Жестокие наследники (ЛП)

— Или в доме водятся привидения, — сказал он, как ни в чём не бывало.
Мне не нужно было смотреть на своё отражение в зеркале над комодом, чтобы понять, что я гармонирую со своим белым халатом.
— Привидения?
Римо вздохнул и бросил книгу на кровать.
— Мы не в отпуске, Амара. Мы всё ещё в тюрьме, или Плети, или как там, чёрт возьми, называется это место.
Дрожь по всему телу прошла сквозь меня.
— Но там есть мыло и пирог.
Он скатился с кровати одним плавным движением. Его твёрдые грудные мышцы превратились в более упругие мышцы брюшного пресса. Он был неоправданно красив и осознавал это.
— Есть ли правило, по которому эти две вещи не могут существовать в тюрьме?
Он прошёл мимо меня, ближе, чем было необходимо, так близко, что его тепло и запах окутали меня, добавляя дополнительные удары моему и без того учащённому сердцу.
Ухмылка зацепилась за край его улыбки. Я нахмурилась, чтобы скрыть свой глубокий вздох. Он исчез в своей ванной и вернулся со своей одеждой, которая безвольно и тяжело свисала с его пальцев.
Когда он начал развязывать свое полотенце, я сказала:
— Я же здесь.
— И?
Он уронил полотенце.
Мои щёки запылали пунцовым, я резко отвернулась. К сожалению, зеркало давало мне прямой обзор на зад Римо.
Голый зад.
Обнажённый и рельефный.
«Отвернись», — сказала я себе. — «Смотри. В. Сторону». Но я была ужасна в выполнении приказов. Даже своих собственных.
Его тело было устрашающим оружием из подтянутых мышц и отполированной плоти. Бёдра, налитые силой, обрамлённые подтянутым тазом, переходящим в талию, которая отдавала суровостью и отсутствием снисходительности. Тело воина. Смертельно опасен для соперничающих мужчин; смертельно опасен для соперничающих женщин, потому что как мы могли отвести взгляд от такого количества мужского совершенства? И если говорить о личном, то как я должна была относиться к своей собственной мягкой плоти и стройным мышцам, побочным продуктам моего предпочтительного образа жизни — лени и неумеренности?
Я хотела умолять его открыть рот и произнести что-нибудь грубое и порочное, но моё горло в данный момент было слишком занято очисткой от скопившейся в задней части слюны, чтобы издать какой-либо звук, поэтому я сделала единственную разумную вещь… Я опустила взгляд на салфетку на комоде и посчитала закольцованные нити.
Хлюпанье и шуршание ткани по коже ещё больше распалили мою кожу. Почему я всё ещё стояла здесь? О, да… потому что снаружи могли быть призраки, а я предпочла быть в присутствии раскованного фейри, чем коварного призрака.
— Ты одет? — мой голос звучал странно, прерывисто и хрипло.
— Полагаю, что да, но вряд ли ты разделяешь моё убеждение.
— О чём ты говоришь?
Я подняла взгляд к зеркалу и обнаружила, что Римо смотрит на меня в зеркале, полуодетый. Добрая половина. Если бы его грудь была прикрыта, а не ноги, моё внутреннее сгорание сделало бы меня жалкой мишенью для его раздвоенного языка.
— Я говорю о том факте, что ты явно считаешь меня наравне с твоим маленьким другом Дэниели.
— Мы уже обсуждали это на кухне. Джошуа Локлир мне не друг. К тому же…
Я облизнула губы, столп безупречной мужественности позади меня, лишающий мой мозг способности формировать рациональные мысли. Выжимая жизнь из концов пояса моего халата, я потратила несколько минут, перебирая в голове слова, которые хотела добавить. Только когда он ухмыльнулся, они снова оказались в чётком фокусе.
— К тому же, почему тебя волнует, что я думаю о тебе?
Брови Римо приподнялись над его пронзительными зелёными глазами.
— Меня не волнует.
Мои пальцы соскользнули с концов пояса, и я повернулась к нему, чувствуя, что каким-то образом взяла верх.
— Тебя явно волнует. Ты продолжаешь вспоминать Джошуа.
— Я вспоминаю его, потому что он — причина, по которой мы здесь.
В этом не было никакого смысла.
— Он — причина, по которой я здесь. Я всё ещё не знаю, почему ты здесь, — я скрестила руки на груди. — Почему ты здесь? Я знаю, ты утверждал, что это глупо, но это не объясняет, почему ты последовал за мной через таинственный портал. Ты боялся, что я направляюсь в какое-нибудь весёлое место, и ты не хотел пропустить это?
  
Он сделал шаг ко мне, гигантский шаг, который приблизил его прямо перед моим лицом. Я завела шею ещё дальше назад, чтобы мой взгляд был идеально выровнен с его.
— Я последовал за тобой из павильона, потому что думал, что ты идёшь за моим братом.
Я крепче сжала свои руки.
— Твой брат обычно прячется в Дусибе?
Вода капала с туники, зажатой в его кулаке, на мои босые пальцы.
— Я не знал, где он был. А потом я увидел, как ты изучаешь нарисованный круг. И мне стало любопытно.
— Значит, любопытство заставило тебя пойти за мной?
В его глазах забушевала буря.
— Как я уже говорил, глупость заставила меня пойти за тобой.
— Итак, ты считаешь себя глупым человеком, Римо Фэрроу?
— Обычно нет, — его тембр был низким и глубоким, — но ты каким-то образом пробуждаешь во мне худшее, Амара Вуд.
Я стояла на своём, несмотря на то, что моё сердце колотилось в груди, а здравый смысл подсказывал мне добавить немного пространства между собой и громоздким фейри.
— Или, может быть, я просто извлекаю наружу то, что уже есть.
Зачем я его провоцировала? Хотела ли я, чтобы меня проткнули ручкой? Не особенно.
— Твоя фамилия тебе подходит. Ты — кусок дерева. Заноза.
Я знала, что это не комплимент; знала, что играю с огнём, но всё же возразила:
— Занозы беспокоят тебя, только если они попадают тебе под кожу. Когда я успела попасть тебе под кожу?
Ноздри Римо раздулись, и на мгновение я всерьёз испугалась смерти от удушения влажной туникой, но потом напомнила себе, что он дважды спас меня, а значит, он только фигурально хотел убить меня.
После очередного долгого раунда поединка между нашими глазами, Римо отступил назад, к счастью, забрав с собой свой опьяняющий жар.
— Одевайся. Мы должны попытаться добраться до портала до наступления ночи.
Небо всё ещё было ослепительно белым, но он был прав. Нам нужно было добраться до портала, и чем скорее, тем лучше. Я разжала руки и стрелой метнулась к двери.
— Может быть, призрак гостиницы оставил немного мази для твоих порезов в спальне.
Я застыла на пороге его спальни.
Мне не нужно было оглядываться через плечо, чтобы понять, что он ухмыляется. Я услышала мелодичность в его голосе, когда он сказал:
— Великая Амара Вуд боится призраков?
Я напрягла спину.
— Не тех, кто печёт пироги.
А потом я вышла из комнаты, отчаянно пытаясь поверить, что это правда.
На самом деле я была так напугана, что, прежде чем закрыть дверь, напевая во всю глотку, я тщательно обыскала спальню, заглянув даже под кровать и в ящики комода. Только когда я была уверена, что я одна, я успокоилась, закрыла дверь своей спальни, затем дверь ванной и сбросила халат. Мой костюм был далеко не сухим, поэтому я завернула его в халат, чтобы удалить немного воды.
Много пользы это не принесло.
Когда я начала надевать свой чешуйчатый комбинезон, натягивая материал на ноги, он всё ещё был мокрым.
Фу. Втискиваться в одежду было очень отстойно. Особенно мокрую.
Как только я натянула костюм выше пупка, дверь в ванную распахнулась. Слегка вскрикнув, я прижала руки к груди и развернулась лицом к призраку.
Не призрак.
— Какого чёрта, Римо?
Он прислонился к дверному косяку, вертя ручку между длинными пальцами.
— Я проверял, не убил ли тебя Каспер.
Если бы я не была такой ханжой, я бы разбила его самодовольную физиономию кулаками.
— Напевание обычно является хорошим признаком живости.
— Откуда мне было знать, что это ты напеваешь, а не призрак?
Невыносимый фейри.