Месяц выбора (СИ)

  
Месяц выбора
   
Глава 1
 
Раварта.
Сердце стучало так, что я думала, будто оно распугает всех сов в округе.
Дыхание сбилось, приходилось бороться с желанием шумно втянуть воздух, чтобы не спугнуть такую удачу. Олень. Там в кустах, в нескольких метрах от меня, стоял благородный олень.
Холод пробирал до самых костей. Обычно я не охочусь по ночам, но сегодня голод последних дней выгнал меня под лик луны. Животное, на мое счастье, не поднимало головы, а я медленно подбиралась ближе. Боги, это первый крупный зверь за последние четыре дня, хоть бы не упустить. Мое напряжение можно было пощупать.
Я натянула тетиву, осторожно вкладывая стрелу, которую взяла одну-единственную, прицелилась и выстрелила. На какой-то миг время застыло, кажется, даже воздух стал похож на вязкой туман. Олень дернулся было в сторону, но не успел, стрела вонзилась ему в бок. Я шумно вздохнула.
О, слава земле, не промахнулась. Подойдя к еще живой добыче, я перерезала ей горло точным натренированным движением, резво подхватила тушу и поспешила обратно к своей землянке. Там, наскоро освежевав оленя, я мешком упала спать. Все, завтра домой.
Утром выглянуло солнце, чтобы согреть замершую землю и меня заодно. Я, выбравшись из норы, несколько минут нежилась под его приветливыми лучами, а затем принялась собирать свои скромные пожитки. Совсем скоро я вернусь домой.
Покидав вещи в холщовый мешок, а в кожаный закинув мясо, перевесив через плечо тул со стрелами и лук, я заложила вход в землянку и с чистой совестью отправилась по еле заметной тропинке на юг. Добычи в наших краях становится все меньше, это плохо. Если сейчас, летом, такая беда, то что будет зимой? Богиня Скади, богиня охоты, не оставь нас. Судя по следам, стада оленей уходят во владения оборотней… Оборотни…Ёрмунганд! Ведь скоро июль! Месяц выбора! Как я могла забыть! Чтоб его сожрал Фенрир!
Между оборотнями и людьми севера давно заключен союз: они защищают нас от тварей из нор, воюют на стороне хевдингов- наших человеческих правителей, а мы взамен даем им права взять в жены или мужья деревенский "молодняк".
Хотя конечно, последнюю тварь из норы видели еще до моего рождения, но традиция есть традиция. За многие годы почти все в отношениях людей и оборотней превратили в обряды, этот брачный в том числе. Принимать в нем участие должно с шестнадцати лет, и меня уже два года завидная участь стать чьей-то женушкой обходила стороной. Будем надеяться, и в этот раз повезет.
Становится парой оборотню мне совершенно не хотелось. Насмотрелась на то, как ведут себя волки. До сих пор бросает в дрожь и колотит от злости, как вспомню. Тогда уезжала одна из моих соседок — Берни — веселая девчушка с короткими светлыми волосами…клок которых ей почти выдрали, когда волчара тащил ее за собой. Больше Берни я не видела никогда, даже весточки от нее не приходило. Ее отец, булочник, с тех пор ни одного куска хлеба с улыбкой не продал.
Нет уж, спасибо. Я хотела сама распоряжаться своей жизнью, что бы никакой оборотень мне был не указ. Поэтому в прошлом году сделала все возможное, что бы никто меня не нашел и в этом собиралась поступить также.
Я почти вышла на скалистое возвышение, где располагается городок Нурланн, мой дом. Мы второй по величине город после Вест-Агдер — крупнейшего поселения на севере. Здесь, в горах, окруженных дремучим лесом, особо не развернешься в строительстве, но дом все равно нравиться мне. Ах, да, мне надо бы еще забежать в Бьёрну, а то узелки совсем поистерлись, порвутся, и буду я ходить со шрамом от титевы, щиток же посеяла, разгильдяйка.
Подойдя к массивным воротам, сколоченным из цельных сосновых стволов, что есть мочи заорала:
— Эй, на макушке!
На верху, в часовой будке, завозился, собственно, сам часовой.
— Кого там принесло, — послышался зычный недовольный голос дюжего мужика в кожаной броне, — а, Раварта, как прошла охота? Что новенького у зайцев и белочек? Много наловила? — мужик рассмеялся, довольный собственной шуткой. Иногда мне кажется, что, даже если я притащу медведя, он не успокоится.
 
— Ничего, Брод, а как твоя Оск, вчера за бороду не таскала? — не осталась в долгу я.
— Ах ты, ундина! — расхохотался страж. — Проходи давай, пока я добрый.
Ворота отворились, и я вошла в родную деревню. Опять этот детина обзывает меня водным духом, придумал бы уж что-нибудь новенькое.
Дом, милый дом. Он встретил меня шумом и суетой. Все люди куда-то идут, спешат, а гул стоит, как в пчелином улье. Немудрено, конечно, ведь завтра-послезавтра прибудет делегация оборотней: в этом году традиционный обряд проводят у нас, в Нурланне.
Свернув с центральной улицы, я прошла по широкому проходу между главной площадью и рынком и нырнула на маленькую улочку, где стоял аккуратный домик. Как и у большинства зданий, у него верхний этаж был деревянным, а нижний — каменным. Цверги всегда поставляли хороший камень. С этими духами земли северяне не ругаются, наверное, с самого заселения в здешние леса. Верхний этаж был сколочен из сосны и ели. Папа решил особо не извращаться и взял самые распространенные деревья, у них крепкая древесина и приятный внешний вид.
Я любовно огладила перила лестницы, ведущий на второй этаж. Снаружи можно попасть только туда, проход на первый внутри дома. Так повелось издревле, и мы с отцом решили не спорить с зодчими прошлого. Отворив массивную дверь, выкрашенную в цвет шоколада, я вошла в дом.
Когда-то давно мне удалось попробовать это лакомство на Ярмарке, в Вест-Агдаре, куда его привезли послы с южных жарких земель. Оно так поразило своим вкусом мое детское сознание, что я объелась его до отвала. Потом, правда, маялась с животом, но это лишь досадное недоразумение.
Войдя, оглядела дом. Круглый очаг в центре комнаты потух и, видно, давно. На длинном столе у левой стены в беспорядке лежали доски, куски выделанной кожи и шкуры, с дальнего угла свисал кусок ткани. Ох, папа опять живет в мастерской, с него станется.
Первым делом я спустилась не первый этаж, где располагалась бадья с водой и очаг поменьше, предназначенные для купания. Там же стояла кадка для тарелок и чашек, сейчас в ней не было грязной посуды, значит отец дома и не ел. Вот же дварф! А потом мается с животом: «Любимая дочь, сбегай до Халлы, а то старик твой сейчас отправиться к Богам!» Ел бы нормально и спал бы как все, а не как ночной упырь!
Бурча себе под нос, отправилась на внутренний двор через маленькую дверь у боковой стены.
Оказавшись снаружи, невольно зажмурилась. Летнее солнце вовсю слепило глаза, а на небе ни облачка. Подождав, пока немного привыкну к свету, я отправилась по заросшей тропинке к колодцу. Наш двор считался чуть ли не самым запущенным во всей деревне. Всюду растут дикие кусты брусники, черники и кислицы, под ногами стелется грушанка. Животных мы не держали, да и зачем?
То отец, то я по неделям пропадаем на охоте. Кто будет смотреть за всем этим? Ладно еще, если папа в лесу, я, может, и смотрела бы за всем, но, когда меня нет, он же уползает в мастерскую. Скотина вся передохнет. Все, что будет необходимо, я могу купить на рынке. Нам и так хорошо.
Я перетаскала воду из колодца в бадью и прочитала маленький заговор, чтоб вода нагрелась.
Мясо отправилось в погреб, сверток со сменной одеждой в кадку для стирки. Сняв с себя кожаные штаны и шерстяную рубаху с плащом, я отправила их туда же. Надо будет потом постирать. И вот, наконец, я смогла исполнить мечту номер один на этой неделе — горячая вода. Блаженство. Чувствовать легкое покалывание пальцев рук и ног, чувствовать, как приятное тепло ненавязчиво забирается под кожу, согревая замерзшую душу.
Уйти под воду, на самое дно, дать теплу добраться до сердца и свернуться там мягким клубочком, а потом медленно выплыть и блаженно откинуться на бортики, смакуя каждое мгновение.