идшара.
Луганг ждал воли Асахира. Пленный эсин стоял посреди просторного зала дворца, окружённый воинами Идшара, направившими на него острия копий. Но Асахир молчал, оглядывая убранство и размышляя.
Наконец байру заговорил.
— Когда мы пришли в Энаран, как друзья, — начал он, не поворачиваясь и не глядя на знатного пленника. — Ты клялся, эсин, что твоя стража убережёт моих людей. Я позволил моему брату остановиться в твоём дворце, и мой брат мёртв. Объясни мне, эсин, отчего так случилось?