Словно в раю

– Большинство сочли бы это благословением.
Она фыркнула:
– Только не в преддверии этого концерта.
– Почему вы туда приходите? – спросил Маркус. – У вас не особенно близкие отношения с их семьёй. Вы могли бы просто отказаться.
Она вздохнула, и на некоторое время выражение её глаз смягчилось.
– Не знаю, – призналась старая леди. – Должен же кто-то аплодировать этим бедняжкам.
Маркус смотрел, как сентиментальность исчезла с её лица, и оно вернулось в прежнее состояние.
– Вы гораздо добрее, чем делаете вид, – заключил он.
– Никому об этом не рассказывай. Хм. – Леди Данбери стукнула тростью. – Я закончила с тобой.
Маркус почтительно поклонился своей грозной двоюродной бабушке и отправился к Онории. На ней было нежно-голубое воздушное платье, которое ему ни за что не удалось бы описать, за исключением того факта, что оно обнажало её плечи, и ему это очень-очень нравится.
– Леди Онория, – произнёс он, едва подойдя к ней.
Она обернулась, и он учтиво поклонился.
Радостный огонёк вспыхнул в её глазах, и она сделала реверанс, пробормотав:
– Лорд Чаттерис, как приятно встретиться с вами.
Вот почему Маркус ненавидит всё это. Всё свою жизнь Онория называла его по имени, но стоит им оказаться в лондонском бальном зале, и он становится графом Чаттерисом.
– Вы, конечно, помните мисс Ройл, – сказала Онория, указывая на молодую леди справа, одетую в более тёмный оттенок голубого. – И мою кузину леди Сару.
– Мисс Ройл, леди Сара. – Он отвесил поклон каждой из них по очереди.
– Как неожиданно встретить вас здесь, – произнесла Онория.
– Неожиданно?
– Я не думала… – Она замолчала, и румянец окрасил её щёки.
– Нет, ничего, – исправилась она, явно что-то скрывая. Но Маркус не мог оказывать на неё давление на людях, так что вместо этого он произнёс потрясающе проницательную и интересную фразу:
– Вы не находите, что здесь сегодня собралось очень много людей?
– О, да, – ответили все три леди с разной громкостью. Одна из них даже добавила «действительно».
После небольшой паузы Онория выпалила:
– Вы получали ещё какие-либо известия от Дэниела?
– Нет, не получал, – ответил Маркус. – Надеюсь, это означает, что он уже отправился в обратный путь.
– Так вы не знаете, когда он возвращается? – подытожила она.
– Нет, – ответил он. Любопытно. Ему казалось, это очевидно из его предыдущего утверждения.
– Ясно. – И на лице Онории появилась одна из тех улыбок, которые означают «я улыбаюсь, потому что мне больше нечего сказать». Что ещё более странно.
– Я уверена, что вы с нетерпением ожидаете его возвращения, – сказала Онория, когда истекли несколько секунд, в течение которых никто не сделал попытку поддержать разговор.
Очевидно, в её словах заключался некий скрытый смысл, но Маркус не понимал, какой именно. Но явно не тот, который подразумевал он сам – ведь он ждёт её брата, чтобы сделать ей предложение.
– Да, я действительно жду его с нетерпением, – пробормотал Маркус.
– Как и все мы, – сказала мисс Ройл.
– О, да, – вставила та кузина Онории, которая до этого момента хранила молчание.
Последовала ещё одна длинная пауза, после чего Маркус обратился к Онории:
– Надеюсь, у вас остался для меня танец.
– Разумеется, – ответила девушка. Графу показалось, что она выглядит довольной, но сегодня ему было невероятно тяжело угадывать её настроение.
Остальные две леди стояли рядом в полном молчании, широко раскрыв глаза и не мигая. Они напоминали ему двух устриц, честное слово, и тут Маркус сообразил, что именно от него ожидают.
– Я надеюсь, что вы все трое удостоите меня танцем, – вежливо проговорил он.
Без промедления на свет были извлечены бальные карточки. Менуэт достался мисс Ройл, контрданс леди Саре, Онорию он пригласил на вальс. Пусть сплетники говорят, что пожелают. Разве он не вальсировал с ней прежде?
Распределив танцы, они снова стояли вчетвером и молчали (Маркус подумал, что все квартеты должны быть такими же молчаливыми), пока кузина Онории не откашлялась и не произнесла:
 
– Кажется, уже начинаются танцы.
Это означало, что наступило время менуэта.
Мисс Ройл взглянула на него и просияла. Маркус с опозданием вспомнил, что её мать намеревалась свести их вместе.
Онории посмотрела него, словно предупреждая: берегись!
А он мог думать только: «Чёрт побери, мне так и не достанется ни одного эклера».
– Ты ему нравишься, – сказала Сара, как только Маркус и Сесилия отправились танцевать свой менуэт.
– Что? – переспросила Онория. Ей пришлось моргнуть. В глазах расплывалось от того, как пристально она смотрела в спину уходившего Маркуса.
– Ты ему нравишься, – повторила Сара.
– О чем ты говоришь? Ну, конечно, он хорошо ко мне относится. Мы дружим целую вечность.
Ну, это не совсем так. Они знакомыцелую вечность. А друзьями – настоящими друзьями – стали совсем недавно.
– Нет, ты ему нравишься, – подчёркнуто произнесла Сара.
– Что? – Снова переспросила Онория, потому что она явно превращалась в идиотку. – О, нет. Нет-нет. Конечно, нет.
Но сердце её подпрыгнуло.
Сара покачала головой, словно понимание приходило к ней вместе со словами:
– Сесилия говорила, что заподозрила это, когда вы вдвоём навещали его в Фенсмуре после того, как он попал под дождь, но я подумала, что она выдумывает.
– Тебе стоит доверять своему первому впечатлению, – сухо ответила Онория.
Сара подняла её на смех:
– Ты разве не видишь, как он смотрит на тебя?
Онория, почти мечтая, чтобы ей возразили, сказала:
– Он не смотрит на меня.
– Ну, конечно, смотрит, – возразила Сара. – Кстати, чтобы ты не волновалась, он меня не интересует.
Онория заморгала.
– Тогда, у Ройлов, – напомнила ей Сара, – когда я говорила, что он может быстро влюбиться в меня.
– Ох, верно, – вспомнила Онория, стараясь не замечать, как её желудок свело при мысли, что Маркус может влюбиться в кого-то другого. Она кашлянула:
– Я забыла.
Сара пожала плечами.
– Это была всего лишь отчаянная надежда.
Она стала рассматривать толпу, бормоча:
– Интересно, здесь найдутся джентльмены, которые захотят жениться на мне до среды?
– Сара!
– Шучу. Силы небесные, ты же знаешь, что я шучу. – И тут она сказала:
– Он опять на тебя смотрит.
– Что? – Онория подскочила от неожиданности. – Не может быть, он же танцует с Сесилией.
– Он танцует с ней и смотрит на тебя, – ответила Сара, очень довольная собой.
Онории нравилась мысль, что Маркус может проявлять к ней интерес, но прочитав письмо брата, она узнала правду.
– Это не потому что он в меня влюбился, – сказала она, качая головой.
– Правда? – Сара смотрела на неё так, словно готова была скрестить руки на груди. – Тогда почему же, скажи на милость?
Онория сглотнула и украдкой оглянулась:
– Ты сможешь сохранить секрет?
– Разумеется.
– Дэниел попросил его присматривать за мной, пока он в отъезде.
На Сару это сообщение не произвело никакого впечатления.
– А почему это секрет?
– Не секрет, наверное. Или всё-таки секрет, потому что мне об этом никто не сказал.
– Как же ты узнала?
Онория почувствовала, что краснеет:
– Я прочитала кое-что, что не должна была читать.
Сара широко раскрыла глаза.
– Серьёзно? – спросила она, наклоняясь к ней. – Это так не похоже на тебя.
– Просто момент слабости.
– О котором ты сожалеешь?
Онория ненадолго задумалась.
– Нет, – призналась она.
– Онория Смайт-Смит, – произнесла Сара, ухмыляясь, – я так тобой горжусь.
– Я бы спросила почему, – сердито сказала Онория, – но не уверена, что мне хочется знать ответ.
– Это, наверное, твой самый неприличный поступок.
– Неправда.
– Ах, возможно, ты забыла мне рассказать о том, что бегала нагишом по Гайд-Парку?