Поцелуй наследника
– Я дала ему лауданум. Всего чайную ложечку. Чтобы ему было легче пережить самое тяжелое.
Должно быть, доктор одобрил ее действия, поскольку ничего не сказал. Устроившись на краю кровати, он открыл саквояж и, порывшись в нем, извлек несколько инструментов. Потом снова обратился к Ребекке.
– Если хотите уйти – сейчас самое время.
Уйти? Ну уж нет!
– Я останусь, – ответила Ребекка. Она твердо решила, что будет верна и преданна Дэниелу до конца.
– Что ж, хорошо. Мне нужен яркий свет. Вероятно, вы могли бы…
Но Ребекка уже схватила ближайшую к ней масляную лампу и замерла над Дэниелом, освещая рану. В такой позе она оставалась полчаса, не меньше. Стояла прикусив губу, чтобы не набрасываться на доктора с ругательствами каждый раз, когда Дэниел стонал. Несколько раз Хопкинз и Лора предлагали ее сменить, но она отказывалась. Это бы ее долг, ее ответственность, ее муж. И будь она проклята, если отступится от него!
– Вот и все, – сообщил наконец доктор Феннимор, отрезая нить; минуту назад он уже извлек пулю и теперь зашил рану. – Но ему нужен долгий отдых. Полагаю, неделю он проведет в постели. Я уверен, что ваш муж поправится. Он молод и силен. Причин для тревоги нет. А что до моего гонорара…
– Да-да, конечно, – перебила Ребекка. – Сколько?
– Десяти фунтов будет достаточно, – ответил доктор, когда она протянула руку к своей сумочке. Достав деньги, Ребекка вручила их Феннимору без малейшего колебания. Она была так благодарна ему за помощь!
Как только доктор ушел, Ребекка обратилась к слугам:
– Спасибо вам всем. Вы отличные помощники, и я вам очень благодарна. Однако уже поздно. Вы, должно быть, устали. Почему бы вам не отдохнуть? Я позвоню, если что-нибудь понадобится.
Но никто не двинулся с места. А Молли тихо сказала:
– Кухарка еще на кухне. Она будет рада собрать вам что-нибудь поесть, миледи. После всего случившегося вам необходимо подкрепиться. Вы ведь ничего не ели с самого ленча.
«Неужели действительно?..» – подумала Ребекка. Она пыталась сообразить, сколько часов прошло после трапезы на кухне. И только сейчас Ребекка поняла, что и впрямь ужасно проголодалась.
– Спасибо, Молли. Это было бы замечательно.
Присев в реверансе, горничная быстро направилась к двери. Задержавшись у порога, сказала:
– Если позволите, миледи… Я вот что хотела сказать… Сегодня вечером вы были просто героиня. Будь я на вашем месте – наверняка хлопнулась бы в обморок. – Улыбнувшись, Молли вышла из комнаты.
– Да, верно, – подхватил Хопкинз, глядя на Ребекку так, будто видел впервые. – Вы, миледи, выказали такое мужество, которого я никак не ожидал от столь юного создания. Простите меня… Я не хочу вас обидеть. Просто… Ну, женщины в таких случаях обычно плачут да падают в обморок, а вы – нет. И поэтому я вами восхищаюсь. – Помолчав, он добавил: – Мистеру Невиллу повезло, что у него есть вы.
– Благодарю вас, Хопкинз, – сказала Ребекка, смутившись. Но ей было очень приятно услышать от камердинера такие слова.
Пожелав ей спокойной ночи, Хопкинз вышел из комнаты.
– Знаете, они ведь правы, – заметила Лора. – Вы держались замечательно.
Ребекка пожала плечами.
– Я просто выполняла свой долг. Да и не сделала я ничего особенного. Все это заслуга доктора Феннимора. А если бы я не держала лампу, то это сделал бы кто-нибудь из вас.
– Пусть так, но это не умаляет вашей роли, – возразила Лора. – Не говоря уж о том, что вы были необычайно спокойной и собранной! Должна признаться, что была поражена вашей выдержкой.
Выдержка?.. Лора думала, что она, Ребекка, сохраняла спокойствие? Неужели ее горничная слепа?
– Уверяю тебя, Лора, я умирала от тревоги!
– В таком случае вы прекрасно владели собой. Хопкинз прав. Мистеру Невиллу невероятно повезло, что у него есть вы.
Взглянув на спавшего мужа, Ребекка тихо сказала:
– Это мне повезло, что он у меня есть.
Лора тихонько вздохнула. Казалось, она хотела еще что-то сказать, однако промолчала. Уже направляясь к двери, девушка сказала:
– Доброй ночи, миледи. Постарайтесь отдохнуть. И прошу вас – зовите, если что-нибудь понадобится.
Ребекка кивнула. В этот момент в дверях появилась Молли с подносом.
– Здесь говядина с тушеной морковью в подливе, – сообщила она, устанавливая поднос на столике у кровати. – И еще – пудинг со взбитыми белками, который вам наверняка понравится.
Вскоре Молли и Лора вышли, и дверь за ними затворилась. Ребекка тяжело вздохнула. Она совершенно выбилась из сил. И еще она никогда не испытывала такого страха – прямо-таки холодела от ужаса. Снова вздохнув, она подошла к кровати. Ее обрадовал слабый румянец, появившийся на щеках мужа, но он по-прежнему был совершенно неподвижен. Ребекка положила ладонь ему на грудь и чуть не расплакалась от облегчения, ощутив ровное биение его сердца.
– Никогда больше так со мной не поступай, – прошептала она, склоняясь над мужем и осторожно целуя в лоб. – Потому что, должна тебе признаться, я этого не переживу.
Она выпрямилась и утерла слезы тыльной стороной ладони. Потом поставила стул возле ночного столика, чтобы поесть. При этом ее взгляд был все время прикован к Дэниелу – вдруг он откроет глаза? Но тот по-прежнему спал. И на Ребекку внезапно навалилась ужасная усталость. Едва покончив с ужином, она прилегла на край постели рядом с мужем и мгновенно провалилась в сон.
Глава 23
Проснувшись на следующее утро, Ребекка не сразу открыла глаза – какое-то время лежала неподвижно, просто наслаждаясь близостью Дэниела. Но потом он застонал, и она тотчас же вспомнила все, что случилось накануне. Ребекка села на постели, протерла глаза и осмотрелась. Когда же она заснула? И когда легла? Наверное, она тогда была совсем без сил…
Откинув с лица волосы, Ребекка посмотрела на мужа. Глаза его и сейчас были закрыты, но теперь он тихо похрапывал, а грудь вздымалась во сне гораздо заметнее, чем накануне. Но почему же он стонал? Неужели испытывал боль даже во сне? Ребекка взглянула на бутылочку лауданума, стоявшую на комоде. Может быть, дать еще? После такого ранения он наверняка испытывал очень сильную боль. Ей тоже было больно, когда в нее стреляли, но ее рана была не такой серьезной.
С другой же стороны… А вдруг он проснется, если попытаться влить ему в рот лауданум? Ему нужен покой – так сказал доктор. Терзаясь сомнениями, Ребекка пристально смотрела на мужа, стараясь запомнить каждую черточку его лица и отмечая то, чего не замечала раньше. Например – едва заметный шрам на левой скуле. И оказалось, что волосы у него были не сплошь темно-русые – местами в них пробивались каштановые пряди. Ребекка инстинктивно протянула руку, чтобы их погладить, но рука замерла в воздухе. «Оставь его в покое, – сказала она себе. – Время для нежностей наступит потом. А сейчас – пусть отдыхает».
Но и через два часа Дэниел не проснулся, и Ребекку снова охватило беспокойство. Она пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Перечитав раз десять один и тот же абзац, Ребекка отложила книгу, подошла к окну и выглянула наружу. Но окно спальни выходило на боковую улочку, где не было ничего интересного. Вздохнув, Ребекка отвернулась от окна и начала мерить комнату шагами.
Возможно, следовало позвонить, чтобы пришли Молли или Лора и убрали поднос и полотенца, которыми была завалена комната. И хорошо бы навести здесь порядок. Однако шум мог потревожить Дэниела; поэтому Ребекка решила оставить все как есть.
Прошел еще час, а Дэниел все не просыпался, и Ребекка поняла, что должна сделать хоть что-нибудь – иначе начнет биться головой о стену! Она позвонила, затем осторожно приоткрыла дверь и стала дожидаться прихода горничной.
– Не принесешь ли сюда мои акварели? – попросила она Лору. – И еще – чашку чаю.
Ее просьбу исполнили незамедлительно, и вскоре Ребекка снова уселась в одно из кресел с угольком в руке. Ее модель позировала отлично, и она торопливо запечатлевала на бумаге дорогие черты. Когда же начала набрасывать руку, вытянутую на постели, внезапно уловила какое-то движение. Неужели его веки дрогнули? Отложив альбом с набросками, Ребекка встала и шагнула к кровати. И в тот же миг губы Дэниела зашевелились, и послышалось тихое бормотание. А потом… Очень медленно Дэниел открыл глаза.