Директива: Расширить! (СИ)

— Наши? — Ян с трудом унял поднявшуюся волну то ли удивления, то ли негодования, то ли банального страха. — Ладно, это потом. Продолжай.
Сергон лишь покачал головой, но без укора, а с пониманием.
— В общем, потоки — то, за счёт чего я и обнаружил укрытие цийенийцев и их одарённого в частности. Он что-то делает со своими товарищами там, под землёй. И волны хоть и слабые, но они есть, и распространяются очень далеко. Понятно объяснил? Детали потом, сначала закончим с основной теорией. Вторая сторона моего восприятия — ветра, потому что так они и ощущаются. Они во многом повторяют функционал потоков, но кратно слабее. По крайней мере, в моём случае. Уникальным свойством ветров является то, что с их помощью можно почувствовать чью-то деятельность, даже не всматриваясь в потоки. Лично меня тогда словно обдало жаром, и произошло это в момент телепортации птицелюдов. Для вас это знание станет полезным, если вы тоже ощутите эфир. Почуете ветер, который ни с чем не перепутать — значит, где-то рядом творится нечто сверхъестественное. Ну и третье — это звуки. Завывания ветров, шум «волн» и потоков… голоса одарённых, живых и не совсем. Пока я ещё прохлаждался на койке медблока, именно голоса почти свели меня с ума. Но голос же и помог выбраться, стабилизировать своё состояние. Да-да, не делайте такие лица. Мне и правда кто-то помог. Не думали же вы, что я за полтора часа сам до всего этого додумался?
— Хотелось, чтобы это было так, но в чудеса на флоте не верят… — Обронил один из офицеров, о чём-то напряженно раздумывающий. — Этому кому-то вообще можно доверять?
— Не знаю. — Честно признался Сергон. — Тогда я был готов принять помощь хоть от черта, хоть от дьявола лично. Эфир стремился растворить меня в себе, присоединив к голосам тех, кому не повезло. И это, пожалуй, его главная опасность: слабый волей или просто не разобравшийся в том, как и что делать, зачерпнувший эфира с горкой и просто не сопоставивший свои возможности с желаниями, может, и добьётся цели, но после его ждёт очень незавидная участь. С того самого дня, когда я почувствовал угрозу, слишком тщательно прислушавшись к эфиру, голосов становилось только больше. И вряд ли этот процесс остановится. С каждым днём эфир становится всё опаснее, даже с момента моего пробуждения, за последние два часа, шёпотков стало больше. И они давят на мозги так, что без понимания правильной последовательности действий и чьей-то направляющей руки выбраться оттуда почти невозможно.
— Но один из голосов тебе помог. Мне кажется, это противоречие…
— Не всякий голос в эфире — обязательно голос того, кто уже стал его неотъемлемой частью. — Наставительно, словно повторяя за кем-то, произнёс Сергон. — Я думаю, что это одарённый, но гораздо более опытный. Навроде коммодора, только уделивший развитию дара больше внимания, и не только с практической стороны. Но это и не важно. Кто бы это ни был, он помог и взял с меня слово помочь другим, тем, кто будет рядом со мной. Понимаете, к чему я?
— Ты хочешь, чтобы все с задатками прошли через «процедуру» как можно раньше? — Сергон кивнул. — И все они будут отлёживаться полторы недели?
— Я не знаю, Ян. Это от человека зависит. Мне было так хреново потому, что мой дар инстинктивно, лишь бы я выжил, впустил слишком много эфира. А обратно его не вытолкать, только упорядочить, взять под контроль хотя бы в том смысле, чтобы он не вредил так явно. Впоследствии это как-то может на мне сказаться, но всё что угодно лучше смерти в мучениях без возможности глаза открыть. — С этим спорить тоже никто не стал. — Тем не менее, я бы хотел заняться нашими одарёнными только после того, как мы покончим с цийенийцами.
— Могут заметить?
— Вполне вероятно. Я фонил и фоню, вряд ли кто-то сможет разглядеть какие-то изменения в эфире, создаваемые мной, а вот появление до десятка «сигнатур»… Я не знаю, как на это отреагируют птицелюды, и что предпочтут сделать. Среди них уже есть обученный одарённый, оперирующий потоками эфира, а значит там есть какая-то система. Может, не слишком-то и старая, но есть. И прилетит сюда флот с несколькими такими… тогда я точно не смогу нас спрятать, хоть до ядра докопаемся.
  
— Коллеги, попрошу. — Другой офицер похлопал, привлекая к себе внимание. — Бесспорно, эти изменения и этот эфир — темы важные, и игнорировать их нельзя, особенно когда опасность грозит другим парням. Но, может, для начала разберёмся с чем-то более рутинным? Команда у нас, может, и отличная, но даже матёрых ветеранов лишний раз лучше не испытывать экстренной побудкой за полчаса до начала операции. Плюс расчёты… данных всё больше, учесть можно куда больше нюансов, а Система, кажется, уже вешается от их обилия.
Недвусмысленно указав взглядом на один из экранов, заполненный формируемой в реальном времени схемой нанесения торпедного удара, мужчина добродушно улыбнулся:
— У нас ещё будет время на всё остальное, когда рядом не останется врагов.
— Кроме примитивов, которые видят в нас каких-то демонов. — Хмыкнул Ян.
— Кроме примитивов. — Так или иначе, вразнобой подтвердили все присутствующие, мысли которых вернулись, наконец, в нужное русло.
Сначала дело, ну а магия…
Магия — потом.
* * *
Велий испытывал раздражение, чистое и яркое, как никогда раньше. Смертное тело, такое простое и примитивное, не одарило его новыми сильными сторонами, но порядком расширило перечень сторон слабых.
Начиная с чисто физических усталости, голода и прочих нужд плоти, на борьбу с которыми уходили силы, и заканчивая со сложной гормональной системой, вмешиваться в которую первопроходец пока не спешил. Второй оболочки не было и не могло быть: его существование и без того спроецировалось сюда сквозь слишком малый разрыв пространства-времени, чтобы можно было рассчитывать на что-то сверх минимума. И в том, что он сможет щелчком пальцев откатить изменения, находясь уже не в своём уме, Велий уверен не был. Ещё и угроза разумной стали оказалась значительно более серьёзной, чем казалось изначально: он просто не видел всего, как показала наступившая действительность.
А это значит, что любые потенциальные моменты слабости стоило отложить на как можно больший срок, как минимум до стабилизации ситуации и момента, когда подрастут первые полноценные одарённые, а не заимствующие, которые без его присмотра не были способны вообще ни на что. Уже и так приходилось отсекать от силы самых бесполезных, в довесок собирая щедрую жатву среди самых слабых разумных, клеймённых печатью эфира. Их свозили отовсюду, откуда было можно, но даже так процесс шёл слишком медленно.
Эфир был легкодоступен, но не безграничен. Это требовалось исправить прежде, чем где-то далеко, там, куда не дотягивался даже его взор, образуется другой полюс силы, с которым придётся целенаправленно бороться не на правах владыки мистической для этой галактики силы, а на правах просто более опытного «коллеги». Намного более опытного, но тем не менее.
А ещё голоса, лично отданные Эфиру, пока были достаточно послушными, чтобы выполнять нехитрые задания: помочь одному, убить другого, разведать обстановку вокруг третьего. Опять же, поиски подходящих для жатвы одарённых ещё в первые дни удалось полностью перебросить на их эфемерные и несуществующие плечи…
Мог ли Велий обставить всё с большим изяществом и эффективностью? Конечно же мог. Но для этого требовалось время и фундамент — ровно то, чем занимались провалившиеся идиоты, предоставившие Первопроходцу мир, практически неподготовленный и, как оказалось, готовый противостоять захватчикам.
Машины… Эта мерзкая по своей сути дрянь разрослась повсюду, и даже на самой отсталой планете смертные отчаянно тянулись к их использованию. Из-за этого под вопросом оказался сам механизм эволюции, и галактика впала в слишком продолжительную стагнацию, а то и деградацию: с каждым поколением разумные расы становились всё менее и менее биологически приспособленными для жизни. Тупели, наращивали число уродств и дефектов, навсегда вычёркивали из популяции тех, кто в ином случае стоял бы на вершине, оставляя сильное потомство.