Олегархат им. тов. Сталина (СИ)
Интересно мы с ним побеседовали, ведь им (то есть КГБ) пришлось не только «армян притеснять». Проверки теперь пошли почти во всех республиках, и хищения на стройках тоже везде были выявлены. Разве что в иных местах «просто воровали», не подвергая окружающих опасности, а списывая стройматериалы по относительно правдоподобным причинам. Но — воровали, и почему-то среди воров все же стройиндустрия считалась делом «малодоходным», а основные хищения шли главным образом в пищепроме. И там тоже воровство крышевалось вплоть до руководства предприятий, да и в руководстве республик «отдельные товарищи почему-то не замечали» явных безобразий. Так что разговор с Павлом Анатольевичем в основном касался того, как можно быстро и безболезненно «национальные кадры» поменять на «интернациональные». И где это можно проделать именно безболезненно и максимально быстро…
Разговор с Судоплатовым закончился «к общему неудовлетворению»: Павел Анатольевич мое предложение «снизить планку по сумме хищений» для применения высшей меры социальной справедливости все же не одобрил, хотя и согласился, что это все же может дать заметный эффект. А мне не понравилось то, что он предложил отменить положение о полной конфискации имущества в том числе и у родственников осужденных по экономическим статьям — но он, хвала Одину (или кто там в больших авторитетах у скандинавов из богов ходит), сам отменить статью закона не мог, а Пантелеймон Кондратьевич, насколько мне было известно, собирался на следующей серии Верховного Совета вообще поставить вопрос о ее ужесточении. Но лишь собирался, и я надеялась, что пока я его смогу уговорить от такого шага воздержаться.
Не потому, что считала, что конфискация не нужна, напротив, лично я считала, что у воров нужно забирать абсолютно все наворованное. Но пока было очень трудно определить, что там именно наворовано, а что все же получено относительно честным (то есть под уголовные статьи не попадающим) способом. Но довольно скоро это станет сделать очень несложно, и вот тогда…
В Ряжском районе что-то своровать (не в смысле, из кармана кошелек украсть все же) стало уже очень трудно: там на всех предприятиях ввели ( «в порядке эксперимента») безналичную систему расчетов. То есть на карточки теперь и зарплату перечисляли, и карточками же во всех магазинах люди и расплачивались. И карточки использовались «последнего поколения» (правда, обо всех «предпоследних» люди даже и не подозревали): в кусок пластика была запрессована микросхема, хранящая код доступа к серверу и информацию о десятке последних транзакций по счету. Это для того, чтобы в случае отсутствия связи с сервером все же можно было покупку какую-то оплатить, проведя транзакцию на сервере сберкассы уже позднее. И для того, чтобы вся эта штука заработала, мало было саму такую очень непростую карту придумать, еще требовалась вся инфраструктура (то есть сервера с линиями связи), а так же очень непростое программное обеспечение. И все это (пока лишь в рамках одного района, ну, чуть побольше, чем в районе) было сделано, а теперь началась «опытная эксплуатация» системы и ее отладка. Все же и аппаратура периодически пошаливала, и в софте багов имелось достаточно — однако у меня была уверенность в том, что к следующему году все заработает относительно стабильно и систему можно будет уже начинать разворачивать в трех «подопытных» областях. То есть линии связи там уже усиленно прокладывались, но пока даже ясности в том, какие именно линии потребуются, не было.
Не было, так как в Зеленограде инженеры вовсе не сопли жевали: там в мае сумели изготовить оптический кабель длиной в полсотни километров, и по этому кабелю они уже могли передавать информацию со скоростью порядка тридцати мегабит в секунду. То есть «теоретически», как они сказали, по кабелю можно было и гигабит передавать, но пока у них просто не было нужной передающей и приемной аппаратуры, работающей быстрее тридцати мегабит, но они обещали «скоро этот результат превзойти на порядок». Вот только термин «скоро» они все же расшифровать не брались, прекрасно понимая, что там работы еще невпроворот, но кабель их экспериментальная установка уже производила по двадцать с лишним километров в сутки, а тридцатимегабитных приемопередатчиков они вообще делали по сорок шесть штук в день (именно сколько у них лазеров с усилителями на одной пластине помещалось). А еще они вроде уже закончили разработку «промежуточного лазерного усилителя-повторителя» сигналов и у них уже работали интерфейсы для подключения этих линий к компам, однако как быстро все их «эксперименты» можно будет внедрять в практические системы связи, было все же не до конца понятно. Но я «на всякий случай» распорядилась «оптику» прокладывать одновременно с «медью»: все же стеклянный кабель от лежания в земле портиться не должен, а лишний раз копать сотни километров канав я сочла делом слишком уж дорогим.
Но это было делом будущего, а сейчас руководители (района и всей страны) с большим интересом за этим «экспериментом» наблюдали. За тем, в частности, что народу поначалу карточки не понравились — но ровно до тех пор, пока не пришло время платить за квартиру или за телефон: вместо того, чтобы стоять в очереди в сберкассе, стало возможным буквально за несколько секунд в «автокассе» (так разработчики назвали прототип банкомата) все оплаты произвести: в базе данных ведь имелся и адрес владельца карты, и суммы платежей были заранее известны, кроме, разве что, платы за электричество: счетчики, которые должны будут сами на сервер данные по потреблению электричества отсылать, уже разработали, но пока их еще массово делать не начали. Впрочем, и по электричеству оплата стала простой до смешного: в автокассе при выборе такого платежа нужно было лишь последние четыре цифры показаний счетчика ввести, все остальное делалось на сервере. И автокассы печатали квитанцию о проведении всех «госплатежей», так что «расчеты с государством» стали для людей заметно проще. Да и потерять деньги стало уже труднее, потому что с потерянной карточки кто-то мог разве что пару мелких покупок оплатить: в магазинах без пин-кода проходили платежи именно мелкие, по умолчанию не свыше четвертного, да и то не более двух в сутки (или до того, как очередной платеж будет проведен с вводом кода), а снять наличные в сберкассе с такой карты постороннему человеку было невозможно в принципе: на карточке ведь и фотография владельца печаталась, а автокассы наличные не выдавали. А когда в районе были установлены еще некоторые карточные автоматы (например, по продаже билетов в кинотеатры), то люди нововведением прониклись. И особенно они прониклись после того, как из сберкасс людям домой стали приходить сводки по всем проведенным с карточки платежам за месяц…
А кроме рабочих карточками заинтересовались и крестьяне, особенно те, кто на рынках всякими продуктами торговал. Потому что на рынках (пока двух, в Ряжске и в Александро-Невском) в торговых павильонах были установлены платежные терминалы, в которые мужик вставлял свою карту — и все платежи через этот терминал шли на его счет в сберкассе. Понятно, что никто им не запрещал и за наличные торговать, но с картами шанс был ограбленным заметно снижался. Не то, чтобы в районе кого-то грабили с утра и до вечера, но в стране все же преступники еще водились, а просто расстаться с кошельком где-нибудь в людном месте было, к сожалению, не особо и сложно.
Однако больше всего народу понравилось то, что теперь в любой сберкассе стало возможно купить билет на любой поезд. Ведь все станции советских железных дорог уже были соединены неплохими линиями связи, и железнодорожники каждый эшелон уже отслеживали по всей стране. А для пассажирских поездов они стали отслеживать и все свободные (или все занятые) места в вагонах — и ранней весной уже в штатном режиме начали продавать билеты на поезда с помощью компьютеризированной системы. И к ней они сами подсоединили все билетные кассы на всех вокзалах страны — а в Ряжском районе к этой системе подсоединили и автокассы. И любой человек там мог самостоятельно билеты на любой маршрут с любыми пересадками приобрести. Точнее, забронировать: сам билет в печатном виде он получал уже в специальных автоматах на любой станции (пока лишь только любой станции района) или в кассе пункта отправления по предъявлению паспорта (если билет, допустим, для родственника из далекого места покупался), а до тех пор, пока билет не был распечатан (и не позднее, чем за два часа до оправки поезда) он мог билеты «сдать» и получить почти все деньги обратно. Почти все: десятку за каждый сданный билет все же с товарища снимали «во избежание злоупотреблений».