Письма к тайной возлюбленной
А потом ее взгляд случайно упал на цифру, отражавшую количество комментариев, которые читатели оставили на этот пост. Она моргнула и снова посмотрела туда. Линдси была почти уверена, что когда в последний раз смотрела статистику — примерно за час до того, как сняла одежду, заменив ее одним розовым передничком, — она была равна примерно ста пятидесяти. Теперь комментариев оказалось более семисот!
У нее оборвалось сердце.
Почему-то она совершенно об этом не подумала — о том, что ее блог дает людям свободный доступ к ней. Обычно она очень внимательно следила за своим интернет-дневником и могла стирать все неподобающее и неприятное прежде, чем это успевали увидеть. И к тому же у нее практически не бывало проблем такого рода: читатели Линдси обожали.
Раньше.
Потому что она совершенно твердо знала, что содержится в этих новых комментариях.
Обвинения. Которые, скорее всего, были справедливыми.
Насмешки. Которые, скорее всего, были уместными.
И оскорбления. Которые она, скорее всего, заслужила.
Ей не хотелось заглядывать в комментарии, но, конечно, это необходимо было сделать. А потому она глубоко вздохнула и с отчаянно бьющимся сердцем щелкнула по надписи «Комментарии», готовясь увидеть те ужасные слова, которые люди говорят о ней после происшествия с передником и последовавшего за ним ее исчезновения.
Она быстро прокрутила первый кусок — те сто с чем-то комментариев, которые она прочла в тот же день, когда отправила пост, и в которых она и ее читатели вели оживленную дискуссию о проблеме Все еще Одинокой. А потом она настороженно подвинула мышь дальше и прочла то, что было написано потом.
ЛизаКб222
«Линдси, мне так жаль, что какой-то идиот с камерой вторгся в твою частную жизнь в такой неудачный момент. Не огорчайся из-за этого».
МилаяРиниизОгайо
«Мысленно с тобой в это трудное время!»
РокРобин1965
«Не горюй, Линдси! Пройдет и это».
Ого! Неужели все такие добрые? Но это было в самом начале. Это самые первые комментарии — сразу после того, как все случилось. Может, ее читатели надеялись, что все окажется злой шуткой или еще чем-то в этом роде.
Наверняка впереди ждет что-то гадкое.
Она перешла дальше, на более недавние комментарии.
Джулиджуликтоменялюбит
«Линдси, вернись, пожалуйста! Твои поклонники тебя любят и по тебе соскучились! Нам наплевать на какое-то глупое фото. Нам просто не хватает твоего оптимизма и веселого отношения к жизни».
ВильгельмТелль
«Мне не хватает твоих советов. Я многие из них принял на вооружение, и без постов из твоего блога в моей жизни чего-то не хватает. Вернись к нам!»
ДжониЛюбитГолливуд
«Милая Линдси, что нам надо сказать, чтобы вернуть Письма влюбленных? Конечно, сейчас ты переживаешь ужасный период, но разреши твоим поклонникам тебе помочь. Всем нам, „влюбленным“, очень не хватает ежедневной дозы Линдси».
Линдси сидела неподвижно, взволнованная и изумленная. В каждом комментарии — во всех до единого! — были только сочувствие, надежда, соболезнование или призыв возвратиться.
Она просто глазам своим не верила. Какие же у нее удивительные, чудесные, добрые читатели! Возможно ли, чтобы в наше время, когда все, кажется, только и делают, что тычут пальцами и осуждают, эти люди оказались настолько дружелюбными?
Линдси вернулась к самому началу новых комментариев и внимательно прочла все по очереди. Она была так тронута их словами, что сердце у нее было переполнено.
Закончив чтение, она осторожно отключила компьютер, ощущая себя такой любимой, какой уже не рассчитывала никогда себя почувствовать. Конечно, все эти люди не знали ее лично. И в то же время в каком-то отношении, наверное, они все-таки ее знали! Она столько себя вкладывала в свою работу, что чувствовала подлинную связь со своими читателями, несмотря на то, что никогда не видела их лиц.
Чувствуя себя посвежевшей и повеселевшей, она вышла на яркое дневное солнышко. Секунду задержавшись для того, чтобы полюбоваться на спокойное озеро, она направилась к «Ленивому лосю». Заметив, что ее машина по-прежнему стоит на парковке, Линдси напомнила себе, что нужно будет отогнать ее к гостинице, а потом поднялась по ступенькам, которые не показались ей такими крутыми, как накануне.
Поскольку вечер еще не наступил, в зале было пусто, не считая двух стариков, которые играли в шашки за столиком в углу. Карла стояла за стойкой бара, протирая стаканы и подпекая песне «Вдруг стало видно», которая неслась из музыкального автомата.
При виде Линдси она широко улыбнулась:
— Привет! Как дела?
Линдси уселась на тот табурет, который занимала накануне вечером.
— Знаешь, подруга, ответ будет непростым.
Карла с довольным видом отозвалась:
— Я вся превратилась в слух. Говорите. — Она взялась за бокал для мартини. — «Космополитен»?
Линдси содрогнулась.
— Коктейли были классные, но… думаю, сегодня ограничусь чем-то менее опасным. Дайте мне колы.
Карла нахмурилась: она была явно разочарована таким ответом.
— Колы? Серьезно?
— Ладно, — уступила Линдси, округляя глаза. — Пусть это будет «Кровавая Мэри». Ну как?
На губы Карлы тут же вернулась улыбка.
— Гораздо лучше. Сейчас приготовлю. Так что же случилось?
— Ну, — начала Линдси, — Роб Коултер — грубиян и терпеть меня не может. Но оказалось, что мои читатели меня любят. Сильнее, чем я думала.
После этого она пересказала Карле свою встречу с Робом и содержание ободряющих писем в блоге.
Карла поставила перед ней красную смесь в бокале на квадратной салфеточке.
— А стебель сельдерея?
Карла наклонила голову к плечу с явной укоризной:
— Это же не…
— …не Чикаго. Знаю, — закончила за нее Линдси. — Сельдерея не будет. Ничего, переживу.
— Значит, вы снова начнете писать вашу колонку? Раз оказалось, что люди по-прежнему считают, что вы можете давать им советы?
Линдси отпила немного коктейля, обдумывая вопрос, который задала Карла, и вздохнула.
— Нет, — заявила она, наконец. — Потому что я сама больше так не считаю. Я поняла, что в моем положении я не вправе давать людям советы.
— Тогда почему у вас такое хорошее настроение? Я о чем: со вчерашнего вечера ведь ничего не изменилось, а может, все стало даже хуже. Роб сказал вам, что продавать дело не собирается?
Линдси кивнула:
— Это так. Но изменилось вот что: сегодня я вдруг снова в себя поверила.
— Но как это можно приложить к нынешней ситуации?
— Я не сдаюсь, Карла. Я снова пойду к Робу.
Линдси ожидала, что Карла одобрительно хлопнет ее по ладони, но вместо этого ее подруга за стойкой только изумленно покачала головой:
— А это никак не связано с возвращением в сексуальное седло, а?
Линдси возмущенно закатила глаза и решительно ответила:
— Нет! После того, что было этим утром, я ни за что не села бы с ним в седло… — Она вскинула руки ладонями наружу, имея достаточно совести, чтобы признать собственное преувеличение. — Ладно, наверное, села бы, но лишь в одном случае: если бы он оставался последним мужчиной на Земле. И если бы он вел себя вежливее.
— Тогда что же вы планируете делать?
— Скажу, как только придумаю.
Карла подняла брови, явно сомневаясь в благоразумии такого решения.
Линдси объяснила ей:
— Я — человек импульсивный. И обычно работаю именно гак. Но на этот раз я буду действовать намного тоньше, так что не успею я и глазом моргнуть, как он поднесет мне прокат каноэ на блюдечке.