Кровавая схватка (ЛП)

Она потянулась за ножом, блеск которого среди дерна ни с чем нельзя было спутать. Если он и не видел, как она брала нож раньше, то теперь точно знал.
Она заставила себя подняться на ноги и отряхнула исцарапанные колени. Она вздрогнула, коснувшись незначительных ран.
— Это лучше, чем сидеть в комнате, полной ликанов, и наблюдать эксперимент Павлова из первых рук. Это отвлекало меня от еды.
Она не хотела, чтобы это прозвучало так язвительно. Часть её вообще не хотела, чтобы это вышло наружу. Она настороженно взглянула на него, задаваясь вопросом, не перешла ли она черту на этот раз.
Джаск не просто нахмурился, он насупился.
— Я не давал тебе разрешения выходить из комнаты, — заявил он, к сожалению, слишком буднично, чтобы не вызвать у неё раздражения.
Она спрятала руки с ножом за спину и прочертила ботинком дугу в грязи, насмешливо глядя на него из-под намеренно опущенных ресниц.
— Значит ли это, что ты собираешься пригрозить мне ещё одной поркой?
Последнее, чего она ожидала, это увидеть намёк на веселье в издевательской покорной позе.
— У меня всё больше и больше возникает ощущение, что жёсткая порка это именно то, что тебе нужно. Как это называется — негативное закрепление рефлекса?
Либо он говорил это всерьёз, либо на самом деле играл с ней. Она не была полностью уверена, что сможет справиться с последним. Но как бы то ни было, он определенно насмехался над ней. А над ней никто не насмехался.
Она скрестила руки на груди, скопировав его позу.
— Но это показало бы слабость, верно, Джаск? Полагайся на свою грубую силу, потому что по-другому ты со мной не справишься.
Она неторопливо направилась мимо него.
— Это будет настоящим разочарованием.
— Если ты хотела моего безраздельного внимания, тебе нужно было только попросить, — заметил он, когда её плечо скользнуло по его предплечью.
Его высокомерие, не говоря уже о необходимости опровергнуть неприятную правду его слов, заставило её повернуться к нему лицом, несмотря на то, что она дошла до угла.
— Большинство истолковало бы мой уход из комнаты как желание чего угодно, только не этого.
— Если бы ты не решила взять с собой нож, может быть.
— Эту маленькую безделушку?
Она насмешливо покрутила его в пальцах, чтобы он увидел нож.
— Вряд ли я причиню этим большой вред. Ты ведь не волнуешься, Джаск?
Он снова нахмурился.
— Зачем ты это делаешь?
— Делаю что?
— Бросаешь мне вызов, когда прекрасно знаешь, что я могу что-то с этим сделать.
— Физически, может быть, — она пожала плечами. — Но, как я уже сказала, что в этом впечатляющего? Ты сказал, что можешь приручить меня, но ты явно имел в виду подавлять и угнетать меня. И тебе нужно усвоить, что я плохо на это реагирую. Пусть это будет твоим первым уроком, — сказала она, направляясь обратно во двор.
А также урок для неё: надо оставаться сосредоточенной, а не удовлетворять своё желание спровоцировать лидера ликанов исключительно для того, чтобы на несколько мгновений одержать верх.
Ей пришлось напомнить себе о его потенциальных намерениях в отношении Кейна Мэллоя и последствиях для Блэкторна. Она должна была продолжать выполнять задание и не принимать это на свой счёт.
— Ты пробудешь здесь несколько дней, серрин. Так что ты научишься вести себя в моём присутствии.
Знакомый и неизбежный прилив адреналина затопил её организм.
Продолжай идти, Фия.
Но на автопилоте, вызванном раздражением, она медленно развернулась на каблуках.
Джаск стоял, прислонившись к углу здания, в его глазах была непоколебимая решимость.
— Как себя вести? Прости, Джаск, разве я не такая же покорная, как твои ликанки-самки? Ты бы предпочёл, чтобы я сейчас наклонилась и подождала, пока ты возьмёшь меня в своё удовольствие?
Он слегка приподнял брови. Хуже того, он осмелился окинуть её беглым взглядом.
— Ты чертовски больше раздражаешь, чем ликанки-самки, это точно.
— Почему, потому что я противостою тебе? Потому что не боюсь говорить то, что думаю?
— Ты говоришь это с гордыней. Милая, пятилетние дети говорят то, что думают. Знать, что сказать и когда, называется быть взрослым.
  
Что-то внутри неё вспыхнуло.
— Не надо относиться ко мне покровительственно.
— Тогда перестань хмуриться на меня, как какой-то угрюмый подросток. Выглядишь нелепо.
Её мысли вернулись к женщине, сидевшей рядом с ним в обеденном зале. Когда её охватила неуверенность, вспыхнула искра.
Она хотела привлечь его внимание. И отчасти ненавидела себя за эту незрелость, не говоря уже о том факте, что он, казалось, замечал это.
И из-за этого он назвал её нелепой.
Нелепой.
Она коротко выдохнула и отвернулась, дабы удержать себя от того, чтобы не сократить расстояние и сильно пнуть его между ног.
— Пошёл ты, Джаск.
— Именно это я и хотел сказать. Малейшая критика, и ты принимаешь ответные меры.
Она снова повернулась к нему лицом.
— Кем, твою мать, ты себя возомнил, а? Возможно, все они съёживаются от страха перед тобой, — сказала она, тыча указательным пальцем в сторону главного здания, — но не я, — добавила она, хлопнув себя рукой по груди. — Высокомерный придурок, — пробормотала она себе под нос, снова отвернувшись.
— Тебе очень нужно научиться хорошим манерам, серрин.
Она закрыла глаза. На мгновение сжала губы.
— О, прошу прощения, — сказала она, поворачиваясь к нему лицом ровно настолько, чтобы сделать реверанс. — Пошёл ты, Джаск, на хрен, пожалуйста.
— Я готов забыть инцидент с ножом, но отойдёшь от меня, и будут последствия.
Она снова остановилась. Она не хотела этого делать. Но она это сделала. Она снова повернулась к нему лицом.
— Правда?
Он оторвался от стены.
— Я не потерплю, чтобы ты так со мной разговаривала.
— Нет?
Она решила быть той, кто сократит разрыв между ними.
— Тогда что ты собираешься делать? В моём понимании, я жива до сих пор, потому что нужна тебе живой. Так вот как всё будет? Я не соблюдаю правила, и ты угрожаешь наказать меня? С этим есть одна проблема, — сказала она. — Скорее всего, мне это понравится.
Но на этот раз он вовсе не выглядел оскорблённым, даже раздражённым, в его глазах засветилось что-то ещё. Нечто такое, чего она никак не ожидала увидеть. Что-то подсказывало ей, что он был только рад проверить эту теорию.
Она инстинктивно выпрямилась, чтобы её фигура в метр семьдесят соответствовала его росту как можно лучше, поскольку он поглощал личное пространство, оставшееся между ними.
— Похоже, тебе понравилось, как я прижимал тебя к земле на пустыре? — спросил он. — Как и видимо понравилось то, как я повёл себя с тобой в душе?
— Тебе было приятно, не так ли, контролировать кого-то вдвое меньше тебя?
— Но мне не нужно сдерживать тебя, чтобы контролировать прямо сейчас, не так ли? Ты не только перестала уходить, ты ещё и вернулась, — его глаза торжествующе заблестели. — Я бы назвал это прогрессом, а ты?
Её сердце бешено колотилось от интимности его близости.
— Я дважды высказал свою точку зрения относительно того, кто здесь главный, серрин. Если ты подтолкнёшь меня, я докажу это раз и навсегда.
У неё внутри всё перевернулось, перспектива была такой же непростительно соблазнительной, как и ликан, осмелившийся произнести угрозу.
— Ты знаешь, — сказала она, удерживая его взгляд и наклоняясь к его губам, чтобы восстановить хоть какое-то подобие контроля. — Вся эта затея с альфа-лидером стаи достаточно сексуальна, но когда ты становишься таким властным, это уже перебор.
Он едва сдержал улыбку. Едва.
— Ты не такая твёрдая, как тебе хотелось бы думать, малышка. Ты можешь притворяться крутой, но это всё, что есть на самом деле. Я видел, как ты рассыпалась, когда я прижал тебя к земле. Ты не можешь справиться со мной так же как сама с самой собой.
Она пристально посмотрела в его глаза, которые видели её душу. От него пахло опасно земным… чем-то средним между свежескошенной травой и влагой дождя. Раньше она этого не замечала, но теперь его запах казался ей всепоглощающим.