Старуха 5 (СИ)
— Но все равно ведь дороже!
— Дороже, пока дело не дойдет до первой перекраски. А еще я мужа попросила подумать насчет станков для разделки профилей под рамы, он уже что-то там в голове у себя насочинял и сказал, что на изготовление окон можно будет ставить хоть мужиков от сохи, хоть выпускников церковно-приходских школ, нужно лишь, чтобы руки у них из плеч росли, а не из задницы. Так что если принять во внимание то, что квалифицированных рабочих у нас в строительной индустрии сильно не хватает…
— Хм… уговорила. Один вопрос: где собираешься столько хлорвинила брать? Тебе же еще весной для канализационных труб его не хватало.
— Весной — да, не хватало. Но сейчас завод в Райчихе уже потихоньку работать начинает, к лету он один канализационную промышленность нашу сырьем обеспечит, а ведь хлорвинил у нас семь заводов производят.
— А ты точно ничего нового не придумаешь из него делать? А то, судя по твоей шустрости, и на следующее лето ты сможешь дефицит хлорвинила нам обеспечить… шучу, делай свои рамы. Что-то специальное тебе для этого потребуется?
— Да, потребуется бериллий. Формы для производства профиля лучше всего из бериллиевой бронзы делать…
— То есть снова хочешь привлечь Александру Васильевну…
— Нет, хочу соседа привлечь. Я знаю… случайно знаю, про два месторождения бертрандита в США, которые пока ничьи и которые можно будет легко выкупить у правительства. Они не особо богатые, но тонн пятьдесят бериллия лет за десять оттуда выковырять получится, причем даже не привлекая внимания санитаров…
— Что? Каких санитаров?
— Это шутка такая… про книгу с названием «Как править миром не привлекая внимания санитаров», изданную типографией больницы Кащенко…
— Интересные у тебя идеи… и шутки забавные. А расходы на такие рудники…
— У меня в Америке есть немного денег, на рудники хватит. Но — я просто не помню, кто бы это сказать мог — кадры решают всё. А у меня с кадрами как-то не очень…
— Я тогда Лаврентия озабочу…
— Я его сама озабочу, да это и не особо к спеху. Еще было бы неплохо Восточный Туркестан поковырять, я тоже знаю, где там бериллий водится…
— Даже не буду спрашивать, откуда ты все это знаешь. Но ты про Восточный Туркестан точно уверена? Они опять просятся в Советский Союз и я теперь думаю…
— Правильно думаете. А если учесть, что у них министром обороны совершенно наш, русский человек…
— Белогвардеец.
— Русский человек, стоящий на социалистических позициях. Это я тоже точно знаю.
— В очередной раз попробую тебе поверить, но если что, то исключительно под твою ответственность.
— Вы что, с Лаврентием Павловичем сговорились, что ли? Он под мою ответственность кучки всякого каждый день наваливает, и вы туда же. Отвечу, мне не жалко. И даже в чем-то лестно: все же приятно, когда люди тебе доверяют. Обедать будете? У нас сегодня рыбный день: ребята в командировку прилетели, мне таких хариусов привезли!
— А у тебя хоть когда-нибудь невкусный обед бывает? Давай, а я пока тебя по производству ракет поспрашиваю…
В начале октября руководство абвера испытало глубочайший когнитивный диссонанс (хотя никто там этого термина в жизни не слышал): русские вывели свои войска из Латвии и Эстонии. Совсем вывели и, похоже, собирались проделать то же самое и в Литве. Причины такого поведения Сталина никто в абвере не понимал, но все считали, что это «очень подозрительно». Хотя некоторые предполагали, что все это связано с резким сокращением русской армии вообще, и даже, вполне возможно, с «сокращением» очень многих высших офицеров, которые по каким-то сугубо внутренним причинам перестали пользоваться доверием высшего руководства страны. В пользу последней гипотезы говорило то, что два командира дивизий, выведенных из Эстонии, куда-то «исчезли», а командир выведенной из Латвии дивизии был отправлен в отставку. Тем не менее, с точки зрения военного руководства рейха, это все же выглядело откровенной глупостью, поскольку открывало уже немцам свободный доступ в эти страны. Гитлер, правда, воевать там уж точно не собирался, искренне считая, что эти «политические карлики» вскоре сами попросят его покровительства и военного прикрытия.
А вот в Советском Союзе вывод войск из Прибалтики оценивали совершенно иначе: Лаврентий Павлович, например, считал, что находящиеся там дивизии являются потенциальными смертниками, так как в случае войны их будет практически невозможно вывести, но и снабжать их необходимыми для ведения боев ресурсами тоже окажется делом практически невозможным. А вот использовать эти войска для охраны собственных границ он считал делом, наоборот, крайне перспективным: все же в Прибалтику были введены лучшие части РККА и там по крайней мере с дисциплиной все в порядке было. А то, что некоторые командиры уровню дивизий не соответствовали, так это было проще исправить уже на своей территории.
Причем «исправлять» требовалось не только командиров. Лаврентий Павлович очень не доверял бойцам, набранным из «местного населения», то есть не совсем местного, а набранным в СССР латышам и эстонцам. И, как показала практика, в своем недоверии он не ошибался: при выводе войск дезертировало примерно треть состоящих на службе в РККА эстонцев и четверть латышей. Искать дезертиров никто на иностранной территории не стал, но выводы руководство РККА сделало — и всех оставшихся в армии прибалтов срочно перевели служить в Сибирь и на Дальний Восток.
А вот начавшийся шестого октября вывод частей РККА из Литвы Лаврентия Павловича изрядно удивил: при численности частей в двадцать пять тысяч бойцов и командиров генерал Коробков заявил о перемещении через границу более сорока тысяч человек. Просто потому, что с частями РККА в Советский Союз направился и почти весь «гражданский персонал», набранный как раз из местного населения, и практически все «гражданские» собрались переезжать в СССР со своими семьями.
Сам Александр Андреевич после завершения вывода в конце октября дал по этому поводу Лаврентию Павловичу обстоятельное пояснение:
— Я счел, что бросать там людей, которые честно работали для нас, было бы непростительным: местные власти наверняка устроили бы им террор, в лучшем случае по тюрьмам рассадили бы. А они работали неплохо, и дальше так же работать не против. Тем более, что уже поняли: у нас и зарплата выше, и условия жизни лучше. А что до растущего в Прибалтике национализма… вы знаете, у литовцев какой-то национализм по хуторам распространяется, а рабочий класс — он в этом плане вполне нейтрален. Я не скажу, что весь пролетариат там на нашей стороне, но вот вредить они нам точно не станут. К тому же люди видят, как к литовцам относятся в той же Белоруссии…
— А насчет дезертиров…
— Приказ о том, что искать их за границей не следует, я получил и даже огласил в частях. Но могу с удовлетворением отметить, что из примерно четырех с половиной тысяч литовцев дезертировать решилось не более двух десятков человек. И мы их не разыскивали… однако до меня дошли сведения… неофициальные, что благодаря бойцам литовского происхождения живыми мы бы их и не нашли. Я уж не знаю, кто распустил в частях слух, что мы войска выводим временно, для подготовки освобождения Мемеля, но…
— Хорошо. Александр Андреевич, есть мнение, что вашу дивизию мы немедленно распустим…
— Но ведь…
— И на ее базе создадим новую дивизию войск КГБ. Я бы хотел предложить вам должность командира сорок второй дивизии КГБ, что, конечно, потребует определенной переподготовки… без отрыва от службы, конечно. В первую очередь потому, что у нас нет дивизионных комиссаров и вам придется на себя и политработу принять.
— Я согласен.
— Вот и отлично. Приказы по дивизии и о вашем назначении будут подготовлены уже сегодня, а вы сейчас займитесь вопросами передислокации дивизии, причем срочной передислокации, в учебный центр в Краснохолм под Оренбургом. Казармы и все остальное, для размещения дивизии необходимое, там оборудованы, два полка уже находятся в дороге… у вас с авиацией какие отношения?