Дело о смерти фрейлины (СИ)

— Но почему он назвал имя Дюббари, а не самого Вермодуа?
— Люди Вермодуа могут его опознать. Дюбарри он назвал потому, что тот сейчас в луаре, и он видел его после войны, то есть может подкрепить свою ложь частичкой правды. Но если этой частички хватило для аптекаря Меро, то для меня этого явно недостаточно. Я знаю, что он не де Перрен, почти уверен, что он — де Серро, но, если я с лёгкостью могу доказать первое, я понятия не имею, как доказать второе.
— Я уверен, что вы придумаете! — заявил Эдам. — Хотите, я пойду и разузнаю о его прошлом? Ведь он не с неба упал! Он где-то жил до того, как переехал к Меро, с кем-то общался. У него довольно приметная внешность. Ну, разрешите, ваше сиятельство! — под конец проныл оруженосец, с мольбой глядя на хозяина.
— Ладно, отправляйся, — кивнул тот. — Может, что-нибудь найдёшь.
Эдам радостно кивнул и, проезжая очередной переулок, свернул туда. Его место рядом с Марком тут же занял Шарль, предпочитавший хранить озабоченное молчание.
Доехав до Королевской площади, Марк неожиданно повернул налево и направился к Чёрной башне. Там он коротко переговорил с комендантом, и, заручившись его поддержкой, велел отвести арестованного в казематы. Он специально повёл его туда же, где когда-то сидел Матис де Серро, дожидаясь суда.
— Моё почтение, ваша светлость, — поприветствовал его старший тюремщик Дюкре, бросив подозрительный взгляд на нового узника. — Того парнишку у меня забрали, сказали, что переведут повыше.
— Вот и отлично, — кивнул Марк. — Удачно, что его место освободилось, камера сухая и довольно удобная. Посади этого господина на его место и позаботься о нём, — Марк снова вложил в его руку несколько монет. — Он здесь ненадолго, но, к сожалению, не крепок здоровьем.
Он обернулся и увидел, что де Перрен застыл, уперев взгляд в пол. Он был смертельно бледен и выглядел так, будто с трудом держится на ногах.
— Уж больно он не здоров, — заметил Дюкре с сочувствием.
— Наверно просто напуган столь внезапным поворотом судьбы. Побеседуй с ним, разъясни, что нынче не прежние времена, и он будет здесь спокойно дожидаться своей участи. Да и сокамерники ему достанутся вполне достойные. Если же ему будет плохо, немедленно позови к нему лекаря. Идите, господин де Перрен. В скором времени я навещу вас, и мы побеседуем.
Он смотрел, как тот на негнущихся ногах уходит вместе с Дюкре и стражниками то и дело пытаясь опереться рукой о стену. Он понимал, какой ужас сейчас охватил де Серро, если это был он. Спустя шесть лет снова вернуться сюда же, в этот душный каземат под землёй, увидеть того же тюремщика и чуть позже тех же сокамерников. Ещё немного, и он в полной мере осознает, что и на этот раз может отправиться отсюда на каторгу или, того хуже, на эшафот. Однако Марк вовсе не испытывал к нему жалости. Если уж он решил пройти дорогой Вертрада, то пусть идёт по ней до конца.
И развернувшись, он направился к лестнице, чтоб подняться наверх, туда, где вечерний ветер остужает кожу, а над головой раскинулось глубокое синее небо.
Он зашёл в Серую башню и вызвал к себе Тома.
— У меня появилась ещё одна идея, — сообщил он и выставил на стол одну из склянок, взятых им в доме Бошана. — Отправь кого-нибудь из своих парней к аптекарю Меро, пусть выяснит, пользуется ли он такими флаконами, у кого их заказывает, как ведёт учёт, не заметил ли пропажи или излишка заказанных флаконов. Потом пусть отправляется к поставщику и узнает, не покупал ли у него такие флаконы человек с приметами де Перрена. Если на улице стекольщиков несколько лавок торгуют такими, пусть обойдёт все.
После этого Марк счёл свой долг на сегодня выполненным и отправился домой.
Проснувшись следующим утром, он выглянул в окно. Там было темно, лишь в садике среди деревьев и кустов горели разноцветные фонарики, подсвечивая густую листву только что подстриженных крон.
Он вышел из спальни, умылся ледяной водой и оделся, после чего не торопясь позавтракал. Шарль с беспокойством сообщил, что Эдам не ночевал дома и вообще куда-то пропал. Марк объяснил ему, что тот проводит собственное расследование, и если ничего не найдёт, то за время отлучки жалования не получит, после чего велел принести меч и плащ и отправился на службу.
 
В кабинете его ждал Тома, который доложил, что Меро ведёт учёт склянок, но у него ничего не пропадало и лишних не обнаружилось. Однако один из стекольных дел мастеров подтвердил, что зять аптекаря де Перрен купил у него три десятка склянок, сказав, что тесть не слишком доволен качеством флаконов своего поставщика и ищет нового, но больше он не появлялся.
Марк прикинул, сколько склянок он видел у Бошана. Получалось не более двух десятков. Значит, остальные были где-то припрятаны. Интересно, где?
Он отправился в Чёрную башню и, спустившись в нижние казематы, сперва расспросил Дюкре о новом узнике. Тот с сожалением сообщил, что де Перрен вечером, ни с кем не разговаривая, лёг на свою койку и не вставал. Он не отвечает на вопросы, не хочет общаться.
— Он не показался тебе знакомым? — спросил Марк. — У меня есть подозрение, что это — один из твоих бывших подопечных, сбежавший с каторги.
— Вот оно что… — пробормотал Дюкре, озабоченно обернувшись. — Не припоминаю. Но сами знаете, какими они возвращаются, где тут узнать!
— Присмотрись к нему, — велел барон. — Пока я буду говорить с ним, расспроси Мартена и Д’Олонь. Они тоже могут его знать.
— Так?.. — старший тюремщик поражённо взглянул на него. — Может, потому он и молчит, чтоб его не признали?
— Возможно, и так.
После этого он прошёл в пустую одиночную камеру, куда вскоре привели де Перрена. Тот выглядел совсем плохо, и Марк сразу предложил ему сесть за стол, а сам сел напротив.
— Я не хочу пока проводить официальный допрос, господин де Перрен, — негромко произнёс он, изучая измученное лицо арестованного. — Я только начал проверку тех сведений, которые вы мне дали. Но мне хотелось бы уточнить у вас некоторые детали.
— Что ещё вам нужно? — хрипло спросил тот. — И почему меня посадили сюда, где сидят убийцы и государственные преступники?
— Откуда вы знаете, кто здесь сидит? Как мне сказали, вы ни с кем не говорили. Ваши соседи по камере выглядят вполне прилично. Один — книжник, второй — рыцарь. Насчёт третьего не могу ничего сказать, но он, по отзывам, ведёт себя прилично. До вас там сидел человек, который и вовсе не был замечен ни в чём плохом. Сейчас он переведён в более удобную камеру наверху и, возможно, очень скоро его дело будет пересмотрено и он выйдет на свободу. До него сидел ещё один, который, как мне известно, был осуждён по пустому навету. Его дело тоже могло бы быть пересмотрено, но теперь это уже вряд ли имеет значение, ведь он умер.
Де Перрен поднял голову и внимательно взглянул на него.
— О чём вы говорите, господин барон?
— Я говорю о том, что предыдущее правление было отмечено многочисленными судебными ошибками и осуждением невиновных. По приказу короля Жоана некоторые дела были снова направлены в суд для проверки, огульные обвинения по ним сняты, незаконно осуждённые, кто жив, выпущены на свободу. Увы, живых не так много. Я это к тому, что сейчас королевский суд более строго придерживается процессуальных норм и принципа справедливости. Если вы ни в чём не виновны, то скоро вернётесь домой к своей жене. Вы должны понимать, что государство обязано заботиться о своей безопасности, потому что именно от этого зависит безопасность народа. Я знаю, что вы не служили под командованием барона Дюбарри и не участвовали в войне. У вас нет именной грамоты и никого, кто бы мог подтвердить вашу личность. При этом вы были вхожи в дом аптекаря Дельмаса, который изготавливал лекарства для придворных. Одна фрейлина оказалась отравлена именно его пилюлями, или теми, на которые они были подменены. Нам не удалось найти у Дельмаса мотива для этого преступления, напротив, оно полностью рушит всё, что он создал своим трудом. У него не найден яд, которым отравили жертву. Скорее всего, пилюли были подменены у него в лаборатории, а туда имеет доступ лишь очень ограниченный круг людей и в том числе вы, человек, который не может доказать, что является тем, кем себя называет. Мы даже не знаем, кто был целью преступления, может быть, фрейлина погибла случайно, а злоумышленник метил в кого-то другого, ведь подобные пилюли прописаны нескольким королевским сановникам. Вы понимаете, о чём я?