Когда родилась Луна (ЛП)

Дрожь пробирает меня, когда я вспоминаю убежденность, звучавшую в его голосе, и меня охватывает уверенность, что даже лунопад не помешает ему найти меня…
Я бросаю взгляд через плечо, и мое сердце пропускает удар.
Еще один.
Черт. Я должна убить его. Если я этого не сделаю, то никогда от него не избавлюсь. Он будет преследовать меня. По-настоящему преследовать ― как он и обещал.
  
Странное чувство сжимает мое горло. Словно клешня, пробивающаяся сквозь слои плоти, мышц и сухожилий, сжимает трахею, усиливая хватку.
Душит меня.
Я с ужасом понимаю, что это нерешительность.
Снова.
Я не знаю, что с этим делать. До появления этого мужчины я никогда не сталкивалась с этим чувством. Я убиваю. Вот что я делаю. Если кого-то нужно убрать, я, черт возьми, делаю это.
Это решение должно быть простым. Он мешает. Убери его с дороги.
Почему это нелегко?
Я зажмуриваюсь, возвращаясь к тому моменту, когда выяснила, что он один из трех королей Вейгоров. К ярости, которую чувствовала, зная обо всех ужасных вещах, которые, по слухам, он совершил.
Чудовищные вещи. Непростительные поступки.
Мир станет лучше, если в нем станет на одного тирана меньше. Да. Вот оно.
Вот причина.
Я концентрируюсь на этой мысли и погружаюсь внутрь себя, отодвигая зарождающиеся эмоции, которые я испытываю к Каану, пока от меня не остается лишь голый скелет, который я оставляю лежать на своем внутреннем берегу, собирая все свое зарождающееся любопытство и робкую признательность и привязывая все это к камню. С непоколебимой решимостью я крадусь по своему озеру, вспышки серебристого света вырываются из-подо льда, словно что-то яркое и смелое двигается вместе со мной.
Преследует меня.
Я вздрагиваю, опускаю камень в прорубь, в темное пространство, затем отряхиваю руки.
Вот так.
Скатертью дорожка.
Огромное светящееся существо стремительно летит вперед, преследуя камень, словно хищник, охотящийся за добычей. Его сияние исчезает в глубине с таким резким движением, от которого ледяная вода хлещет в отверстие и заливает мои ноги.
У меня перехватывает дыхание, я моргаю, возвращаясь в настоящее, сердце колотится сильно и быстро …
Никогда раньше оно не преследовало то, что я сбрасывала вниз. По крайней мере, я этого не замечала. Дрожь пробегает у меня по спине, и я качаю головой, стараясь сосредоточиться и не обращать внимания на то, что только что произошло.
Делай свое дело.
Потом уходи.
Тебя ждет охота на Рекка Жароса.
Сохраняя полное безразличие к своей спящей жертве я подкрадываюсь к дивану, крепко сжимая в руке чешую Райгана. Одним быстрым движением я забираюсь на короля и приставляю острое оружие к его горлу.
Глаза Каана распахиваются, сияя, как потрескивающие угли, и мое внутреннее озеро извергается ― сложный клубок отброшенных эмоций выплескивается обратно в меня, попадая прямо в сердце, чувство проникает в щели, просачиваясь к его мягкой сердцевине.
Я задыхаюсь, пронзенная насквозь огнем в глазах Каана. Пронзительным чувством, которое только что заразило меня, как болезнь ― в десять раз сильнее, чем было, когда я его выбросила.
Стон вырывается наружу, когда я подавляю желание засунуть руку между ребер и проделать дыру в грудной клетке. Почесать пульсирующий орган, словно это укус насекомого, или, может быть, засунуть пальцы поглубже и извлечь это… ощущение.
Тяжелое. Разбухшее.
Живое.
Его ноздри раздуваются, взгляд скользит по моей раненой руке, потом снова возвращается к глазам, пока я напряженно дышу. Пока я пытаюсь разобраться в своей пошатнувшейся решимости, пытаюсь понять, почему мое желание убить его просто растаяло в луже отчаяния от желания быть ближе.
Не просто ближе…
Настолько близко, насколько это возможно.
Странная потребность поцеловать его бурлит в моих венах. Прижаться друг к другу, пока мы не сольемся непостижимым образом. Почувствовать его
вкус и почувствовать, как он движется внутри меня…
По моей спине прокатывается сладострастная, голодная дрожь.
Еще одна вспышка молнии выхватывает свирепость в его взгляде, и его грудь опадает, словно из легких только что выкачали весь воздух.
Медленнее, чем восход Авроры, он вытаскивает руки из-под подушки, и одна сильная ладонь ложится мне на бедро. Крепко сжимает. Другая обнимает мое лицо, обхватывая его так, что это кажется до боли знакомым. Настолько знакомым, что мне хочется разбить свое ноющее сердце вдребезги, потому что оно явно запуталось.
― Я вижу тебя, Рейв…
Мое дыхание сбивается, чешуя все еще впивается в горло Каана.
― Я не… Я не знаю, что…
― Тебя, ― рычит он, нежно обхватывая рукой мое лицо, глаза горят душераздирающим огнем. ― Я, черт возьми, вижу тебя.
Его голос ― словно рваная рана, кровоточащая и ужасающая. Настолько болезненная, что заставляет чувство в моей груди отзываться глубокой, разрушительной пульсацией, от которой я отчаянно пытаюсь избавиться. Или хотя бы отвлечься.
Это слишком реально. Слишком пронзительно.
И это…
Почему это кажется таким правильным?
Комната снова вспыхивает, освещая его в мельчайших деталях. Сильное, гордое тело, изрезанное слишком большим количеством шрамов, чтобы их можно было сосчитать, волосы растрепаны, губы идеальной пухлой формы, и я представляю, как они прижимаются к моим, двигаются вместе, поглощают меня…
Черт.
― Что тебе нужно, Лунный свет?
Удовлетворить низменную потребность в надежде, что это избавит меня от эмоционального клинка, только что вонзившегося в мою грудь.
Неловкими движениями я тянусь к своему поясу, развязываю узел и ослабляю шнурок, а затем хватаю его руку, лежащую на моем бедре, и провожу ею по передней части тела.
Гулкий рык вырывается из его груди и поднимается вверх по моим раздвинутым ногам, где встречается с нежной сердцевиной, пульсирующей в голодном отчаянии. Ощущение, в которое я намерена погрузиться ― слепо и не задумываясь.
― Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе?
Эти слова словно кремнем чиркают по моему позвоночнику.
Устремляясь вниз.
Мои мышцы расслабляются, заставляя плоть гореть, и я киваю ― движение быстрое и отчаянное.
― Да, ― умоляю я, покачивая бедрами, пытаясь прижаться к его пальцам, которые находятся не совсем там, где я хочу. ― Пожалуйста.
Он рычит, его массивное мужское достоинство увеличивается под моей задницей, становясь невероятно твердым. Еще одно движение бедер воспламеняет каждый нерв в моем чувствительном местечке между ног, и я стону, это глубокий, пьянящий звук, который словно растекается по комнате.
Каан сдвигает руку ближе к моему ноющему центру, заставляя мою плоть напрягаться, мои соски становятся твердыми и чувствительными от прикосновения его грубой кожи к моей нуждающейся мягкости.
Я пульсирую от предвкушения, зная, что он близко.
Так близко.
У меня снова перехватывает дыхание, когда его палец скользит по моей влажной плоти, и это нежное поддразнивание вызывает во мне острую вспышку удовольствия.
― Убей меня, если хочешь, чтобы я остановился, ― хрипит он, скользя большим пальцем по моей скуле. ― Я с радостью истеку кровью под тобой, так что не стесняйся.
― Прикоснись ко мне, ― стону я, мой голос пронзителен от желания, которое я не узнаю.
Это не я.
Его пальцы скользят по моему растянутому телу, проводя по моей мокрой, набухшей киске.
Мое сознание мутнеет — пустеет — еще один глубокий, страстный стон вырывается из моего горла.
Он хрипло рычит, выводя медленные, уверенные круги, которые заводят и расслабляют меня одним и тем же изумительным движением. Другая его рука опускается от моего лица и пробирается под позаимствованную рубашку, нащупывая ноющую грудь, пощипывая сосок, посылая разряды электрического удовольствия по всему моему телу.