Великая перезагрузка. Война за мировое господство

У меня такие заявления вызывают глубокое беспокойство. Предполагается, что любая политическая система обязана успехом применению силы, а не возможности убеждать. И вместо силы убеждения, на которой строится система власти и политический дискурс в типичной республике, Харари, по-видимому, предпочитает силу, на которой основаны империи.
Если вы фанат «Звездных войн» или хоть что-то читали из книг по истории человечества, то будете просто шокированы, насколько Харари обожает империи. Он всегда их превозносит, несмотря на огромное количество горя и страданий, которые имперские амбиции принесли как самим гражданам, так и соседним государствам, поглощенным в рамках имперских завоеваний. В главе «Империи злы?» Харари делится своими убеждениями:
 
Правда заключается в том, что империя была самой распространенной формой политической организации последние две с половиной тысячи лет. Большинство живших за это время людей были подданными империй. Кроме всего прочего, империя – чрезвычайно устойчивая форма правления. В большинстве империй восстания подавлялись с устрашающей простотой. И в большинстве случаев крах империи был вызван либо вторжением извне, либо расколом в правящей элите. И напротив, трудно найти примеры успешного освобождения завоеванных народов из-под имперского гнета. Многие оставались в подчинении столетиями. Обычно они постепенно ассимилировались общеимперской культурой до полной потери национальной идентичности127.
 
Это вполне типичный упрек «левых» к западной цивилизации в целом, однако Харари говорит, что уничтожение национальных культур – это хорошо. Никто не сравнится со мной в готовности защищать западные ценности в том виде, в каком они появились в эпоху Просвещения. Но я не настолько глуп и слеп, чтобы отрицать ужасные зверства, которые совершали европейцы в процессе мировой экспансии. Я считаю эти зверства прямым предательством принципов Просвещения, которые осудит любой вменяемый человек. Настоящая власть должна строиться на силе убеждения и рациональных аргументах, а не на клинках. Харари же продолжает петь дифирамбы империям:
 
Возникает соблазн поделить исторических деятелей на плохих и хороших, определив в плохие всех имперцев, поскольку подавляющее большинство империй создавалось на крови завоеванных племен, а сохранялось войной и насилием. И тем не менее большинство современных культур – не что иное, как имперское наследие. Если империи – зло по определению, как же нам относиться к себе?128
 
Остались ли у вас после этого хоть какие-то сомнения насчет методов, которыми Харари и его друзья-глобалисты будут строить свою утопию?
Их совершенно не пугает война и насилие.
Война и насилие, с их точки зрения, – полезные инструменты.
Эти инструменты можно и нужно безжалостно применять.
* * *
Харари продолжает парад ужасов, потрясая угрозой ядерной войны и изменения климата, чтобы вы испугались и решили, что нужен спаситель. Такого спасителя он и готов вам представить. [Подсказка: речь зайдет о генной инженерии, превращении вас в робота и создании божества в виде искусственного интеллекта, который будет управлять человечеством.] Думаете, я шучу? Просто посмотрите, с чего начинает Харари:
 
Еще большие вызовы бросают нам новые технологии, такие как генная инженерия и искусственный интеллект. Как мы убедимся в последней главе, с помощью этих технологий можно создать заново не только оружие и средства передвижения, но даже наши тела и мозг. Их можно использовать для создания совершенно новых форм жизни и изменения дальнейшей траектории эволюции. Кто же будет решать, как применять эту божественную власть творения?129
 
Ничего не напоминает? Например, безумных ученых из фильмов ужасов? Глобалисты собираются не просто поработить вас, они радостно вас переделают под свои нужды, возможно, с помощью тех самых машин и генной инженерии.
  
После обесценивания «стремления к счастью» в американской Декларации независимости Харари оправдывает драконовские привычки имперских лидеров в заключительной главе «И жили они долго и счастливо».
Харари отмечает невероятный технологический прогресс человечества в последние 500 лет (который, кстати говоря, удивительно совпадает со временем развития идей личной свободы, определенных в эпоху Просвещения), а потом задается вопросом, принес ли этот прогресс счастье человечеству. Он пишет:
 
Что случится, если будет опубликовано серьезное исследование, опровергающее эту гипотезу? Если экономическое развитие и личная самодостаточность не делают людей счастливее, то в чем польза капитализма? А если откажется, что граждане крупных империй в целом счастливее граждан независимых государств, или, допустим, жители Ганы были счастливее, когда страна входила в Британскую империю, чем сейчас, под управлением доморощенных диктаторов? Какие последствия это будет иметь для оценки процесса деколонизации и ценности национального самоопределения?130
 
Вот по таким высказываниям видно, как легко Харари скатывается в применение двойных стандартов. В первой части своей книги он утверждал, что счастье – настолько сложная и неопределенная концепция, что мы в лучшем случае можем измерить степень получаемого удовольствия. А теперь он говорит, что жители дивного нового мира будут счастливее, поскольку материальный и технологический прогресс счастья не приносит. Харари поясняет:
 
Возможно, все преимущества невероятного улучшения условий жизни, которые принес прогресс последних двух столетий, были сведены на нет разрушением семьи и общества. Если это действительно так, то среднестатистический современный человек не более счастлив, чем житель XIX века. Даже так высоко ценимая нами свобода обернулась против нас. Мы можем свободно выбирать супругов, друзей, соседей, но они так же свободно могут с нами расстаться. С получением беспрецедентной свободы в выборе жизненного пути нам стало все труднее и труднее брать на себя какие-либо обязательства. В результате мы живем в мире нарастающего одиночества, где общество и семья теряют свое значение131.
 
Трудно поверить, насколько активно Харари и глобалисты призывают к ограничению нашей свободы, прямо как в сериале-антиутопии «Рассказ служанки». Они утверждают, что вам нельзя доверять свободу. Она принесет только слабость и несчастье.
Однако Харари знает, как сделать всех счастливыми. Неудивительно, что для этого ему нужно убедить, что вы хотите ровно того же самого, что и он. Вот очень простое объяснение, которое приводит Харари. Приготовьтесь надеть ярмо на шею:
 
Однако важнейшим открытием стало то, что счастье на самом деле не зависит от объективных условий существования, богатства, здоровья или окружения. Куда важнее соответствие объективных условий субъективным ожиданиям. Если вы хотите осла с тележкой и получаете его, вы будете довольны. Если вы хотите новый феррари, но ездите на подержанном фиате, то будете чувствовать себя обездоленным. Именно поэтому выигрыш в лотерею имеет в долгосрочной перспективе тот же эффект, что попадание в автокатастрофу. Когда ситуация улучшается, растут ожидания, в результате даже масштабные улучшения могут приносить лишь разочарования132.
 
Харари цитирует знаменитое исследование 1978 года «Выиграть в лотерею или попасть в автокатастрофу: относительно ли счастье?», авторы которого обнаружили, что выигравшие в лотерею вовсе не так счастливы, как ожидалось, в то время как парализованные в результате автокатастрофы люди через некоторое время демонстрировали более высокие показатели счастья, чем ожидали исследователи. Это объяснялось механизмами ожиданий и привыкания, и интерпретация Харари вполне укладывается в традиционную трактовку обнаруженных данных. И тем не менее выдвигались альтернативные варианты объяснения, причем более вероятные.