Вечное царствование (ЛП)

По кивку Вульфа вампиры, которые играли с нашим отцом, все разом бросились на него, его яростные крики были встречены взмахами клинка, но, несмотря на удары, которые ему удалось нанести, ничто не могло остановить их, когда они схватили его, повалив на бетон.
— В какую сторону она пошла? — Холодный голос генерала Вульфа разорвал наступившую тишину, звук его доносился сквозь грязное стекло, пока я была вынуждена наблюдать за разыгрывающимся отвратительным шоу.
Голова Монтаны была откинута назад, что вынудило ее посмотреть на приближающегося генерала, его чистые ботинки с осторожностью ступали по крови и грязи, которыми была покрыта разбитая дорога под ними.
Моя сестра посмотрела на него с такой сильной ненавистью, что я почувствовала, как она окрасила воздух, а волосы у меня на затылке встали дыбом от желания насилия и мести, которое горело в ее каштановых глазах.
Ее верхняя губа приподнялась, когда она усмехнулась ему.
— Пошел ты, — прорычала она, и я знала, что бы он ни сказал или ни сделал с ней, она никогда не выдаст меня им, любовь между нами настолько чиста, что даже смерть не сможет заставить нас предать ее.
Рыдание вырвалось из моей груди, когда мои слезы брызнули на руку ублюдка, который схватил меня, и ненависть, не похожая ни на что из того, что я когда-либо чувствовала раньше, зародилась во мне и к нему, и к тому, что он заставлял меня перетерпеть, чему быть свидетельницей, чему я позволила случиться.
Ботинок Вульфа врезался Монтане в голову сбоку, и сдавленный звук ужаса сорвался с моих губ, когда она рухнула на землю, без сознания или мертвая, я не знала, и ужас, который пробудился во мне, был всеобъемлющим.
— Для них уже слишком поздно, — выдохнул мне в ухо ублюдок, который держал меня, запах кожи и дуба окружал меня, пока он продолжал держать меня в своей власти, его хватка не ослабевала.
Вздрогнув от шока, я поняла, что зверь, захвативший меня в плен, не был вампиром. Что это было не просто частью их игры, а чем-то другим, чем-то, чего я не могла понять, тепло, исходящее от его тела, прижатого к моему, доказывало, что он такой же человек, как и я.
Но тогда зачем так поступать со мной? Какое значение имело для него то, что он удерживал меня, когда я была нужна моей семье?
Слезы свободно текли по моим щекам, пока я в отчаянии смотрела, как вампиры забирают у меня моих близких. Тихий стон вырвался из моего горла, когда весь мой мир развалился на части, и я почувствовала, как напряжение моего похитителя усилилось от этого звука теперь, когда среди вампиров воцарилась тишина.
Сука, которая держала Монтану, отошла от нее и начала оглядываться на окружающие здания. Я затаила дыхание, страх пронзил меня, когда ее взгляд скользнул по грязному окну, за которым мы прятались. Мы были глубоко в тени, но ее глаза, казалось, видели больше, чем то, что было перед ней, и я не могла сдержать холода, который проник в мою душу.
Однако ее взгляд скользнул дальше, и мои легкие сделали неглубокий вдох, преодолев комок в горле.
— Я так понимаю, она все еще жива? — Вульф усмехнулся, носком ботинка переворачивая Монтану на спину.
Один из стражников подошел, чтобы проверить ее пульс, кивок, который он дал, позволил моему сердцу забиться еще раз, когда облегчение хлынуло через меня, как стремительная река. Жива. Если она была жива, то ее все еще можно было спасти. Должно было быть что-то, что я могла бы сделать, какой-то способ вернуть ее мне.
— Да, сэр, — сказал стражник, поднимая ее бесчувственное тело на руки, как будто оно ничего не весило.
Генерал Вульф отправил его обратно в Сферу, и он унес ее, боль в моей груди сжималась, как тиски, с каждым его шагом, мой взгляд был прикован к его спине, пока я продолжала отбиваться от моего похитителя.
Я попыталась закричать, но приглушенный звук едва вырвался из-за руки, которая сдавила мне трахею. Его хватка болезненно усилилась, его пальцы впились в мою плоть так сильно, что я почувствовала, как на ней остаются синяки, мое дыхание полностью прервалось, а грудь, казалось, вот-вот разорвется от одного только горя.
 
Моя жалкая попытка издать звук была заглушена мольбами моего отца, умолявшего вампиров не забирать у него его ребенка. Человек, который всегда был таким стойким и сильным, опустился до того, что умолял у ног этих монстров об одной из единственных вещей, которые он любил в этом мире.
— Она всего лишь следовала за мной! — закричал он. — Я попросил ее помочь мне найти здесь еду — возьмите меня вместо нее!
— Не волнуйся, — ответил генерал, жестокая улыбка исказила его красивые черты. — Мы не забыли о тебе. За головы твоих дочерей назначена награда. А где другая?
— Вернулась в Сферу, — солгал мой отец ради меня, и мое сердце разлетелось на тысячу осколков, когда Вульф ударил его. Удар выглядел почти небрежным, но он отбросил моего отца на землю. На его щеке открылась глубокая рана, кровь полилась на тротуар, еще больше слез потекло по моему лицу, пока я была вынуждена смотреть. Папа всегда казался таким непоколебимо сильным, но под мощью Вульфа он был хрупким, как бумага.
— Не лги мне, человек, — предупредил генерал Вульф. — Рано или поздно ты все равно расскажешь нам все, что мы хотим знать.
— Я скорее умру, чем предам своих детей, — прошипел отец, пытаясь подняться на ноги.
Вульф оттолкнул его, и мой отец упал на землю, как будто его ударили бейсбольной битой. Он отлетел назад на бетон, его коричневая куртка порвалась от удара.
Монстр с лицом ангела приблизился, протянув руку, чтобы провести пальцами по кровоточащей ране на щеке моего отца. Вульф поднес руку ко рту и слизнул с нее кровь, закрыв глаза и наслаждаясь вкусом.
Шок прекратил мои попытки вырваться, когда я уставилась на происходящее передо мной. Я ни разу не видела, чтобы кто-то из их вида пил нашу кровь. Мы знали, что они пили. Мы были вынуждены жертвовать ее так регулярно, как только могли, не умерев, и все же они всегда сохраняли видимость вежливости по этому поводу. Как будто мы были зверями, а они — более развитыми существами.
Кислота обожгла мне горло, когда меня охватило отвращение, в то время как генерал Вульф одобрительно застонал, с томной медлительностью облизывая свои пальцы.
Все низшие вампиры зашевелились, как кукурузные стебли на ветру, наблюдая за этим действием. Я практически чувствовала их голод. Истина о том, кем они были, была яснее, чем когда-либо прежде, когда они смотрели на моего отца, как на свежеприготовленное блюдо. Дрожь пробежала по моей коже, когда их возбуждение возросло, мой страх усилился, поскольку мой взгляд оставался прикованным к моему отцу, наблюдая, как он высоко держит подбородок, встречая свою судьбу лицом к лицу, как человек, которым он всегда был. Бесстрашный, храбрый и сильный.
— Я всегда предпочитал еду… свежую, — прошипел генерал, открывая глаза.
Из них исчезло мягкое выражение, и в глубине его зрачков отчаянно загорелся опасный огонек. Казалось, ему потребовалось мгновение, чтобы попытаться сдержаться, но он сдался с рычанием, достойным величайшего охотника, известного во все времена. Он набросился, обнажив клыки и напрягая мускулы, повалив моего отца на землю под собой так быстро, что от этого движения меня пронзила дрожь шока.
Папа взревел от ярости и агонии, когда демон вонзил клыки ему в шею, но Вульф поймал его за руки, удерживая на месте так легко, как если бы он был ребенком, а не взрослым мужчиной, оседлав его, пока пировал прямо из вены.
Я еще сильнее забилась в хватке моего похитителя, не заботясь о том, что не могу дышать, что это было бессмысленно и почти наверняка закончится тем, что эти клыки вонзятся и мне в горло. Но я не могла быть свидетельницей этого и ничего не делать. Это ломало меня, разрывало все, чем я была, на куски и развеивало то, что осталось, по ветру. Без своей семьи я была никем, и я гораздо вероятней умерла бы рядом с ними, чем была бы вынуждена наблюдать за этим ужасом, разворачивающимся передо мной, и жить с этим до конца своих дней.