Моя агония (ЛП)

Огонь продолжает бушевать по комнате, пока тела, заполняющие пространство, пытаются вырваться наружу. Я бросаюсь к Джез, уворачиваясь от людей, пробивающихся к выходу. Крики перекликаются со звуками музыки, и это самая красивая мелодия, которую я когда-либо слышал. Годы моей самоотдачи должны были окупиться. Я смотрю вниз на обмякшее тело Джезебель и убираю черный локон с ее лица, прежде чем оторвать ее от стены и заключить в свои объятия. Пришло время для второго этапа.
Глава вторая
Джезебель
Мои легкие борются со жжением, когда я пытаюсь вдохнуть. Глаза щиплет, когда я пытаюсь их открыть. Где я, черт возьми, нахожусь? Наконец, когда мне удается распахнуть веки, я оказываюсь лицом к лицу с маской. Потертая мешковина свободно натянута на голову незнакомца с вырезанными отверстиями для глаз. Пронзительные зеленые глаза смотрят на меня в ответ. Мое сердце бешено колотится, и у моего мозга нет времени на раздумья, прежде чем его рука хватает меня за горло и швыряет обратно на металлический стол, на котором я очнулась. Пульсирующая боль пронзает мою голову, заставляя мысли расплываться.
— Привет, моя сладкая, сладкая агония, — его голос хриплый и звучит почти болезненно.
Я пытаюсь закричать, но монстр передо мной не дает мне дышать.
Человек в маске наклоняет голову в мою сторону, продолжая:
— Сейчас, сейчас, Джезебель, не волнуйся. Сегодня твоему горлу будет чем заняться. — Когда последние слова слетают с его губ, его рука убирается с моего горла, опуская мою голову и позволяя ей снова срикошетить от стола. Мое дыхание становится прерывистым, когда я напрягаю шею, пытаясь оглядеть комнату. Даже если бы я могла получить представление о том, где я нахожусь, чтобы сориентироваться. Вдоль выцветшей белой стены тянутся баннеры автомобильных марок и запчастей.
Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть в другую сторону, он протягивает руку и хватает мое лицо. Медленно надавливает на мои щеки, пока я не вынуждена открыть рот. Страх охватывает меня, когда в поле моего зрения появляется бутылка. О боже, он собирается накачать меня наркотиками, и я умру. Эти слова продолжают звучать у меня в голове, пока он медленно наклоняет бутылку, пока прозрачная жидкость не выливается наружу и не попадает мне в горло.
— Выпей воды, красотка, это снимет боль. — Он продолжает лить, пока я не начинаю отхаркивать воду, пытаясь отдышаться. Незнакомец отпускает мои щеки, но не убирает рук от моего лица. Вместо этого он нежно ласкает меня.
— Вот и все. Какая хорошая девочка.
Поставив бутылку, он тянется к столу позади себя и достает рулон клейкой ленты.
— Нет, нет, нет, — начинаю визжать я, в ужасе думая о том, что сейчас произойдет. Но это не останавливает его, когда он отрывает идеальный прямоугольник и приподнимает мою челюсть, прежде чем заклеить мне рот скотчем.
Он наклоняется, целует меня в лоб через маску, прежде чем направиться к концу стола.
— Намного лучше, — говорит он, прежде чем дернуть меня за бедра, пока я не оказываюсь на краю стола. Мои руки тянет вверх из-за ремней, они удерживают из наверху. По моей спине пробегает холодок от ощущения его рук на моей коже. Мое сердцебиение вышло из-под контроля, но я не могу отвести от него взгляд.
— Моя агония, ты знаешь, что разрушила каждую частичку меня? — Он едва слышно шепчет, когда его руки скользят к моему центру. Слезы начинают катиться из моих глаз, когда я зажмуриваю их в ответ. — Я собирался стать, кем-то стоящим. Или, как минимум, вытащить себя из этой адской дыры. Но потом в кадре появилась ты, Джезебель. — Его рука заканчивает свое путешествие, и пальцы нежно ложатся на мой клитор. Осознание того, что на мне пропало нижнее белье, вызывает совершенно новую волну паники.
— И как я должен был уйти, когда у меня не было тебя? — Он сильно ударяет по моему лону, заставляя приглушенный крик пробираться вверх по моему горлу, прежде чем прерывает его, заклеивая мой рот скотчем. Он быстро водит пальцами по коже. — Но теперь все в порядке, — бормочет он скорее себе, чем мне. — Теперь ты здесь, моя агония.
  
Он начинает кружить по моему клитору, заставляя тепло собираться в моем центре. Из моих глаз льется еще больше слез, когда я внутренне проклинаю свое тело за то, что оно предало меня. Я до сих пор не смогла разобрать ни единого слова или понять, где мы находимся, но вот я здесь, медленно превращаясь в сплошное месиво для этого человека. Стыд настигает меня, когда он скользит двумя пальцами по моей щели, прежде чем вытащить их обратно, демонстрируя покрывающее их возбуждение.
— Ты такая чертовски красивая, когда плачешь из-за меня, — стонет он, прежде чем вернуть влажные пальцы обратно на мой клитор. Стоны вырываются из моего зажатого рта. Мое тело инстинктивно наклоняется навстречу его рукам, жаждущим большего трения. Он вводит в меня два пальца другой руки, наклоняясь ровно настолько, чтобы коснуться моей точки g, но не настолько, чтобы заставить меня кончить. Я фыркаю и тут же жалею об этом, когда он убирает руки вместе с моим удовольствием.
— Глупая девчонка, — хихикает он, — если ты не кончаешь на мой член, ты вообще не кончаешь. Ты отняла у меня слишком много, а взамен, — начинает он, подходя к тому месту, где моя голова лежит на столе, — я доставлю тебе удовольствие.
Внезапно скотч срывается с моего рта, жгучая боль остается на моей ободранной коже, когда он смотрит на меня сверху вниз. Гнев, который я испытывала вначале, возвращается огненной яростью.
— Я лучше буду гнить в аду до конца дней, чем позволю тебе прикоснуться ко мне, — плюю я в него. В ответ он смеется. Он на самом деле смеется. Как будто все это какая-то абсолютно веселая шутка, и я только что закончила ее кульминационным моментом, который войдет в историю. Я хмуро смотрю на него, пока он пытается отдышаться под маской.
— Мне жаль, Джезебель, — хрипит он сквозь смешок, — разве ты только что не покрыла мои руки своим возбуждением? — Мои щеки заливаются краской от смущения. — Разве ты только что не прижимала свою изголодавшуюся киску так грубо, как только могла, к ладони незнакомца? — Он продолжает, хватая меня за подбородок, когда я пытаюсь отвернуться от стыда. — Незнакомец, который запер тебя в гребаной мастерской механиков?
Во мне вспыхивает искра, я наконец понимаю, где нахожусь. В городе всего три автомастерских, и это место определенно оформлено не так, как одна из двух больших фирменных. Он, должно быть, замечает это, потому что быстро заменяет скотч, и возвращается к концу стола, где свисают мои ноги.
— Ты сейчас откроешься, — приказывает он, раздвигая мои бедра, — а я собираюсь трахать тебя. — Один из его пальцев находит мою дырочку и входит.
— И трахать.
Еще один палец.
— И трахать.
Другой.
Три пальца медленно входят и выходят из меня, растягивая меня, чтобы соответствовать размеру. Мое отвращение смешивается с эйфорией, зарождающейся в моем животе. Как раз в тот момент, когда я уже близка к освобождению, он снова отрывает от меня свои пальцы. Приглушенные крики наполняют комнату, когда он смотрит на мое тело.
Я поднимаю голову, насколько позволяют ремни, чтобы посмотреть на него. Он спустил спортивные штаны, и рукой медленно пробегает вверх-вниз по своей длине. Он толстый, с блестящим от преякуляции кончиком. У меня слюнки текут, когда я смотрю на него.
— Моя агония, ты такая чертовски красивая, — стонет он, медленно скользя головкой по моей щели. Его сперма смешивается с моим возбуждением, когда он трется об меня, прежде чем медленно войти внутрь. Я чувствую, как каждый его дюйм медленно заполняет меня, и это мучительно. Я хочу большего.
— Пожалуйста, — пытаюсь я крикнуть, но у меня получается только невнятный крик.
Как только он оказывается примерно на полпути, его руки опускаются и хватают меня за оба бедра. Он сильный и наверняка оставит синяки, но боль только усиливает мою эйфорию. Он использует свою хватку на моем теле, чтобы протолкнуться внутрь до конца. Крики вырываются из моего рта, когда еще одна слеза падает из моего глаза. Черт, он больше, чем я думала. Я никогда не чувствовала себя такой наполненной, и как бы я ни была напугана, мне следовало бы ненавидеть это, но удовольствие уже начало нарастать. Он медленно выходит, прежде чем снова врезаться в меня.