Словно в раю

– Я даже готова заключить пари, – насмешливо сказала её кузина. – Ты выйдешь замуж ещё до конца этого сезона.
– Я тоже надеюсь на это, – ответила Онория, к которой вернулся её словарный запас, – но не за лорда Чаттериса.
– Ах, теперь он лорд Чаттерис. Думаешь, я не заметила, что ты всё время называла его по имени?
– Но он для меня Маркус, – запротестовала Онория. – Я знаю его с шести лет.
– Пусть так, но вы двое…. Ах, как бы это сказать? – Сесилия сжала губы и подняла взгляд к потолку кареты. – Ведёте себя так, словно уже женаты, если так можно выразиться.
– Не смеши меня.
– Я говорю правду, – Сесилия выглядела чрезвычайно самодовольно. Она хмыкнула. – Погоди, я ещё не рассказала остальным.
Онория едва не выпрыгнула из кареты.
– Не смей! – Воскликнула она.
– Сдаётся мне, что леди слишком бурно протестует....
– Сесилия, пожалуйста. Уверяю тебя, между мной и лордом Чаттерисом нет любви, и я готова обещать, что мы не станем играть свадьбу. Распространение слухов не принесёт мне ничего, кроме несчастья.
Сесилия наклонила голову набок:
– Нет любви?
– А теперь ты искажаешь мои слова. Разумеется, Маркус мне небезразличен. Он был мне словно брат.
– Хорошо, – согласилась Сесилия. – Я никому ничего не скажу.
– Спаси…
– Пока вы не будете помолвлены. Тогда я стану кричать всем, у кого есть уши: я так и знала!
Онория не потрудилась отвечать. Помолвке этой не бывать, и кричать будет не о чем. Но только спустя некоторое время девушка сообразила, что впервые она сказала, что Маркус былей как брат.
В прошедшем времени.
А если он ей больше не брат, то кто?
  
Глава 7
 
На следующий день Онория возвратилась в Лондон. Хотя до начала сезона оставалось еще около месяца, у неё было много дел. Если верить Мэриголд, её с недавнего времени замужней кузине, которая нанесла Онории визит в первый вечер по возвращении в Лондон, сейчас в моде розовый, однако, находясь у портнихи, следует именовать его цветом примулы, маковым или рубиновым. Кроме того, следует обзавестись коллекцией браслетов. Без них никак невозможно обойтись, как уверяла Мэриголд.
Поскольку советы Мэриголд в области моды этим не ограничились, Онория решила поехать к портнихе на этой же неделе. Но прежде, чем она успела выбрать свой любимый оттенок розового (цвет примул, проще говоря), ей доставили письмо из Фенсмура.
Онория подумала, что оно от Маркуса, и она с нетерпением распечатала конверт, удивляясь тому, что он взял на себя труд переписываться с ней. Но развернув сложенный лист бумаги, она увидела почерк, слишком женственный для Маркуса.
Тревожно нахмурившись, Онория села читать письмо.
Моя дорогая леди Онория, 
Прошу простить меня за то, что осмелилась Вам написать, однако я не знаю, к кому ещё мне обратиться. Лорд Чаттерис серьёзно болен. Его лихорадило на протяжении трёх дней, и всю прошлую ночь он был без сознания. Доктор осматривает его ежедневно, но не даёт никаких советов, кроме того, как ждать и наблюдать. Как Вы знаете, у графа нет родственников. Но я чувствую себя обязанной уведомить о его состоянии, ведь граф всегда хорошо отзывался о Вашей семье. 
Ваша миссис Уэзерби, 
экономка графа Чаттериса. 
– О, нет, – прошептала Онория, вглядываясь в строки, пока глаза не заболели. Как это возможно? Когда она уезжала из Фенсмура, Маркус действительно ужасно кашлял, но у него не было признаков жара. Ничто не предвещало резкого ухудшения.
Что подразумевала миссис Уэзерби, прислав ей это письмо? Она просто сообщает о нездоровье Маркуса или тактично просит её приехать в Фенсмур? И, в последнем случае, означает ли это, что Маркусу совсем плохо?
– Мама! – закричала Онория. Девушка, не задумываясь, вскочила и стала ходить по дому. Ее пульс участился, и она ускорила шаг. Голос её тоже стал громче. – Мама!!
– Онория, – леди Уинстед показалась на верху лестницы, обмахиваясь своим любимым веером. – Что случилось? Трудности с портнихой? Я думала, ты собираешься поехать с Мэриголд.
 
– Нет, нет, не в ней дело, – сказала Онория, торопливо поднимаясь по лестнице. – Это Маркус.
– Маркус Холройд?
– Да. Я получила письмо от его экономки.
– От его экономки? Но почему она….
– Я виделась с ним в Кембридже, помнишь? Я тебе говорила о….
– О, да, да. – Мать улыбнулась. – Какая мило, что вы случайно встретились. Миссис Ройл написала мне записку. Думаю, она питает надежды, что он может увлечься её Сесилией.
– Мама, прочти это, пожалуйста. – Онория протянула ей письмо миссис Уэзерби. – Он серьёзно болен.
Леди Уинстед быстро прочитала короткое послание и неодобрительно сжала губы:
– О, дорогая, это действительно плохие новости.
Онория стиснула руку матери, чтобы подчеркнуть всю тяжесть ситуации:
– Мы должны ехать в Фенсмур. Немедленно.
Леди Уинстед удивлённо посмотрела на неё:
– Мы?
– У него больше никого нет.
– Не может быть.
– Так и есть, – настаивала Онория. – Ты помнишь, как часто он оставался у нас, когда они с Дэниэлом учились в Итоне? Ему было просто некуда ехать. Мне кажется, он не очень ладил со своим отцом.
– Не знаю, это кажется бесцеремонным, – продолжала хмуриться мать. – Мы ведь не родственники.
– У нет родственников!
Леди Уинстед прикусила нижнюю губу:
– Он был таким славным мальчиком, но я не думаю….
Онория подбоченилась:
– Если ты не поедешь со мной, я поеду одна.
– Онория! – Леди Уинстед в потрясении отступила назад, и впервые за время разговора в её бледных глазах блеснул огонь. – Ты не сделаешь ничего подобного. Твоя репутация погибнет.
– Маркус может умереть.
– Я уверена, что всё не так серьёзно.
Онория стиснула внезапно задрожавшие руки. Пальцы у неё заледенели.
– Думаю, его экономка вряд ли написала бы мне, если бы дела обстояли иначе.
– Ох, ладно уж, – проговорила леди Уинстед с лёгким вздохом. – Мы выедем завтра.
Онория покачала головою:
– Сегодня же.
– Сегодня? Онория, ты же знаешь, такие поездки нужно планировать. Я вряд ли смогу….
– Сегодня, мама. Нельзя терять времени. – Онория поспешила наверх, оглядываясь назад. – Я позабочусь, чтобы приготовили карету. Будь готова через час!
Однако леди Уинстед проявила энергию, которой она обладала до того, как её единственный сын был изгнан за пределы страны, и справилась даже быстрее. Через сорок пять минут, с упакованными дорожными сундуками, в сопровождении горничной, она уже ждала Онорию в гостиной.
Пять минут спустя они отправились в путь.
Путешествие в Северный Кембриджшир занимает один, но долгий день, поэтому было уже около полуночи, когда карета Уинстедов подъехала к Фенсмуру. Леди Уинстед заснула где-то севернее Саффрон Уолдена, а к Онории сон не шёл. С той минуты, как они отправились в долгий путь к Фенсмуру, она сидела в напряжении и тревоге, и только это удерживало её от того, чтобы не распахнуть дверцы кареты. Поэтому когда экипаж остановился, девушка не стала дожидаться ничьей помощи. В одну секунду она открыла дверь, спрыгнула вниз и побежала по ступеням к парадному входу.
В доме было тихо, и Онория провела почти пять минут, колотя дверным молотком, пока в окне не показался отблеск света и не раздались торопливые шаги.
Дворецкий открыл двери. Его имени Онория не помнила. Прежде чем он смог вымолвить слово, она сказала:
– Миссис Уэзерби написала мне о состоянии здоровья графа. Я должна увидеть его прямо сейчас.
Дворецкий немного отступил назад, его манеры были полны гордости и аристократизма в той же мере, как и у его хозяина:
– Боюсь, что это невозможно.
Онории пришлось ухватиться за косяк в поисках поддержки.
– Что вы имеете в виду? – прошептала она. Не мог же Маркус скончаться от лихорадки за такое короткое время.
– Граф спит, – с раздражением возвестил дворецкий. – Я не стану будить его в такое время ночи.