Стальной подснежник
Вздохнув, Ло постаралась выкинуть магический спектр из головы – хватало более важных тем для размышлений. Например, как она все-таки смогла активировать ключ от взрывателя? Какие там остатки силы? Да она выгорела изнутри так, что даже каналы спеклись – Ло поморщилась, представив черную, выжженную изнутри сеть силовых каналов, как на учебном пособии. Аркан Медеоса – лучшее средство против мага, потому что обращает против него собственную силу. Чем больше силы, тем мощнее удар. Идеальное средство против трех боевых чародеев, оставшихся на дежурстве у ключа и накачанных силой до предела резерва.
Только вот противник никогда не использовал боевую магию. Северяне-вольфгардцы жили по жесткому кодексу чести, в котором боевая магия Дорвенанта прямо относилась к недостойным воина уловкам и отрицалась напрочь. Лекари, погодники и артефакторы в Вольфгарде были, но не боевики! Даже их ведьмаки творили магию совсем иную, основанную не на чистой божественной силе, но на изначальных природных эманациях. А чары Медеоса – это даже не огненную сеть слепить, чтобы пугнуть вражескую кавалерию, Они требуют совершенного мастерства и огромной силы. Откуда же у них взялся боевой маг, способный на Аркан Медеоса такой мощи? И, главное, как он оказался в укрепленной охраняемой башне за спинами чародеев Дорвенанта?
Ло нахмурилась, восстанавливая в памяти расположение комнат. Пост был ровно посередине второго этажа, на первом дежурила пара солдат. Не для охраны – уж трое таких мастеров боевой магии могли защитить себя лучше, чем рота гвардейцев. Нет, эту пару оставили просто на посылках. Затопить камин, разогреть нехитрый паек или сварить шамьет лордам и леди… Что сталось с этими двумя? Ло не знала… Она даже их имена и лица не могла вспомнить, а ведь должна была! Ладно, допустим, враг, кто бы он ни был, проник в башню. В конце концов, если это сильный маг, он мог использовать личный портал. Мог? Мог. Теоретически. Уж силы индивидуальный нестабильный портал требует куда меньше Медеоса, только умения и знания координат.
Он либо переместился сразу на второй этаж, либо прошел с первого, минуя солдат. Одурманил или убил. Неважно… И вошел в комнату с ключом. Там почти ничего не было… Ло скривилась – виски заломило болью, – но упрямо продолжила вспоминать. Стол посреди небольшого зала, там стояла подставка с ключом. Ключ… Цилиндрик в палец длиной. Взять, прижать палец к махонькой иголочке. Та уколет сама и либо подтвердит допуск, либо пошлет в кровь порцию мощного сонного зелья. Это Арчи предложил, чтобы не убить возможного злоумышленника, а оставить для допроса. Пресветлый Воин, да разве они верили всерьез в каких-то злоумышленников?!
Еще в комнате было три кресла. Два стояли у камина, Колин и Арчи коротали время за игрой в зернь, положив доску прямо на колени. Оба плутовали отчаянно, кости плясали так, что отлетали от доски и кружились между игроками, рассыпая искры… Лавиния с усилием вздохнула, проталкивая воздух в сжавшееся горло и запретив себе вспоминать лица друзей.
А ее кресло стояло чуть поодаль, она пыталась наложить заплатку на штанину – та прорвалась на самом колене. Заплатке, конечно, полагалось держаться без ниток, на живую, но в практической артефакторике Ло всегда была очень плоха… Кусочек тонкой кожи морщился, норовил выползти из-под пальцев…
И снова тьма! Тьма накрыла все, что Ло должна, обязана была помнить. Сквозь тьму она слышала истошный крик, показавшийся бесконечным. Кажется, она сама тоже крикнула, и всё. Тьма и звезды! Проклятые семилучевые звезды! Может, следовало сказать о них дознавателю? Но тот и без того вытряхнул из целителей все, что касалось Ло. Каждое слово, каждое движение, пока она валялась без сознания. Что преступного может быть в официальном символе Ордена?
– Ваша светлость…
– Что? – вскинулась она, недоуменно глядя на стряпчего, некстати оторвавшего ее от почти пойманной мысли. – Простите?
– Подъезжаем к постоялому двору, – терпеливо повторил мэтр Тюбуи. – Здесь можно отдохнуть под крышей.
– Ванна! – выдохнула Ло, прижимая пальцы к вискам, куда будто гвозди забивали. – Хотя… Ладно, бочка. Да хоть поилка для лошадей, лишь бы с горячей водой!
– Я учту ваши пожелания, миледи, – церемонно кивнул мэтр, и Ло содрогнулась, представив, что сухарь-стряпчий выполнит ее волю насчет поилки в точности. То ли из чудовищной пунктуальности, то ли из мстительности. Вдруг он… не такой сухарь, каким кажется?
– Будьте добры, – попросила она, изобразив любезную улыбку, но мэтр почему-то вздрогнул и поспешно уткнулся в книгу.
С поилкой обошлось. Для Ло нашли вполне пристойную бочку-купальню, и всего через час после приезда она нежилась в исходящей паром воде, куда молоденькая служанка плеснула травяного отвара. Судя по запаху, там точно была мята и что-то еще с медовым теплым ароматом.
Сидя в бочке по самую шею, хоть для этого и пришлось обнять колени, Ло щурилась, слегка шевелила руками, разгоняя горячую воду, и с вожделением думала, как сейчас она промоет волосы, высушит их, сменит белье на свежее и ляжет в постель. Пресветлый Воин и все его благие родичи, постель! На которой можно вытянуться! И которая – вот счастье-то – никуда не едет и даже не качается. Ло казалось, что даже бочка, стоящая на полу, мерно подпрыгивает на барготовых рессорах – так она привыкла за пять дней к дорожной качке.
Она выполнила свой план ровно наполовину. Отмылась до скрипа, но волосы не высушила, а только вытерла полотенцем. Усмехнулась зло и горько, спохватившись только, когда уже сложила пальцы для горячей воздушной струи. Даже такой мелочи лишилась… Как обходятся без этого обычные женщины? Привыкай, Ло Ревенгар.
Но все равно было чудесно. Ощущение чистоты от кожи, волос и одежды, новые тонкие чулки, рубашка… Ло села у окна, взяла расческу, запустила пальцы в подсохшие пряди. Комнату ей отвели с окном в сад, уже изрядно облетевший, но несколько поздних яблонь еще кучерявились листвой, закрывая окно, отчего днем в комнате было прохладно, а сейчас, после купания, даже холодно, пожалуй. Через пару минут у нее замерзли ноги, да и пол был мокрый, так что Ло с сожалением натянула сапоги. Потом взмахнула расческой раз, другой…
Звуки за окном сначала показались обычной ночной жизнью постоялого двора. То ли кошка мяукнула, то ли сыч заорал… Нет! Она прислушалась.
– Пу-у-устите… Не хочу… Не на-а-адо… Ай!
Ло распахнула окно раньше, чем успела это понять. Деревянная решетчатая ставня открыла сад, залитый лунным светом. Возле ближнего к окну дерева что-то копошилось. Темное, непонятное.
– Не на-а!
Тонкий крик захлебнулся. Как была, в рубашке, чулках и сапогах, Ло взлетела на подоконник, прыгнула в траву с высоты своего роста. Вскочила и кинулась к яблоне. Света от почти полной луны хватило, чтоб увидеть…
В последний момент она успела пожалеть, что не схватила что-то получше щетки для волос. Что-то или тяжелее, или острее. Ло изо всех сил ткнула ею в спину мужика, что тискал почти не заметную за его тушей девушку. Дождалась, пока обернется, и вторым ударом впечатала массивную серебряную щетку узким краем ему в переносицу. Мужик охнул, схватился за лицо. Подхватив край рубашки, Ло так же молча ударила его ногой в пах. Дождалась вопля и пнула в колено – под окованным носком сапога хрустнуло. Свалившись, мужик уже не орал, только катался по траве, мыча и сдавленно подвывая.
– Ми…ми…леди… – скулила девчонка, держась за яблоню.
– Ваша светлость! – укоризненно воскликнул мэтр Тюбуи, примчавшийся в сад еще раньше хозяина, Ло даже заподозрила, что стряпчий был где-то неподалеку. – Нельзя же так!
– Можно, – с глубоким удовлетворением сообщила Ло, оглядывая присутствующих. – И даже необходимо.
Мэтр стыдливо отвел глаза от ее груди, просвечивающей под тонкой тканью. Ло усмехнулась, представив, как смотрится со стороны в одной рубашке поверх чулок.
– Потаскуха приблудная! – орал хозяин на служанку, которая часом ранее таскала воду в бадью для купания Ло, по два тяжеленных деревянных ведра разом. – Ты зачем с ним в сад пошла?! У, шлюха… Запорю мерзавку, месяц не сядешь!