Жало 3 (СИ)
Выдержав несколько секунд, я выдернул из земли, надеюсь, очистившийся клинок (дымит он дальше или нет увидеть теперь я не мог) и, перерезав веревку, намотал освободившийся конец на кисть, мачете же спрятал пока в Карман инвентаря. Вес непривычного оружия, как тут же выяснилось благодаря замелькавшим перед глазами строкам системного лога, оказался почти на добрую сотню грамм больше максимально допустимого для Кармана одного килограмма, отчего внутреннее давление у меня серьезно подскочило. Но, из-за частой практики жесткой прокачки через инвентарь Телекинеза, испытывать подобное ни разу ни комфортное состояние для меня было делом привычным, потому, даже не пошатнувшись, я устоял на ногах и, опираясь рукой о стену, двинулся обратно к гэручи.
— Ччверсс, Ффаффа, выдыхайте! Я только что завалил последнего ублюдка. И нам здесь больше никто не угрожает, — не доходя, решил порадовать хостатых хорошей новостью.
— Крафава, фьел!.. Апфьхи!.. Я вфегда… Апфьхи!.. в тебя верила! — радостно закудахтала в ответ крысючка, уморительно чередуя шепелявые слава со звонким чихом.
— Обожди ты, Ффаффа! Дай сперва мне момент важный с ним прояснить, — раздраженно запищал на самку Ччверсс. — Чел, ты че-то там про ногу мою начал говорить? Любопытно было б дослушать?
Но, вместо ответа, я зависаю на несколько секунд из-за загоревшихся с некоторым опозданием перед глазами строк итогового системного уведомления:
Дробный граус — 1,67%
Гипноз +1,58%
Телепатия +1,78%
Скорость +0,38%
Надо же показатели Гипноза и Телепатии, стандартно прокачивающиеся вместе с функцией Дробный граус, на сей раз приросли разным процентом. Плюс к Телепатии оказался аж на две десятых процента больше. Вот и объяснение трепета крэчи от моего голоса. Очевидно, что мой голос, при активированной Мимикрии, помимо вербального, оказывает еще и ментальное воздействие на врага. Что открывает дополнительные возможности…
— Че ты там заснул что ли? Эй, чел? — вывел меня из задумчивости нетерпеливый писк крысюка.
— А? Что?.. Да-да, я помню: твоя нога, — откликнулся чуть сбивчиво я. — Знаешь, мне показалось, что ее еще вполне возможно спасти. Жвала крэчи лишь начали на ней сжиматься, когда я своими ответными действиями напугал его и вынудил отступи…
— Офторофней, фьел! Ты мне фьуть хвофтик не отдавил! — возмутилась крысючка, до которой я незаметно дошагал вдоль стены и в конце едва не сбил с ног.
— Да заткнись ты уже! Че с фигней всякой лезешь в важный разговор! — снова фыркнул на самку Ччверсс. — А ты, чел, давай-ка не успокаивай меня. Говори по чесноку, как есть. Меня хоть от боли и колбасило люто, но треск ломаемой жвалами гада кости я отчетливо расслышал. А это значит, что ноге писец пришел однозначно.
— Я, кфтати, тофе трефк флыфала. Ефли это кому-нибудь интерефно, — буркнула обиженно крысючка.
— И оба вы ошибаетесь, — хмыкнул я. — Потому как услышали треск вовсе не кости, а палки, примотанной к ноге Ччверсса. Палка приняла на себя львиную долю урона от смыкающихся жвал крэчи и была честно перерублена на две части. Ногу же твою, под щитком из пальмового листа лишь очень сильно стиснуло жвалами, но, как я уже говорил, вовсе не перерубило.
— А чего ж я тогда до сих пор ее не чувствую?..
— А я знаю? Так-то я ни разу не доктор!.. Ладно, хорош трепаться. Давайте уже отсюда наверх выбираться. Решайте: кто из вас двоих будет первым?..
— Ффаффа, вперед!
— Только пофле тебя!
— Дура! Меня ж такого переломанного долго будут тянуть. Тебя сейчас чел за ступни над головой поднимет и вверх подкинет, и ты, как белка, по веревке сама наверх вскарабкаешься.
— Нет фперва ты!
— Чел, скажи ей!
— Нет, фьел, фкафи ему!
— Да вы задрали, блин, хвостами мериться! — возмутился я. — То, что пятерку забравшихся в ловчую яму крэчи я перебил, вовсе не исключает возможности появлении здесь новой партии слепошарых ублюдков. А моя отработавшая функция теперь в откате на двадцать минут, потому со следующей волной крэчи я точно не совладаю. Так что решайте уже меж собой быстрее! И начинаем эвакуацию.
— Ффаффа, вперед!
— Только пофле тебя!
— Задолбали, блин! — не слушая больше спорщиков, я стал опутывать веревкой обоих гэручи, благо самка до сиз пор удерживала за подмышки самца с переломанными ногами.
— Э-э, чел! Ты че творишь!..
— Фьел! Прекрати это бефобрафие!.. — в унисон взвыли крысюки.
Но не слушая больше их причитания, я домотал веревку до упора (так что уходящий вверх конец натянулся, как гитарная струна) и, затянув в конце путы на телах гэручи крепким узлом, дал отмашку ожидающему сигнала Гуруде:
— Мих, тащи!
— Есть, командир! — донеслось с верхотуры в ответ. И в следующую секунду связанные гэручи могучим рывком подскочили на добрые полметра над полом.
— Ох и нифига себе! — крякнул наверху здоровяк. — Сыч, братка, ну-ка хватайся тоже, помогай. Один че-та не вывожу.
Второй уже совместный рывок обоих наших богатырей подбросил качающийся на веревке пищаще-шипящий «клубок» уже так высоко, что хвосты крысюков замельтешили в опасной близости от моего лица.
— Ого! Неожиданно, — поделился своими впечатлениями и впрягшийся в процесс великан.
— Варламов, ты сам что ли там первым номером привязался? — озвучила недоумение парней Марина.
— Не-е, просто хвостатые не в силах даже на секунду расстаться друг с другом, — откликнулся я почти счастливым голосом, потому как, оставшись на дне ямы в одиночестве, позволил себе наконец передохнуть и вернул мачете из Кармана обратно в руку. — Вот я их обоих одной связкой к вам наверх и отправил.
— Фу!..
— … ка! — взвыли дружно крысюки, мастерски разбив на два голоса адресованное мне оскорбление.
— И еще какая, — довольно кивнул я и с тяжким вздохом вернул мачете обратно в инвентарь.
Отвлекая себя от мгновенно вернувшейся острой боли, тут же затеял пикировку с потихоньку уносящейся вверх парочкой.
— Эй, хвостатые, че-т из головы вылетело спросить: а как вы, вообще, здесь оказались-то?
— Профто…
— Не отвечай ему!
— Да ладно те, Ччверсс, не будь таким букой. Я, между прочим, про ногу тоже мог тебе не говорить. И ты бы казнился до сих пор, что калекой остался. Но я рассказал. И ты…
— Да пошел ты, чел! Вот нафига так надо было делать скажи, пожалуйста?
— Так я честно предлагал вам выбрать меж собой. Но вы никак не определялись. А время драгоценное уходило…
— Ты мне зубы не заговаривай!
— Э-э, хорош там трястись! — это уже натужный хрип Миха. — Нам и без того тяжко!
— Потерпите парни, еще немного осталось, — а это уже Маринин голос. — Я, кажись, ужа различать внизу начинаю эту сладкую парочку.
— Фьто за фривольные намеки, фьелка! — возмутилась Ффаффа.
— Да расскажите уже, что вам жалко что ли? — напомнил о себе я со дна ловчей ямы.
— Ты мертвого достанешь, чел! Ладно, слушай…
— Офигеть, мне раффкафать не дал, и фам раффкафывать фобралфя! — возмутилась Ффаффа.
— Завали, а!..
— Фе фкафал? Ах ты, фкотина! Я о нем фабофьуфь, а вмефто фпафибо…
— Да, млять! Хорош раскачиваться, придурки! — шипит Мих. — Руки ж режет!
— Сука! Мне эта млядская веревка мозоль любимую срезала! — в тон товарищу пыхтит Сыч.
— Так мне расскажет уже кто-нибудь?..
— Млять, Варламов, не нагнетай! Тут ответственный момент. Короче, отвали, и без тебя тошно! — зашипела в ответ Марина и, переключившись тут же обратно на руководство процессом подъема, дальше зачастила уже не мне: — Парни, они уже рядом. Нужно еще буквально разок поднатужиться. Давайте дружно: и-и раз!.. Ну слава яйцам, дотянули кажись!.. Але, на подвесе, тоже не филоним, за края ручонками цепляемся, помогаем себя вытаскивать…
На самом деле, как гэручи сюда провалились, догадаться было не сложно. Допытывался же я до крысюков исключительно, чтобы отвлечься от внутренней боли самому, и занять болтовней их самих по ходу не самого приятного процесса.