Желанная герцогиня (СИ)
А потому скучать не придется. И уже сейчас мне необходимо с духом выбрать поляну. На которой и будут проходить наши занятия. Нечего не посвященным знать, чем мы там заниматься станем.
— Идем, ответа от нас не ожидают, разве заверений, что все будет исполнено, как Его величество приказал, а это можно сделать и позже… как придет уже вестник от лэдора Геварского со всеми новостями, что он сумел выудить и обдумать.
— Хочешь всех успокоить?
— А есть возражения?
— Ни малейших, к тому же, там к обеду уже все готово. Без тебя никто ж к еде не притронется.
В этот момент дверь постучались и сразу же распахнули ее, к нам вошла Интена с плачущим чадушком на руках.
— Придется еще немного подождать, — поднимаясь из-за стола и забирая сына, произнесла я и подмигнула. — Его Светлость первым обедать собрался. Тирхан можешь пока сообщить новости всем.
Илюшка с силой дернул меня за локон, который выбился из прически. Мол, мама, ну сколько можно ждать?! Убежала в кабинет, когда кушать пора пришла, я и так полчаса терпел и игрался с няней!
Понятно, что он просто капризничал, и хватался за все до чего мог дотянутся, но выглядело именно так.
Я поспешила с Илюшкой в спальню. Истерики сына меня выматывали, тем более я начала подозревать, что первый зуб у нас вылезет раньше полугода. Вот уж всем весело будет!
Глава десятая
Окраина Нармада, граница Амриарна
Догорает огарок свечи, от него чадит и смердит, но девушка, стоящая на коленях перед ней, не морщится, она словно и не чувствует запаха. Не ощущает злого воя ветра с улицы, того как стыло в хате, как сквозняк давно треплет ее косу, заплетенную наспех…
— Священная Пара, жизнью своей заклинаю, смертью прошу защиты! — исступлённо шепчет она. — Сердцем и душой, верой бесконечной, пощади дитя неразумное, безвинное! Укрой в Колыбели! Я Дариола…
Всего на мгновение девушка замолкает, ее губы трогает кривая улыбка… И столько в ней горечи, отчаяния и обреченности, что свеча словно испугавшись тухнет, но вновь загорается пламенем…
— Нардейнская, в девичестве графиня Истрийская, кровью заклинаю, — не было у молящей ничего острого под рукой, ни ножа, ни заколки… Зубами она в руку свою вцепилась, крепко так, чтобы кровь хлынула, рот наполнила, да побежала ручейком на пол… Вену прокусила, а боли словно и не почувствовала.
От свечи идут искры, но девушка и не видит ничего перед собой. Перед ее глазами страшная картина… И сто ходов пройдет, а забыть такое не получится!
И тут же, словно насмешкой вспоминается прошлое… И первое знакомство с мужем, и то, как она, словно мотылек, летела к нему на свидание, не зная, да и не догадываясь, кто перед ней…
Да он был старше ее, но смелым, сильным, предупредительным…
Чего уж его понесло в их глушь — одной Паре Священной известно, да только не прошел он мимо, когда ее изнасиловать пытались… И успокоил, и домой отвез, да брату на руки сдал. Знала Дариола, что отчитал он Ксандера, что не доглядел, сестру одну отпустил в деревню соседнюю… Да только сама она сбежала, желая помочь, заработать хоть что-то…
Как Дариола была благодарна! Ведь почитай все, что у нее имелось — девичья честь, хоть ту мужу в приданное принести…
Графская дочка, а поди ж ты… И работать приучена, и выбирать так-то не приходилось. Кровь графская, да жить на что-то нужно?
Когда графство разорено еще до ее появления? Папаша расстарался, все наследство как матери, так свое прокрутил, пропил, по девкам гулящим пронес, почти все земли продал… Осталось лишь родовое поместье… Небольшое.
Мать ушла в родах, восьмых по счету… Сестра не выжила, да и никто кроме нее да брата в живых не остался… Да и то, Ксандер старше на пару ходов, велика ли разница? Не велика, особенно, когда тумаки на двоих получаешь, пусть и всегда брат собой закрывал, и взрослеешь быстрее, чем хочется! Детей своих папенька не любил и лупил, что сына, что дочь чуть ли не каждую веху — для опережения любых прегрешений и ошибок.
А потому влюбилась Дариола, увидев каким может быть мужчина, настоящий, благородный мужчина…
И пусть жесток ее любимый, видела это она, видела, проскальзывало что-то такое в его взгляде хищное, слуги его побаивались, но битыми не ходили… А к ней и к ее брату тот отнёсся честь по чести. И прежде, чем ошеломленную и счастливую девушку под венец вести, ухаживал, еще помог и земли вернуть графские, те, что проданы были за медяки горькие, и брата к королю отвез, обещая слово замолвить да помочь…
Все о чем они с братом мечтали сбылось! И так быстро… Полхода не прошло, как алтарю она шла…
Да только… Венчание в храме тайное, и как гром среди ясного неба, жених ее — Дамрук Нардейнский, Его величество Нармада…
В храм шла — не ведала, какой титул у мужа, говорил герцог он…
Не вывозили в свет Дариолу, да и в столице ни разу не была пусть и меньше вехимана пути, а уж монета с чеканным профилем монарха и вовсе лгала… Не признать ей было Его величества, ни при ее возможностях, жизни…
И королевой она быть не хотела, да и короновать ее никто не рвался.
Дамрук до того венчания пять ходов как вдовцом считался, королева померла родами, дитя тоже не выжило… Лекарей и повитух, что королеву и ребенка не спасли, всех казнили…
И как-то народ не шибко возмущался, понимали — горе горькое у короля, в своем праве, все ж не просто королева, принцесса соседнего государства. Не Амриарна, помельче, Руставра, да принцесса там любимицей была… Пусть и второй, да сын погиб. Первому-то почитай уже восемь ходов стукнуло, но болел он, тяжело, поговаривали, болел…
Не стремилась во дворец Дариола, понимала, что не сможет там, не выдержит, не того склада, мягкая очень, доверчивая.
Это и Дамрук понимал, а потому оставил жену в графском поместье на попечение доверенных людей, жить, дитя вынашивать. Дариола почитай после брачной ночи и понесла…
Брат вот в столицу ездил, но всегда старался поскорее закончить с делами и вернуться обратно. А с каждой такой поездкой становился мрачнее все сильнее и сильнее, но ничем не делился, в себе замыкался, и письма Его величества все чаще с неохотой передавал. И молчал. На прямые вопросы отшучивался, говорил, что дел столько с вернувшимся хозяйством… Устал вот…
И Дариола верила, читала каждую строчку от любимого мужа и ждала с ним встречи…
Рожала Дариола в родовом гнезде и как же была счастлива, когда на следующую веху приехал Дамрук!
Он лишь немного не успел на роды, а сына увидел — так расцвел, что Дариола все ему простила — и длительную разлуку, и что не он первым сына на руки взял!
Таким счастьем, таким довольством его лицо сияло! Пальчики целовал ее, благодарил за радость… На драгоценности Дариола и не взглянула, сына приняла из рук любимого, к груди приложила и искренне думала о том, как ей повезло…
Если бы она только знала! И нет, не ведала, ни когда с ребенком ехала в столицу, так уж Дамрук решил, не желая больше с семьёй расставаться, ни когда в покоях королевских расположилась, о том какую участь приготовил для их сына король. И Дариола радовалась. Млела… Вехиман словно бы бабочка порхала! А там и новые ночи с мужем, какими упоительными они казались!
Если бы не брат… Это уже в пути сюда она узнала, и где Ксандер младенца на ее сына похожего взял, и как подменил так, что никто и не понял, и как готовился к побегу… А тогда… Дариола просто радовалась, ждала первого выхода в свет в качестве жены короля… Дура, какая же дура!
Сейчас же…
За ее спиной раздался стон, тихий, едва слышный, но этого хватило, чтобы девушка очнулась от воспоминаний, опомнилась, головой решительно тряхнула и продолжила молитву.
Должно получиться. Священная Пара милостивая, и пусть это всего лишь старое предание, но матушка в это истово верила… Сердцем чуяла Дариола правдиво оно, существует Колыбель Священной Пары, а у нее выбора нет. Поймали их, Ксандера ранили, смертельно, это Дариола знала наверняка, до рассвета он не доживёт.