Когда родилась Луна (ЛП)

Приподняв одну бровь, Саиза бросает на меня озадаченный взгляд.
― Все, Холу. Они сражаются за тебя.
Мое сердце почти останавливается, я задыхаюсь.
― Они сражаются насмерть, чтобы развлечь меня? Ты серьезно?
Она хмурится.
― Нет, не для того, чтобы развлечь.
― Тогда почему…
― Это Испытание Тука, ― говорит она, пытаясь заправить прядь моих непослушных волос за заостренное ухо. Другой рукой она показывает на мужчин, которые сейчас сцепились на песке, мутузя друг друга кулаками. От их яростных ударов брызжет еще больше крови. ― Они сражаются за великую честь быть связанными с тобой. Построить жизнь и произвести на свет потомство с Холу ― это величайшая честь, о которой только можно мечтать. Если ты навсегда прикрепишь луны к небу, это обеспечит будущее потомкам всего клана Джокулл, и их потомкам, и их потомкам. Обеспечить такой мир ― великая привилегия.
  
Ее слова пронзают меня постепенно, рассекая кожу, сухожилия и кости быстрыми ледяными ударами…
Нет.
Нет, нет, нет, нет…
Хок использует собственный клинок Зарана, чтобы перерубить шею противника короткими резкими движениями, почти отсекая ему голову. Затем он просто отрывает ее от его неподвижного тела, распростертого на песке, и мои легкие лишаются воздуха. Словно Клод только что выкачала его из меня.
Присев на корточки над безжизненным трупом, как хищный зверь, Хок сжимает в кулаке слипшиеся от крови волосы Зарана и поднимает его голову, словно трофей, с триумфальным ревом потрясая ею ― кровь хлещет из кровавой раны.
Толпа ревет, мужчины бьют себя кулаками в грудь, гонг звучит в ритм с моим бешеным сердцебиением.
Хок смотрит на меня, и все тепло покидает мое тело, а в груди вспыхивает сильное беспокойство.
Нет, нет, нет…
― Хок ― твой победитель, ― бормочет Саиза мне в ухо, и мои мысли путаются, как клубок колючих нитей. ― Тебе повезло. Не считая роскра и Оа, он наш сильнейший боец. Сейчас будет большой праздник, после чего он проводит тебя в свой шатер и покажет шкуры убитых им животных, на которых вы, надеюсь, сделаете много сильных сыновей и дочерей в грядущих циклах, когда ваша связь станет крепкой.
Сыновья и дочери…
Тяжесть оседает на груди и животе, заставляя меня чувствовать себя раздавленной, но при этом такой невероятно… опустошенной.
Не в силах набрать в легкие побольше воздуха, я бросаю взгляд на судьбоносца, который теперь почти полностью скрылся из виду. Он так близок к тому, чтобы стать невидимым, что я уверена, что могла бы просунуть руку прямо сквозь него.
Я не удивлена, что он прячется. Ему должно быть чертовски стыдно.
Я как раз собираюсь сказать ему об этом, когда Хок выходит вперед, поднимая песок своими стремительными шагами. Он швыряет голову Зарана на землю перед моим возвышением.
Я задыхаюсь, взгляд падает на обмякшее лицо мужчины. На кровавое месиво из тканей, сухожилий и костей.
Кровь растекается по песку.
Я все еще смотрю на него, пытаясь понять, как, черт возьми, я сюда попала ― едва одетая, перепачканная кровью и пялящаяся на отрубленную голову, ― когда Хок опускается передо мной на колени. Он хватает с ковра свой измазанный сажей мальмер и тянется ко мне, пытаясь накинуть петлю мне на голову. Как кандалы на шею.
Ярость взрывается у меня под ребрами.
― Нет, ― рычу я, отшатываясь назад.
В глазах Хока вспыхивает смесь замешательства и едва скрываемого гнева.
Он рычит, хватает меня за плечо и тянет ближе под звуки ропота толпы.
Я наношу ему стремительный удар головой, чувствуя, как от его силы у Хока ломается нос, и отшатываюсь назад, чтобы увидеть кровь, хлынувшую из его раздувающихся ноздрей.
Мир вокруг нас замирает.
Я вскакиваю на ноги и поспешно отступаю назад, пока он шагает в мою тень, рыча сквозь струйки крови, льющиеся из его носа.
― Я буду сражаться за себя!
На большую часть толпы опускается тишина, раздается лишь несколько вздохов. Возможно, от тех, кто понимает общий язык.
Хок останавливается, переводя взгляд на Саизу, которая переводит мою отчаянную просьбу, и его брови взлетают над глазами, полыхающими на солнце.
Он смотрит на Оа.
― Géish den nahh cat-uein?
Его слова ― это грубое столкновение звуков, напряжение нарастает.
Оа, кажется, раздумывает, глаза его Оа-и широко раскрыты и она бледнее, чем была раньше. Она смотрит на меня, ее малыш свернулся калачиком и хнычет у груди.
Ее губы шевелятся, мягкие слова доносятся до моих ушей с легким порывом ветра.
― Что ты делаешь?
Значит, она может говорить на моем языке.
Она также может говорить с Клод.
Интересно.
― Это не мой выбор, ― рычу я, красный шелк, повязанный вокруг моей талии, развевается на ветру, все мое тело напрягается от желания двигаться.
Сражаться.
Мой взгляд падает на судьбоносца, наблюдающего за мной сквозь щелочки глаз, которые выглядят гораздо реальнее, чем все остальное тело.
Хотя он все еще лежит, я чувствую, как в воздухе между нами нарастает беспокойство. Словно оно ждет, когда я переступлю черту. Но если это моя судьба ― если это то, к чему он вел меня, ― я не принимаю ее.
Ни на йоту.
За последние несколько циклов Авроры я обнимала свою Эсси, пока она ускользала, прощалась с Ней, в меня вонзили железный гвоздь, и я получила столько ударов плетью, что потеряла сознание от боли. Меня скормили стае драконов, чуть не проглотили, меня отверг единственный мужчина, который когда-либо заставлял мое сердце биться учащенно, я упала со скалы, и, кажется, предел моих сил близок.
Я не приму мальмер этого мужчины, какими бы выдающимися ни были его боевые навыки. Я скорее воткну маленький диск в его череп так глубоко, что он проломит кость и вонзится в его мягкий мозг, чем буду рожать детей от него.
Я понятия не имею, кто он такой, и не хочу знать. Я не хочу растить ребенка ― в первую очередь, черт возьми. Если мне придется вступить в битву с судьбоносцем, чтобы избежать этого, я это сделаю. Прекрасный, мифический зверь или нет.
Струйка крови Хока стекает по линии моего носа, верхняя губа оскаливается.
― Я буду сражаться за себя.
Мои слова разносятся над кратером.
Оа-и сглатывает, наклоняется к своему мужчине и что-то шепчет ему на ухо. Он смотрит на меня, переводит взгляд на Хока, на дремлющего судьбоносца, потом снова на меня. Он что-то говорит своей Оа-и, и она взволнованно вздыхает, опуская взгляд на своего малыша, уткнувшегося носом в складки золотистого шелка.
Наступает тишина.
Она проводит рукой по лбу малыша, затем прочищает горло, но слова все равно звучат сдавленно, когда она смотрит мне в глаза и говорит:
― Если судьбоносец не помешает тебе выйти на арену, мы не будем возражать против твоего решения.
ГЛАВА 41
Саиза наносит на меня тонкие полоски крови, пока я стою неподвижно, как статуя. Я наблюдаю, как Хок расхаживает взад-вперед по песчаному полю боя, не сводя с меня пристального взгляда и втягивая воздух сквозь оскаленные зубы, словно свирепый зверь, который только и ждет, чтобы броситься вперед и разорвать свою добычу.
Я вздыхаю, поправляя железный манжет на руке.
План побега был прост ― спуститься со скалы и пойти вдоль реки до стены, стараясь держаться в тени, насколько это возможно. Очаровать молтенмау. Выследить Рекка Жароса и замучить его до смерти. Теперь мне предстоит обезглавить какого-то воина всего в двух шагах от стартовой линии.
Я бросаю еще один взгляд на своего почти невидимого судьбоносца, который сейчас представляет собой лишь расплывчатое пятно, и проклинаю тот момент, когда он появился в моей жизни.
Саиза рисует еще одну полоску крови на моей груди.
― Тебе не нравится мужчина, который победил для тебя? Победил для меня… Это было не так.