Сладкий флирт

Мик, взяв оставшийся фонарь, подошел к Лизе.
— Ну, как там мой малыш? — шепотом спросил он, легко дотронувшись до ее живота. Пока еще не было ничего заметно, но скоро…
— Он чувствует себя превосходно.
— А как поживает моя жена? — спросил Мик, приподнимая ее лицо, чтобы поцеловать.
— Ты знаешь, я никогда не была так счастлива!
— Ты по-прежнему любишь меня?
— Все больше и больше.
Мик привлек Лизу и стал целовать, пока она не оттолкнула его.
— Тебе надо срочно помыться, если ты хочешь, чтобы я еще когда-нибудь тебя поцеловала. Ты весь в краске и стружке.
— Как тебе понравились перила? Я очень хотел, чтобы они были похожи на те, что сделал твой отец.
— Получилось замечательно. Папе было бы очень приятно увидеть их.
Лизе по-прежнему было тяжело говорить об отце, но время все же постепенно смягчало боль.
— Я сделал их не один. Мне помогали мальчики.
Она погладила мужа по плечу.
— Но ты был их наставником. До тебя они не могли даже гвоздя забить.
— Практика, — сказал Мик. — Все, что необходимо — это немного практики.
Лиза подумала, что он слишком преуменьшает свою роль, но настаивать не стала.
— Когда я умоюсь, ты поцелуешь меня?
— После ужина.
— Это решать мне, — прошептал Мик, наклоняясь к самому ее уху. — В конце концов, не забывай, что за тобой небольшой должок, — сказал он и, обойдя ее, направился к дому.
Это была старая шутка о том, что Лиза находится в неоплатном долгу перед Миком из-за позаимствованного у семейства Сент-Чарльз мешочка с золотыми монетами.
— Но ты же говорил, что я искупила свою вину, — говорила Лиза, идя за Миком.
— Еще нет. Может быть, лет через десять-пятнадцать, когда мы станем старыми и седыми и будем качаться в креслах на веранде, возможно, тогда я смогу простить тебя. А пока самым правильным для тебя будет исполнять все мои прихоти и капризы.
— Все прихоти и капризы. Очень мило, — сказала Лиза, и они оба рассмеялись.
— Мэээ!
Лиза остановилась, увидев, что Раглс тревожно смотрит в заросли позади сарая.
— Калачик, должно быть, опять потерялся, — сказал Мик, имея в виду козленка Раглс. Хотя Калачик уже давно не пил материнское молоко и был достаточно взрослым, Раглс по-прежнему очень скучала, когда он подолгу отсутствовал.
— Я приведу его. А ты иди умываться.
Взяв у Мика фонарь, Лиза направилась в сторону деревьев, почти не сомневаясь, что найдет козленка на маленькой лужайке, которую он облюбовал себе после того, как обнаружил там первые ростки молоденькой травки.
— Мээээ.
— Я сейчас, Раглс, я сейчас, — успокаивала Лиза мать козленка. Но когда она подошла поближе, то увидела, что Калачик спокойно спит рядом с матерью на соломенной подстилке.
— Мээээ! — Коза все больше волновалась и натягивала веревку. — Мэээ-эээ!
Лиза почувствовала беспокойство, легкий холодок пробежал по ее спине. Конечно, с тех пор как она вышла замуж за Мика, ее жизнь сильно изменилась. Ей было очень спокойно с ним, и она чувствовала себя в безопасности. Но это не означало, что Лиза окончательно забыла те уроки, которые получила во время войны. Хотя Бина судили и повесили за военные преступления, все равно Лизу время от времени охватывал страх. Особенно когда все было так прекрасно, как сегодня.
В кустах раздался какой-то шорох.
— Кто здесь? — спросила она настороженно, поднимая выше фонарь и щурясь в темноту. Черт подери, надо было позвать с собой Мика.
Треск сломанной ветки заставил ее сильно вздрогнуть.
— Я знаю, вы здесь. Выходите.
Несколько мгновений было совсем тихо.
Потом раздался звук шагов, и кусты задрожали. Человек в темном вышел из зарослей и нерешительно остановился.
Лиза осторожно шагнула вперед. Свет ее фонаря осветил незнакомца. Одежда на нем была очень старая и ветхая, и с большим трудом можно было догадаться, что это солдатская форма. Широкополая шляпа была надвинута очень низко на глаза, и Лиза видела только нижнюю часть лица, заросшую густой щетиной.
— Кто вы? — спросила она, радуясь тому, что у нее осталась давняя привычка носить револьвер в кармане передника, хотя необходимости в этом не было уже несколько месяцев.
 
— Не могли бы вы мне дать воды, — проговорил человек так хрипло, что Лиза с трудом разобрала его слова. Взглянув мельком на красные рубцы нескольких шрамов, пересекающие его горло, она подумала, что он, должно быть, был ранен на войне.
Лиза ответила не сразу. Большинство солдат уже вернулись домой. В их округе очень мало осталось тех, кто продолжал скитаться по дорогам. Но время от времени к ним на ферму все же заходили солдаты, которые, вернувшись домой, обнаружили, что семьи их пропали, а дома разрушены.
— Идите за мной, — тихо сказала Лиза, повернулась и пошла к дому. Она была немного раздосадована. Сегодня должен был быть особый, семейный вечер. Все, наверное, ждали ее. Хотя, скорее всего, они уже сели за стол без нее. Сейчас она даст этому человеку воды и пожелает счастливого пути.
Лиза наполнила водой ковш, который всегда висел на ручке колонки, и повернулась к незнакомцу. Он стоял в нескольких шагах от нее, вне круга света от фонаря и, судя по всему, рассматривал дом. Проследив за его взглядом, Лиза поняла, что он читает вывеску, которая еще недавно пылилась на веранде. Она протянула ему ковш. Он немного отпил.
— Переправа… — прочитал незнакомец, вытирая несколько капель воды с губ. — Как это замечательно.
— Да. Мы открываемся завтра.
— Мост был разрушен?
— Да. Постарались война и человеческая ненависть.
— Бин… — тихо проговорил он.
Лиза нахмурила лоб, пытаясь разобрать, что он сказал.
— Что? — переспросила она.
— Бин был здесь? — Лиза вздрогнула, как будто ледяная рука провела у нее по спине. — Что он вам сделал? Боже мой, я не говорил ему, кто я, но он, должно быть, знал это. Он должен был догадаться.
Ледяная рука теперь сжимала горло так, что она едва могла дышать.
— Откуда вы знаете о Бине? — выдавила Лиза.
Незнакомец поднял голову и снял шляпу.
…Онемев, Лиза смотрела на своего отца. Она закрыла глаза и резко открыла их, уверенная, что ошибается, что это какая-то чудовищная ошибка.
— Папа? — прошептала она. Нет, такого не может быть. Этот человек слишком стар. У него были длинные грязные волосы, лицо изрезано шрамами и сильно перекошено, левая половина застыла безжизненной маской.
Но глаза… Что бы ни случилось, Лиза всегда узнает эти глаза, такие же карие с золотым отливом, как и те, что каждое утро смотрели на нее из зеркала. И точно такие же глаза были у Крокета и Буна.
— Папа!
Лиза быстро поставила фонарь на землю и бросилась к отцу. Его дрожащие руки обхватили ее.
— Я думал, что никогда не попаду сюда снова, Лиза, девочка моя, — горячо прошептал отец ей на ухо, и Лиза услышала в его голосе слезы.
Она никогда прежде не видела, чтобы он плакал, никогда прежде не чувствовала, как у него дрожат руки. Он очень постарел и был так слаб. Но Лизу это не волновало. Это был ее отец. Ее отец! Живой! Снова вместе с ними!
— Как…
Отец тряс головой, не в силах говорить. Когда же, справившись с собой, он наконец заговорил, то Лиза с большим трудом разбирала его слова, произносимые хриплым, глухим голосом.
— Я провел два года в тюрьме, Лиза. И выжил там только благодаря тому, что мне очень хотелось еще раз увидеть всех вас. Да, там были жуткие условия, но самое главное — там со мной случился удар. Врач и не предполагал, что я смогу выжить. Но я доказал им всем, что Вайлдеры — крепкие ребята. Я снова научился говорить и ходить. И вот я здесь.
— О, папа! — Лиза прижалась к нему, понимая теперь, почему ему понадобилось так много времени, чтобы вернуться, и почему от него не было никаких вестей. Она схватила его за руку и потащила за собой. — Пошли в дом. Мальчики с ума сойдут от счастья.
Но Вайлдер стоял не шелохнувшись, в каком-то оцепенении, как будто, увидев так близко свой дом, о котором столько мечтал, не мог поверить, что все это происходит с ним наяву.