Милосердие (СИ)

— Я оформил трастовый фонд для Джудит и Карла, на случай, если Джудит… понадобится финансовая поддержка после взросления**, — вытащив несколько сложенных бумаг из кармана брюк, Граймс протянул их терапевту. — При условии, что я буду ее опекуном.
Будто не доверяя столь сознательному решению, Кросс спускает очки с макушки на кончик носа и неторопливо вчитывается в документ.
— Приятно видеть, что ты собрал остатки своих жалких мозгов в кучку, Рик.
— Ты можешь вступить в состав учредителей. Если со мной что-то случится, будешь управлять фондом, пока Карл не станет совершеннолетним или пока не закончит обучение где-либо. Там есть все: дом, имущество, взносы и условия перевода компенсации, если я буду числиться погибшим при исполнении или пропавшим без вести во время операции за пределами США. Просто поставь подпись.
— Раньше подобным занималась Кэрол.
— Это было раньше.
Вместо ответа Кросс хмурит брови и небрежно отбрасывает документы в сторону. Граймс чувствует былую скованность. Он не ожидал подобной реакции и уж точно он не ожидал увидеть на лице Нигана насмешливую ухмылку. Тяжело выдохнув, Рик замирает в принужденной позе. В мире Нигана все двигалось слишком быстро, события сменяли друг друга с невероятной скоростью, а решения принимались стремительно. Рик был способен жить в таком ритме только там, где грохотали снаряды и где счет человеческих жизней велся чисто механически, на бумажках. Ниган так жил всегда.
Возвращаясь с операции домой, Граймс каждый раз будто нырял с головой в водную толщу: чувства, движения и мысли становились слишком медленными, он безвольно покачивался на этих волнах, отупевший и дикий. С появлением Кросса все изменилось, но то чувство свободы, которое он ему подарил, он мог с такой же легкостью отнять обратно — Рик ощутил это только сейчас, вырвавшись из двухнедельного анабиоза.
— И?
— Подпиши.
— Убеди меня.
— Что?
Но Ниган только улыбается, откровенно забавляясь чужой растерянностью.
— Растерял все свое красноречие, стоило только разок по-крупному облажаться? Или твои могучие яйца внезапно ссохлись? О, куда же запропастился суровый и решительный капитан Граймс, когда мир в нем так нуждается?
Мужчина стягивает очки и бросает их на смятые бумаги. Он закидывает руку за голову, потягивается — Ниган всем своим видом демонстрировал, с каким наслаждением он готов слушать и наблюдать за происходящим. Рик практически никогда не мог прочувствовать ту грань, когда терапевт был серьезен, а когда просто забавлялся. Как правило, он предпочитал совмещать. Но только в такие моменты он казался Граймсу наиболее привычным. Ухватившись за это чувство, Рик непроизвольно улыбнулся. Когда-то он не знал, почему каждый раз, когда Кросс затевал с ним свою очередную игру, Граймса переполняло странное чувство уверенности. Теперь же он спокойно отдавал себе отчет в том, что ему нравилось ловить каждый его вызов, нравилось отвечать, провоцировать, нравилось, потому что это означало — все возвращается на круги своя.
— Тогда тебе стоит достать ручку? — мужчина не может стереть улыбку со своего лица. Он обходит диван, рассматривая раскинувшегося на нем человека, останавливается у его ног. Взгляд цепляется за полоску кожи, выглядывающую из-под задравшейся рубашки.
— Какое самоуверенное начало, — Ниган с любопытством наблюдает за Граймсом, который на деле все еще колеблется.
— Подписывай, — пальцы легко находят служебный глок, щелкает кнопка кобуры, рука отработанным движением вскидывает оружие.
— Мог бы снять с предохранителя для большей убедительности, — Ниган хрипло смеется, одним махом опустошая бутылку и швыряя ту в Граймса. Мужчина легко уворачивается и толстое стекло лишь несильно ударяет его по кисти. Где-то у входной двери слышится звон падения.
— Почему с тобой так сложно? — Рик беззлобно усмехается, швыряя ствол прямо в терапевта, но тот вовремя отмахивается от летящего прямо в лоб оружия. Пальцы подхватывают стопу, проезжаются по гладкой поверхности ботинка и цепляют тонкий шнурок — тот легко распускается из узла. Граймс неторопливо стягивает обувь, а избавившись от носков, проводит ладонью по чувствительной коже — Ниган даже не вскидывается, продолжая рассматривать его с заинтересованной улыбкой.
 
— Это так ты убедил отдать тебе звание капитана? — Кросс глухо смеется, но Рик резко дергает его за обе штанины — мужчина едва не прикусывает язык, но это веселит его только сильнее. Брюки скользят по бедрам, скидываются на пол; Граймс склоняется над подлокотником — в его грудь тут же упирается нога, останавливая. Рик медленно сгибает ее в колене, возвращая на диван и легко толкая собственное тело через быльце.
— Убеждать в чем-либо мне нужно только тебя, — нерешительно замявшись на секунду, Граймс прикасается губами к колену — борода царапает тонкую кожу, но Ниган совсем не боится щекотки. Отчего-то ему не хватает толики смелости, чтобы поднять взгляд на Кросса; Рик прикрывает глаза и оставляет после себя еще один влажный след рядом с предыдущим.
— И почему ты решил делать это не при помощи слов? — Ниган расслабленно покачивает ногой, отираясь ей о полные губы Граймса. Сползая спиной с подушек, Кросс нарочно придвигается ближе. Пальцы Рика нащупывают последнюю пуговицу его рубашки, продвигаясь все выше и выше до самого ворота.
— С тобой трудно разговаривать, — Граймс поднимает взгляд, который сразу натыкается на все ту же неопределенную улыбку — мужчина дотрагивается до ровного ряда обнаженных зубов.
— Почему же? — Зубы клацают прямо перед фалангами и Рик едва заметно вздрагивает от неожиданности.
— Потому что это бессмысленно, — тяжелая ладонь приземляется на щеку терапевта, шлепая.
— Детка, тебе стоит быть понежнее со своим мужем, — он со смехом уворачивается от настойчивой руки, которая так и тянется ощупать все его лицо: подушечки скользят по переносице, исследуют глубокие морщины, касаются уголков губ, почти что требовательно мнут густые ресницы — Кросс щурится, мотая головой, но не сопротивляясь. — Еще один развод тебе точно не по силам.
— Развод? С тобой? Вперед ногами разве что, — Граймс усмехается; ладони спускаются по колючей бороде, мягко сдавливают шею. Рик заглядывает в насмешливо прищуренные глаза и давит сильнее — Кросс лишь приоткрывает губы, улыбка все равно не сходит с его лица. — Почему ты такой?
Но Ниган молчит, словно и не ощущая крепкой хватки на своей шее. Он знает, что эти руки, которые с таким жадным интересом изучают его, порой боязливо, а порой слишком нагло, уже никогда не смогут причинить ему никакого вреда — для Граймса это стало чем-то противоестественным.
— С кем ты разговаривал? — Рик закусывает губу, хмурясь и расцепляя пальцы. Поддев края черной рубашки, он разводит ее края в стороны, чтобы проехаться пятерней по груди: волосы щекочут фаланги, когда ладонь скользит по мягким изгибам мышц. Бросив взгляд на телефон, Граймс снова чувствует липкое беспокойство, однако оно отступает, как только подушечки натыкаются на мелкий сосок, что послушно твердеет от легкого прикосновения.
— Почему это вдруг стало важно? — Ниган вскидывает бровь, словно сейчас ничего не происходит и его тело не оказывается на удивление отзывчивым. Он не реагирует даже на то, что Граймс седлает его бедра, вжавшись в напряженный пах.
— С кем? — Рик неловко расстегивает свою рубашку, мягко покачиваясь сверху. Он в полной мере ощущает чужое возбуждение, когда раз за разом отирается о твердый ствол, подпирающий белье. Однако Ниган не спешит с ответом — он дергает пальцами, желая, чтобы Граймс наклонился ближе.
Они сцепляются как всегда резко и внезапно. Кросс дергает курчавые волосы, выворачивает ставшее слишком расслабленным тело. Он подминает его, переворачиваясь и с силой вдавливая лопатками в спинку дивана. Они сталкиваются нос к носу; Рик тяжело дышит, его глаза распахиваются, но стоит Нигану мягко провести рукой под скуле, как веки сами собой опускаются. Губы терапевта вжимаются в горячее ухо.