Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ)

– Та йаннара – Самира – слабая. Самая слабая из них, – подведя к главному, продолжал Рэм. – Их лидер, вот кто заслуживает внимания. Он забрал Мириам.
– Когда третья флотилия будет готова к броску?
– Через сутки.
– Уверен, что она… что Мириам в Калмирии?
Рэм отрицательно дернул подбородком.
– Других зацепок у нас все равно нет.
– Нужно было придушить это отродье еще в утробе матери… – отчим резко прервался, споткнувшись об встречный взгляд. – Можешь принимать командование. – он быстро взял себя в руки. – Как поступишь?
  
– Мы осадим Катхар (столицу Калмирии). – Рэм спокойно вернулся к беседе, сделав вид, что опустил адресованную Мириам грубость. – Не станем выдвигать ни требований, ни ультиматумов. До кого нужно, наше послание дойдет и так. В их интересах замять конфликт в самом начале. Они выдадут нам последователей культа, остальное уже дело времени. – выдержав паузу, он задал вопрос. – Даарон примет участие?
– Разумеется! – слишком поспешно ответил халиф. – Такое он не пропустит. Вы же оба мои наследники. Мои сыновья. И я благословляю вас на этот путь...
Вмешавшись без должного почтения, Рэм едва не рассмеялся.
– Небом прошу, давай только без этого.
Отчим окатил его знакомым гневом.
– Я давно мог тебя убрать, Рэм, давно мог бы стереть в пыль весь твой дом. – впервые с начала вечера он отбросил последние маски, действительно заговорив прямо. – Одна моя воля, и тебя обвинили бы в измене. Мне известно обо всем, что ты годами делаешь за моей спиной, в том числе и на Левааре. Думаешь, я не знал?
– Думаешь, я это скрывал? – скопировав его манеру, бросил в ответ Рэм.
Давир открыл рот, но он не дал ему себя прервать.
– Ты уйдешь сам! Через год, в лучшем случае через несколько лет, когда наступит подходящее время, но ты уйдёшь. Ты отречешься, либо будет созван суд Единого. Тебе вскроют разум. Я даю тебе возможность уйти, не запятнав свою династию позором. Отрекись в пользу своих наследников и мы с Даароном сами решим, кто займет трон. – Рэм покачал головой. – Не ты...
Лицо правителя мрачнело на каждой брошенной ему фразе, гнев рвался наружу, но он продолжал сносить оскорбления. При всей своей вспыльчивости, холодной жестокости, Давир понимал, когда стоит промолчать. С ритуалом Посвящения расклад сил между ними изменился. Отчим на семь веков был старше, гораздо опытнее и его, и Даарона. Дар свой он давно усмирил, что им только предстояло сделать, но в остальном они практически сравнялись.
– Неблагодарный щенок… – халиф оскалился. – Где бы ты был без моего покровительства?! Женившись на твоей матери, я дал тебе защиту.
Рэм широко улыбнулся.
– Убереги небо от подобной милости. – он сдержал раздражение, шумно выдохнув. – Возможно я бы закрыл глаза на многое из того, что ты делал. Но ты уничтожил мою мать… Последние месяцы беременности она просидела в каменном мешке, униженная, брошенная, голодная. И во время родов она не выжила прежде всего потому, что ей никто не оказывал помощь. Ты запретил. Ты помешался в своей ненависти к ней. Я не отрицаю того, что она была повинна. Да, была. Но ты погубил любимую женщину. И погубил так жестоко.
Облокотившись на колени, он подался вперед.
– Но чего я никогда не смогу понять – Мириам. Твой ребенок. Твоя кровь… Едва она родилась, как ты сломал ее. Я взял ее к себе лишь потому, чтобы моя родная сестра не умерла в грязи. Я даже не думал, что она выживет. За что ты так ее ненавидишь?
– У нее ее глаза… – Давир коротко зажмурился, неожиданно уступив гневу. – Твоя мать – шлюха! Известно ли тебе, сколько раз я прощал ей неверность?
– Известно. – с холодом согласился Рэм. – Как и то, что ты избивал ее. Она всегда хотела уйти, но ты не отпускал.
– С ней я горел в аду…
Давир повторно зажмурился, притих, как-то разом осунувшись, постарев.
– И тебя ждет такой же исход. – распахнув глаза, он устало заглянул ему в лицо. – Ты должен казнить ее, свою варши.
– Нет.
– Да, или это сделаю я.
Рэм медленно встал.
– Осторожнее… – на мгновение в облике отчима промелькнул страх. – Ты забываешь – Мириам больше нет, а я здесь… отец.
Направившись к выходу, он бросил через плечо.
– Дай мне только повод.
  
Глава 9
 
Звездный свет струился сквозь узкие арочные окна, разливая серебро по полированным камням площади. Ночь поглощала город внутри древних скал, приглушая биение жизни, оставляя только многоликие тени. Даарон чувствовал, как холодное спокойствие Кахира давит на его разум, как и оставленная позади святыня тарикон – Кахирская мечеть. Время внутри гор словно остановилось, натягивая нервы до предела, обнажая каждую мысль в его и без того раскаленном разуме.
Практически не отдавая себе отчета, с едва обретенным спокойствием во взгляде, он брел сквозь темноту. Никто его не видел. Никто и не мог увидеть, если он сам того хотел. Новая сила позволяла не только ощущать больше прежнего, но и в нужный момент награждать окружающих слепотой, превращаясь на их глазах в безликую ночь.
Он пересёк площадь, нерешительно остановившись у очередной двери с массивной эмблемой тарикон – витиеватым солнцем. Этот дом принадлежал церкви. Высокое каменное здание со скромным черно-серым фасадом, наполовину вытесанное внутри скал, тянулось к небу вслед за горными пиками. За его стенами улавливалась тишина, но верхние этажи освещались желтоватыми огнями. Их новая хозяйка еще не спала.
Альма… Светлейшая ишана Пути, его духовный наставник, с которым он не обмолвился ни мыслью, ни словом с момента своего обращения. Он не знал, что именно раз за разом толкало его к ее порогу: злость, обида или что-то другое, запретное и опасное. Что приводило сюда, держало, но не позволяло ступить дальше. Ощущение ее присутствия в многомиллионном Кахире пульсировало так громогласно, словно во всем городе была одна она и больше никого. Болезненно знакомое притяжение с момента ритуала удерживало подле этой женщины незримым якорем, наказывало пыткой. Волей Единого, а может и самого нечистого, ее душа соприкоснулась с его во время Посвящения, оставив отметины, что наравне с болью от новой силы, поглощали все его дни. Халиф запретил ему любые контакты с ней, но этот след больше нельзя было стереть, как невозможно было и погасить черный огонь стыда, убивающий его изнутри.
После ритуала Даарон утратил чувство единения с самим собой. Мир для него померк, взор подмечал происходящее лишь со стороны: остро, но безучастно. Три опоры: разум, душа, тело, не находили в нем равновесия, стремясь разорвать его на куски. Физическое тело отзывалось болью на каждое движение, но эта боль не напоминала ту, что сопровождала привычные раны. Она была иной – глубокой, проникающей во все уголки сознания, будто сама его сущность пыталась вырваться наружу, протестуя против обретенного могущества. Душу изводила совесть, но еще больше мучил стыд. Стыд за то, что он прошел ритуал обманом.
Последние дни Даарон часто задавался вопросом: заслуживает ли он ту силу, которую обрел или она досталась ему ложью, только ложью? Хуже того, он прекрасно осознавал, что без вмешательства Альмы ему бы не удалось вернуться. Он бы проиграл. Он бы сам не захотел возвращаться в зримый мир. Быть частью священных вод Имардана – вот какая участь ждала одного из теперь уже признанных наследников престола Диарского халифата – вечный покой, умиротворение в руках их бога, его благодать.
Альма не позволила ему пойти этой дорогой. Она вырвала его из той странной пустоты, где все казалось легким, невесомым, лишенным смысла существования. Там не было ни тяжести мыслей, ни боли, ни сомнений. Материальный мир с его бедами и горем после этого казался ему жалким и бесполезным, а заветное бремя власти неважным. Мало что волновало его теперь, мало что тянуло к реальности, разве только кровная связь с Мириам, страх за его маленькую сестру, ненависть к их родителю, смешанные эмоции в адрес сводного брата, остатки долга перед родиной, и она… его ишана.