Словно в раю

От таких воспоминаний 
просто дух замирает.
Онорию и Сару принудили участвовать в концерте год назад, Онория играла на скрипке, а Сара на пианино. Бедняжка Сара до сих пор не оправилась от пережитого. Она на самом деле обладала некоторым музыкальным слухом и старательно исполняла свою партию. По крайней мере, так рассказывали Онории; было трудно что-либо расслышать из-за звуков скрипки. Либо из-за тяжких вздохов страждущих зрителей.
Сара клялась, что больше никогда не станет выступать со своими кузинами. Онория только пожимала плечами. Она не особенно возражала против участия в музыкальных вечерах. Они казались ей забавными. К тому же девушка ничего не могла поделать. Это семейная традиция, а для Онории семья была превыше всего.
Однако теперь ей придётся со всей серьёзностью взяться за поиски мужа, что означало необходимость искать тугоухого джентльмена. Либо джентльмена, обладающего хорошим чувством юмора.
Грегори Бриджертон казался прекрасным кандидатом. Онория не знала, способен ли он напеть мелодию, но их пути пересеклись двумя днями раньше, когда леди пили чай в городе, и ей внезапно бросилось в глаза, какая у него приятная улыбка.
Он ей понравился. Мистер Бриджертон был удивительно дружелюбным и общительным человеком, он немного напоминал её собственных родственников, какими они были раньше, когда собирались в Уиппл-Хилл – шумных, громогласных и всегда смеющихся.
Возможно, это потому, что он тоже вырос в большой семье, предпоследним из восьми детей. Онория была младшей из шести, поэтому у них много общего.
Грегори Бриджертон. Хмм. Почему она раньше не думала о нём?
Онория Бриджертон.
Уинифред Бриджертон. (Онория всегда хотела назвать дочь Уинифред, поэтому казалось уместным попробовать, как это прозвучит).
Мистер Грегори и леди Онория Бридж…
– Онория? Онория?
Девушка мигнула, приходя в себя. Сара смотрела на неё с явным раздражением:
– Грегори Бриджертон. Что ты думаешь о нём?
– Э-э… Думаю, это хороший выбор, – ответила Онория самым скромным образом.
– Кто ещё? – Сара встала. – Возможно, мне следует составить список.
– Ради четырёх имён? – не сдержалась Онория.
– Ты настроена самым решительным образом, – пробормотала Айрис.
– Не по доброй воле, – парировала Сара, сверкнув тёмными глазами.
– Ты действительно думаешь, что сможешь найти кого-то и выйти за него замуж на протяжении двух следующих недель? – спросила Онория.
– Не понимаю, о чём речь, – ответила Сара резким тоном.
Онория оглянулась в сторону открытой двери, чтобы удостоверится, что никто не идёт.
– Нас здесь только трое, Сара.
– А обручившиеся девушки тоже принимают участие в концерте? – спросила Айрис.
– Да, – ответила Онория.
– Нет, – уверенно произнесла Сара.
– О, нет, ты будешь играть, – заверила её Онория.
Айрис вздохнула.
– Не смей жаловаться, – воскликнула Сара, прищурившись. – Ты в прошлом году не выступала.
– За что вечно буду благодарна небесам, – призналась Айрис. Ей предстояло присоединиться к квартету в этом году в качестве виолончелистки.
– Ты хочешь выйти замуж не меньше меня, – сказала Сара Онории.
– Но не в течение двух недель! – возразила девушка и добавила, во имя приличий: – И не ради того, чтобы избавиться от участия в музыкальном вечере.
– Я не говорю, что вышла бы замуж за кого-то неподходящего, – фыркнула Сара. – Но если вдруг лорд Чаттерис безнадёжно влюбится в меня…
– Не влюбится, – заявила Онория.
Сообразив, как грубо это прозвучало, она добавила:
– Ни в кого он не влюбится. Поверьте мне.
– Никому не дано постичь путей любви, – произнесла Сара. Но в голосе её звучала скорее надежда, чем уверенность.
– Пусть даже Маркус влюбится в тебя, что навряд ли когда-нибудь произойдёт, хотя ты тут ни при чём. Он не из тех, кто быстро влюбляется. – Онория замолкла, пытаясь вспомнить начало своей фразы, поскольку была не совсем уверена, что закончила мысль.
Сара скрестила руки на груди:
– Где-то там, среди оскорблений, затерялся смысл?
Онория закатила глаза:
 
– Даже если Маркус кого-то полюбит, то сделает это самым обычным, обыденным способом.
– Разве любовь бывает обычной? – спросила Айрис.
Её философское замечание заставило всех замолчать. Но лишь на миг.
– Он ни за что не станет спешить со свадьбой, – продолжила Онория, обращаясь к Саре. – Он ненавидит привлекать к себе внимание. Просто ненавидит. Маркус не избавит тебя от участия в концерте, это уж наверняка.
Несколько секунд Сара сидела тихо, потом она вздохнула, понурилась и мрачно произнесла:
– Возможно, Грегори Бриджертон? Кажется, он похож на романтичную личность.
– Настолько романтичную, чтобы решиться на побег? – спросила Айрис.
– Никто никуда не сбежит, – воскликнула Онория. – И все вы будете играть на концерте в следующем месяце.
Сара и Айрис воззрились на неё с одинаковым выражением на лице – смесь изумления и возмущения. И небольшая доля ужаса.
– Да, – подтвердила Онория. – Вы выступите. Все мы выступим. Это наш долг.
– Наш долг? – повторила за нею Сара. – Играть чудовищно плохую музыку?
Онория взглянула на неё:
– Да.
Айрис залилась смехом.
– Не вижу ничего смешного, – сказала Сара.
Айрис вытерла глаза:
– Очень даже смешно.
– Но тебе уже не захочется смеяться, когда ты выйдешь на сцену, – предупредила Сара.
– Вот поэтому я смеюсь сейчас, пока могу, – ответила Айрис.
– Я по-прежнему думаю, что мы должны устроить приём, – сказала Сара.
Онория поддержала её:
– Я согласна.
Сара с подозрением посмотрела на неё.
– Я просто подумала, что будет слишком самонадеянносчитать это средством избавления от участия в концерте, – проговорила Онория, хотя наиболее подходящим словом было бы «глупо», но она не собиралась сообщать об этом подругам.
Сара села за ближайший письменный столик и взялась за перо:
– Значит, мы сошлись на мистере Бриджертоне?
Онория посмотрела на Айрис. Обе девушки кивнули.
– Кто ещё?
– Тебе не кажется, что нам следует подождать, пока возвратится Сесилия? – спросила Айрис.
– Невилл Бербрук! – уверенно произнесла Сара. – Они с мистером Бриджертоном находятся в родстве.
– В каком? – спросила Онория. Она знала довольно много о семье Бриджертонов – их знали все – но не помнила, чтобы кто-либо из них породнился с Бербруками.
– Сестра жены брата мистера Бриджертона вышла замуж за брата мистера Бербрука.
Высказывания подобного рода просто напрашиваются на саркастические комментарии, но Онория была оглушена той скоростью, с которой тараторила Сара, поэтому оказалась способна лишь моргнуть. Однако на Айрис оказалось не так просто произвести впечатление:
– И в этом состоит их… случайное знакомство?
– Они кузены, – сказала Сара, посылая раздражённый взгляд в сторону Айрис. – Шурины.
– Троюродные? – пробормотала Айрис.
Сара повернулась к Онории:
– Пусть она замолчит.
Тут рассмеялась Онория. За ней последовала Айрис, и затем, наконец, захихикала Сара. Онория встала и, поддавшись импульсу, обняла Сару:
– Всё будет хорошо, вот увидишь.
Сара застенчиво улыбнулась в ответ. Она заговорила, но тут в комнату вплыла Сесилия, за которой по пятам следовала её мать.
– Она в восторге от нашей идеи! – объявила Сесилия.
– Так и есть, – подтвердила миссис Ройл. Она пересекла комнату, подошла к письменному столу и села в кресло, из которого только что поспешно встала Сара.
Онория наблюдала за ней с интересом. Миссис Ройл была женщиной умеренной во всём – средний рост, среднее телосложение, обычные каштановые волосы и карие глаза. Даже платье её было сдержанного оттенка фиолетового цвета, с весьма скромными оборками, обрамлявшими вырез.
Но сейчас в её лице не было ничего обычного или умеренного. Она выглядела так, словно была готова вести в бой армию, и совершенно очевидно, что в этой битве пощады ждать не придется.