Первое знамя (СИ)

Впрочем, и сам всевождь отлично знал речь альвов, как и язык хомо. Причем не только эданский, но и диалект островитян.
Кто бы что там себе не придумывал. Его народ — это не какие-то там дикари. Хоть выбранный путь и ограничивал некоторые аспекты развития, но это был добровольный отказ. Необходимость, которая помогла им сохраниться и выжить, избежав новых ошибок.
Конечно, всевождя все чаще посещали сомнения в правильности этого выбора. Да и был ли этот выбор на самом деле или этот путь им просто навязали? Но отказываться от него он пока что не собирался. Ликаны не готовы к переменам. Если в ходе большой войны, запах которой уже чувствуется в воздухе, удастся поколебать и смягчись некоторые табу, то и это будет неплохо. Шаг здесь, полшага там, и дети его детей будут уже другими.
  
— А почему ваши храбрые воины, — теперь пришла очередь Та’Энди добавить скрытую колкость, — бежали с такой поспешностью? Это на них так не похоже.
Ликан в душе всевождя требовал оскалить клыки, раздраженно взмахнуть хвостом или как-то иначе выказать наглой видящей свое раздражение. Но он не зря звался вождем всех вождей и легко смирил недовольство внутреннего зверя.
— Боевые стаи отступили, когда остались без поддержки магии наставников, — напомнил он, равнодушно дернув плечами в нечитаемом жесте.
Эти слова альвам сложно будет оспорить. Ликанских шаманов в армии не было. И прикрывать атаку боевых стай, чтобы если не свести на нет, то хотя бы минимизировать потери от артиллерии и ружей, никто не стал. Так чего удивляться, что боевые стали бежали под огнем картечи?
А ведь он предлагал «многомудрым наставникам» взять шаманов. Альвы сами отказались. Высокомерно посчитали, что их собственных магов и заклинателей варгаров будет достаточно.
Та’Энди вновь открыла рот, судя по выражению лица, чтобы произнести какую-то колкость. Для альва, молодая видящая отвратительно контролировала свои эмоции. Но Но’Зелим решительно хлопнула в ладоши.
— Значит, будем считать, что никто не виноват. А все произошедшее, не более чем случайность, — сказала верховная, наградив подругу строгим взглядом.
С ловкостью истинного дипломата, она умела сглаживать острые углы.
Та’Энди нахохлилась, словно мокрая птица, но спорить не стала. Остальных верховных спор и поиски виновных явно утомили, они с радостью уцепились за это устраивающее всех объяснение.
— Мы должны закончить то, ради чего пришли, — продолжила Но’Зелим. — Нужно начинать необходимые приготовления к ритуалу. Только на подготовку уйдет несколько дней.
Всевождь мысленно осклабился. Вот и настал его выход. Решительный час! Не зря же он столько терпел это бессмысленное словоблудие.
— Боюсь, что у уважаемых наставников нет этих нескольких дней, — произнес он как бы нехотя, словно стыдился своей слабости. — Вырвавшийся из ловушки принц обязательно захочет отомстить. В Степном Страже еще достаточно рыцарей, маги у принца свои. Не пройдет и шести дней, как хомо приведут сюда новую армию.
Насчет шести дней, он слегка сгустил краски. Декада, а то и полторы у альвов есть. Проблема состоит в том, что магия сильна, но не всесильна. На полное уничтожение древнего наследия его народа альвам потребуется в два раза больше времени.
Предки умели строить. Когда-то их подземные города могли выдерживать годы осады. Те времена прошли, но и теперь оставленные жителями подземные твердыни оставались крепким орешком. Не зря альвы даже не думают о том, чтобы последовать примеру хомо и исследовать руины в поисках древнего наследия.
И дело тут не в какой-то гордости, презрении. Они боятся! Все еще боятся! И всевождь отлично чувствовал этот застарелый страх. Он действовал на старого ликана, словно дым дурман травы.
— Ударьте быстро, пусть и не так сильно, как можете, — продолжил он. — Думаю, этого хватит, чтобы завалило большинство верхних подземелий. Да так основательно, что хомо потребуются годы, чтобы разобрать завалы. Все течет, все меняется. Империя давно уже не та, что во времена железного маркграфа. У хомо хватает своих забот. Возиться с раскопками они не станут. А если начнут, то мы выждем, усыпим их внимание. Придем и окончательно уничтожим!
Взгляд Та’Энди стал до омерзения подозрительным. Но всевождь отлично знал, что не видящая принимает решения. Более того, несмотря на поддержку верховной Но’Зелим, видящая Та’Энди считается парией. Слишком она активна для альвов, привыкших к размеренности в делах и решениях. Слишком непонятная.
Сколько бы талантливой и деятельной она не была, но одиночке не под силу изменить Великий лес. Тем более если он не желает меняться.
Пожалуй, это только к лучшему, — подумал про себя вождь, вновь встретив взгляд видящей максимально честным и открытым взглядом.
Кто сказал, что ликаны не умеют обманывать? Притворяться?
В свой шатер он вернулся ближе к вечеру. Голодным, и от этого слегка злым, но довольным. Хоть все споры и закончились, обсуждения продлились еще несколько часов. Но произошло главное…
Сегодня вместо сухих мясных лепешек — походной еды воинов из смеси измельченного вяленого мяса, трав, и ягод — было настоящее мясо.
Помимо боевых химер под огонь пушек хомо попали и пасшиеся вместе с химерами лошади альвов и варгаров. Так не пропадать же добру? Да и мясо погибших боевых химер тоже пошло в пищу, хотя его вкусовые качества всегда оставляли желать лучшего. Особенно если мертвая туша час другой полежит на солнце. Впрочем, в случае нужды ликаны могли питаться и падалью. А мощные челюсти сгрызали в труху даже старые, твердые словно камень берцовые кости.
— Они согласились ускорить ритуал? — недоверчиво спросил Неистовый, поставив перед отцом длинный деревянный поднос с тонко нарезанными кусками сырой конины, щедро сдобренной смесью пряных трав и соли. — И ничего не заподозрили?
— Ты слишком высокого мнения об альвах, — подбросив кусок мяса в воздух, всевождь подхватил его острыми зубами и проглотил, не почувствовав вкуса. — А если и заподозрили… Великий лес уже не тот, что был раньше. Он слабеет, дряхлеет. Смотришь — крепкое дерево. Ударишь — труха.
— Так может… — глаза Неистового хищно блеснули.
— Слишком рано, — осадил сына всевождь, жадно продолжая трапезу. Свежее мясо, когда из него еще сочится кровь– вот достойная настоящего воина пища. — Даже это трухлявое дерево пока что не свалить одним ударом. Этого не увижу я. Не увидишь ты, но дети твоих детей еще исполнят танец победы на священных полянах альвов. К тому же, наш главный враг — это Эдан. Великий лес поможет нам сокрушить хомо. Но затем, когда мы наберемся сил… — он подкинул вверх еще один кусок мяса и одним махом его проглотил. — А мы пока что позаботимся о древнем наследии. Кто знает, может оно еще послужит нашему народу? Будет ли путь железа плох без лицемерного вмешательства альвов? Так ли плох он был, если Великий лес до сих пор боится нашего наследия и пытается его всеми силами уничтожить?
* * *
Стены Степного Стража мы не приветствовали радостными криками только по причине общей усталости. Третий принц не мелочился и гнал остатки северян вперед, словно вся армия древолюбов вместе с демонами преисподней висела у нас на хвосте.
Или причина — скудность оставшихся припасов? Стоило оценить их общее количество, как стало совершенно ясно — северяне находились в шаге от полной катастрофы.
— Наконец-то добрались. Я уж думал, что эта чертова пыль добьет меня раньше ликанов, варгаров и боевых химер, — пожаловался Бахал.
Насчет пыли — он прав. Всю одежду смело можно выбрасывать. Отстирывать ее бесполезно. Себя бы отстирать!
  
— Хочу в ванную, — сказала Бринна, словно прочитав мои мысли. Хотя, чего тут читать? Сейчас те же мысли у доброй половины спасшегося из долины отряда, включая третьего принца. А вторая половина думает о нормальной жратве, вместо консервов. Впрочем, консервы тоже можно, но чтобы от пуза. А не в расчете один-один-один: одна банка, на одного человек, на один день.