Остров амазонок (Дикие)
Небо сначала стало свинцово-серым, потом приобрело зловещий лиловый цвет. Вода в заливе покрылась барашками, зашумели деревья, ветер задул еще сильнее.
Сильвана с тревогой взглянула на небо.
– Ты не думаешь, что, возможно…
На лицо упала капля воды, и она вытерла ее. После этого еще несколько капель попали на руку. Сильвана посмотрела на облачное небо, потом на лагуну. Прямо у нее на глазах поверхность воды покрылась крошечными волнами. Весь залив, казалось, задрожал, а затем стал гладким, как стекло.
Сильвана услышала шипение, которое становилось все громче и громче. Над поверхностью моря появилась дымка. И вдруг с небес хлынула вода, как будто из опрокинутого ведра.
Секунду-другую Сильвана не могла прийти в себя. Она промокла насквозь, оцепенела, а потом закричала:
– Сюзи! Вылезай из воды! Это сезон дождей. Он начался раньше.
Сюзи пыталась что-то крикнуть Сильване в ответ, но шум дождя был слишком силен, чтобы та могла ее услышать. Напор воды был такой, как если бы они стояли под струей пожарного брандспойта. Они могли лишь ловить ртом воздух.
Сильвана помогла голой Сюзи выбраться из воды. Женщины схватили свою одежду и побежали, потому что дождь хлестал так сильно, что и думать нельзя было остановиться и одеться.
Помогая друг другу, они начали карабкаться по крутой тропинке, которая вдруг превратилась в скользкое месиво. Они скатывались вниз, соскальзывали и падали, но наконец все-таки добрались до вершины. Сильвана посмотрела в сторону моря. Не видно было ни океана, ни пляжа. Видимость была нулевая.
Мокрые, перепачканные женщины, пошатываясь, вошли в хижину.
Пэтти, которую едва не смыло с наблюдательного дерева, встретила их горькими словами:
– Думаю, что теперь решение можно уже не принимать!
18
Среда, 5 декабря
С начала сезона дождей прошло семь дней.
– Сейчас ты похожа на Грэйс Джонс, – сказала Анни, закончив стричь Сюзи под «ежик». Она поднялась и критическим взором осмотрела ее. – Теперь уж точно у тебя не будет ни вшей, ни блох, – сказала она.
– И могу обходиться без шампуня, – грустно пошутила Сюзи. – Когда мы вернемся, будем похожи на чучел.
Анни пожала плечами. Изнуренные непривычным трудом, тяжелыми бытовыми условиями, горем по погибшим мужьям, женщины махнули на себя рукой. Только Сюзи по-прежнему следила за тем, как она выглядела.
Со своей бамбуковой постели Пэтти смотрела на непрекращающийся дождь.
– Вот и хорошо, что мы не поплыли на плоту, – сказала она. – Нас бы смыло ливнем, и мы бы утонули.
– И еще хорошо, что Кэри сделала этот отвод для дождевой воды, – заметила Анни.
Поскольку их жилище было слишком тесным, то они построили на этой поляне еще одну хижину. Она была сделана аккуратнее и прочнее, чем первая, и женщины гордились тем, что ее спланировала Кэри и что они выстроили ее без помощи Джонатана.
За неделю сезона дождей женщины привыкли к новой погоде. По утрам иногда небо прояснялось и проглядывало солнце, но к середине дня начинали собираться тучи, и тогда влажный воздух становился таким плотным, что они ощущали на своих плечах физическую тяжесть и ждали, когда начнется ливень.
Тропический ливень всегда обрушивался неожиданно и мощно, как водопад. Во время ливня женщины не могли ничего делать, кроме как оставаться в своих хижинах, пока дождь не прекращался столь же неожиданно, как и начинался.
Эти женщины, привыкшие к комфорту, к жизни, приносящей больше поводов для радости, чем разочарований, с трудом адаптировались к новой обстановке. Их занесло в джунгли, и единственный мужчина, на которого они надеялись, был не в состоянии поддержать их. Они слепо полагались на него, но неожиданно он стал дополнительной проблемой, новым источником беспокойства.
Их неудовлетворенность и разочарование перешли в депрессию и апатию.
В своей собственной черной пропасти одиночества и отчаяния каждая из женщин переживала свои кошмары. Споры Кэри с Эдом всегда были частью их семейной жизни, но сейчас Кэри жалела, что они отняли у них столько времени и сил. Сильвана сожалела о каждой минуте, которую она не провела с Лоренцей, когда та была ребенком. Пэтти упрекала себя за недостаточное внимание к матери, которая, овдовев, стала так одинока.
Сюзи поклялась себе, что, если только бог поможет ей выбраться отсюда, она будет ласковее с Бреттом; больше она никогда не скажет ему «нет»…
Ждать было очень тяжело. Они все неподвижно лежали на своих бамбуковых кроватях, наблюдая, как с деревьев капает вода, ожидая, когда дождь прекратится. Как узники, они вели счет неделям, дням, часам и минутам до своего освобождения.
Пока за стенами хижины неумолимо лил дождь, Пэтти сидела, наблюдая за тем, как Анни стрижет Сюзи, и снова почувствовала, как по спине побежал неприятный холодок. Она была уверена, что за ними наблюдают. Она чувствовала спиной чей-то пристальный взгляд. Нет, она должна предупредить их!
Стараясь не выдать своего волнения, Пэтти сказала:
– Кэри, я уверена, что за нами кто-то следит.
Кэри раздраженно села на свою кровать.
– По-моему, ты страдаешь паранойей. Мы здесь уже три недели, и, если кто-то собирался напасть на нас, он давно бы уже это сделал.
– У нас и без твоих страхов хватает проблем, – добавила Сюзи.
И вновь в хижине воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь шумом дождя.
Понедельник, 10 декабря
Сюзи окинула взглядом желтовато-зеленую воду лагуны, белую линию барашков около рифа и бескрайний океан, блестевший под утренним солнцем.
– Ой! – вскрикнула она и выронила ведро.
– Опять плечо? – спросила Пэтти.
Поморщившись, Сюзи кивнула.
– Ты, наверное, вчера растянула мышцу. Давай я разотру ее. Вчера это помогло, верно? Пойдем в тень.
Обе женщины прошли по раскаленному белому песку в глубину пляжа и положили рыболовные снасти под пальму.
Пэтти начала осторожно массировать плечо, но всякий раз, когда она дотрагивалась до больного места, Сюзи вскрикивала.
– Ляг в тень, – предложила Пэтти. – Я сделаю тебе массаж.
Лежа на теплом песке, Сюзи расслабилась, когда руки Пэтти начали легко двигаться по ее обнаженному телу. Она слышала успокаивающее дыхание моря, чувствовала легкий теплый ветерок, ощущала мягкие прикосновения пальцев Пэтти. Впервые за последнее время Сюзи чувствовала, как из нее уходит страх, по мере того как крепкие, но нежные руки Пэтти снимали с нее напряжение.
Поглаживая загорелую кожу Сюзи, Пэтти вспомнила, как делала массаж своему сыну Стефену. Кожа Сюзи была такой же нежной и шелковистой. Легонько проведя указательным пальцем до основания позвоночника Сюзи, она вдруг поняла, почему привлекает мужчин нежная, хрупкая уязвимость женского тела.
Лежа на теплом песке, Сюзи непроизвольно передернула плечами. Секунду-две она колебалась, затем перевернулась на спину. Пэтти заметила в ее карих глазах какой-то странный блеск; губы Сюзи приоткрылись, словно она собиралась что-то сказать.
Сидя голой рядом с Сюзи, Пэтти вдруг испытала странное чувство, что если она еще раз коснется этой шелковистой кожи, то за этим последует что-то непредсказуемое. Она глядела в расширившиеся карие глаза Сюзи, и влечение, вспыхнувшее в обеих, загипнотизировало их. В тот же момент они медленно потянулись друг к другу.
Пэтти провела пальцем по шелковистой брови Сюзи. В ответ та обхватила Пэтти и увлекла ее вниз. Пэтти затрепетала, когда они, тесно прижавшись друг к другу, опустились на песок.
Пэтти мгновенно возбудилась и в тот же миг испугалась своих собственных чувств. Но отступать она не собиралась. Ее рука дрожала, когда она дотронулась до груди Сюзи.
Эта первая нежная ласка послужила искрой. Обе женщины двигались все более настойчиво, испытывая потребность утолить сексуальный голод. Нежность смешалась с чувственностью, а страсть – с похотью.
Не произнося ни слова, они ласкали друг друга, чувствуя, как возрастает возбуждение.