Маленькие Песцовые радости (СИ)

Затем я все же просканировал парня на родство — слова словами, а уверенность должна подкрепляться фактами. В случае младшего княжича слова с делом не расходились — мы с ним не были родственниками ни с какой стороны.
Поскольку я продолжал слушать Живетьеву, то узнал все, что она думала о тупом правнуке, который может испохабить дело всей ее жизни. Она пыталась связаться с ним по телефону, но тот сбрасывал вызов, сквозь зубы награждая главу целительского рода такими эпитетами, что будь она тут, лопнула бы от злости.
Момент был прекрасный: поскольку я находился к дому достаточно близко, чтобы отследить все точки жизни, было видно, что рядом с Живетьевой никого нет. Поэтому я примерился, активировал и телепортировал к ней две алхимические гранаты. Громыхнуло так, что вылетели вообще все стекла. А в комнате, куда были отправлены гранаты, стало на половину стены меньше, потому что часть кирпичей вывалилась наружу. И вообще по остаткам стены зазмеилась нехилая такая трещина.
«Они что, даже не усиленные магией? — удивился Песец. — Какое вопиющее пренебрежение собственной безопасностью. Во времена моего создания усиливали все, что только было можно».
К сожалению, рассуждения Песца не заглушали яростные вопли Живетьевой. Если она пострадала, то точно не смертельно, и сейчас была полна желанием наказать виновного, коим она назначила правнука. Тот при взрыве втянул в себя голову и сейчас стоял, некрасиво раскрыв рот, и таращился на изуродованный особняк, вокруг которого с рычанием носились собаки. Вид у них был настолько кровожадный, что я бы на месте Николая, пока еще Шелагина, рванул к дороге, не дожидаясь такси.
Поначалу он затупил, а потом уже стало поздно: из особняка выскочила Живетьева, которая по кровожадности могла дать сто очков форы любой своей собаке. Одежда ее имела плачевный вид и в паре мест волосы сильно проредились, но это был весь ущерб, который нанес взрыв гранаты. Даже следов крови на лице или одежде я не заметил.
«Отрицательный результат — тоже результат? — ехидно сказал Песец. — А ведь я тебя предупреждал, что целителя так просто не повредить».
«Зато я теперь в этом уверен».
— Ах ты засранец! — заорала Живетьева, подбежав к правнуку. — Ты на кого руку поднял, скотина?
Вот теперь Николай сделал попытку слинять, но поздно: бабка в него вцепилась так, что костяшки побелели. Одной рукой вцепилась, а второй отвесила затрещину так, что у парня, выше ее головы на две, эта самая голова мотнулась, как будто прикреплялась всего лишь на ниточке. Хм… Удобно она устроилась: сама повредит — сама вылечит.
— Ты по сравнению со мной, что щенок против волкодава. Думаешь, это сойдет тебе с рук?
— Бабуль, это не я, — растеряв всю уверенность, заблеял Николай. — Вот вообще не я. Это случайно как-то получилось, без моего участия.
— Не знаю, без твоего участия или с ним, но твой отец мне все оплатит: и восстановление, и моральную травму.
На морально травмированную Живетьева не походила. Пришлось с сожалением признать, что у нее не только крепкое тело, но и чрезвычайно крепкая психика. Такую жалким взрывом двух алхимических гранат не прошибешь. Да и парой ящиков тоже. Вариант оказался нежизнеспособным.
— Ты сейчас про кого? — осторожно уточнил Николай.
— Вот ведь, — Живетьева ругнулась, не найдясь сразу с ответом. — А оба. Воспитали на мою голову засранца. Кто же гадит родне, если от этого получает не выгоду, а сплошные неприятности?
— Да меня вообще там не было, — спохватился он. — Я тут стоял, когда там бабахнуло. При чем тут я?
— Я что, по-твоему, идиотка? — взвилась Живетьева и опять треснула правнука по затылку. — Тут он стоял, надо же… А перед этим ты там был. И вот я, дура, не догадалась проверить, не оставил ли ты мне подарочка. Другие любящим бабушкам чего хорошего подбрасывают, а ты сразу бомбу… Нет, так-то инициатива хорошая, но не по отношению ко мне. У тебя своих врагов не хватает? Могу подбросить парочку моих, которые от твоей закладки сразу сыграют в ящик.
Стоило Живетьевой немного успокоиться, как она сразу начала находить в случившемся хорошие стороны.
  
— Мне своих хватает, — огрызнулся правнук, больше не открещиваясь от организации покушения. — Один внезапно образовавшийся племянник чего стоит. Если мать не справилась, нужно будет самому заняться. На каникулах в Верейск поеду и решу. Или на выходных? На следующих? Здесь запускать нельзя, давить гадину нужно сразу.
Насколько мне помнилось, младший княжич учился в самом престижном лицее империи, в выпускном классе, с проживанием при лицее, фотографии из жилых комнат которого мне как-то попадались. Аскетизмом там и не пахло. Пафосное местечко во всех отношениях. Порядки там были свободные и покидать место учебы по своим делам можно было не только в выходные, но и в будни.
— А знаешь — верю, — торжественно сказала Живетьева. — В первый раз у тебя получилась настолько продуманная месть. Будь на моем месте кто послабей, она удалась бы. В нашу породу пошел, живетьевскую, а то я уже переживать начала, что слишком сильное влияние матери.
— Больше не злишься? — расплылся в улыбке внук.
А у меня появилось стойкое убеждение, что я сейчас присутствую при разговоре двух маньяков, зацикленных на убийствах. Как в случае Живетьевой это сочеталось со стезей целителя — понятия не имею, но факт остается фактом: людей она не просто не любила, она хотела причинять им как можно больше вреда.
— Разве на такого умненького и талантливого мальчика можно долго злиться?
— А с этим что? — махнул он в сторону дырявого здания.
— С императора вытрясу ремонт, — пренебрежительно бросила Живетьева. — Скажу, что было покушение на меня и внука. Пусть ищет. Не найдет — компенсирует ремонт. У нас законодательно прописана защита целителей всеми средствами.
Подъехало такси и остановилось.
— Ты вызвал?
Николай кивнул.
— Поезжай тогда. Потребую, чтобы тебя в расследование не вмешивали. Но если что — ты ничего не знаешь и ничего не видел.
Она опять подняла руку, но теперь не для того, чтобы треснуть по голове, а чтобы потрепать волосы. Выглядела она необычайно счастливой, как будто ее вот только что не пытались убить, а наградили чем-то очень полезным и дорогим. Расстались эти двое полностью довольные друг другом. Живетьева правнука даже обняла на прощанье и сказала, погрозив пальцем:
— Больше не шали так со мной, понял?
— Больше никогда, — прижав руки к груди, пообещал Николай и быстро шмыгнул в машину. Пояснять, что он к случившемуся отношения не имеет, так и не стал. Наверное, решил, что ему выгоднее, чтобы прабабка считала его предприимчивым негодяем, не чурающимся никаких методов, чем лохом, огребшим за чужие шалости.
Стоило задуматься, как обезопаситься от покушений со стороны этого ненормального. Потому что если к угрозам от Владика я мог относиться снисходительно — сам кузен на такое не способен, а денег на наемного убийцу ему никто не даст (хотя в свете последних событий насчет тети Аллы я не был уже столь уверен) — то к угрозам от Николая следовало отнестись со всей серьезностью: у него было куда больше возможностей, существовал доступ в княжескую казну, а у его матери имелись собственные средства, которые можно было использовать, если вдруг доступ к княжеским пропадет.
В последний раз посмотрев на напрасно пострадавший дом, я устроил забег до дороги, а потом вдоль нее в направлении города. Минут через пять мне опять удачно подвернулся открытый грузовик. В закрытые я не рискнул бы переместиться, потому что никак не мог быть уверенным без проверки в том, что внутри ничего нет. А пока проведу проверку — грузовик проедет и моих жалких умений в переносе себя в пространстве не хватит на то, чтобы до него дотянуться.
В гостиницу я вернулся даже раньше оговоренного времени, к радости Олега, который сказал, что Зимин должен вот-вот подойти.
  
Глава 3
 
Зимин появился минут через десять после меня и с порога спросил: