Complete Maximum (СИ)

— Да в смысле?
Чонгук не реагирует на негодование блондина. Невозмутимо поправляет свою одежду, застегивает одной рукой рубашку, второй удерживая раздражённого парня на руках, чтобы не рыпался лишний раз, подтягивает треники Тэ на место, поправляет сползшую с одного плеча футболку, приводит в относительный порядок светлые прядки, совершенно собственнически оглядывает с ног до головы, уверительно кивает каким-то своим мыслям под недоумевающий карий взгляд и оставляет лёгкий поцелуй на кончике носа. Проводит в конечном итоге по своим всклоченным волосам пятернёй.
— Просто поехали уже, а. — изрекает наконец.
И, не дав возразить, скользит взглядом по лицу, останавливается внизу и чувственно, нарочито медленно, томно впивается в чужие губы требовательным поцелуем, проникает в рот языком, ведёт ладонью по внутренней стороне бедра, слегка сжимая чувствительную зону совсем рядом с пахом, заставляя резко вздохнуть и прогнуться в спине навстречу. Тэхёна повело от одного только взгляда, которым Чон его смерил. Что уж говорить о поцелуях и прикосновениях. Он податливо распахивает губы в ответ, моментально позабыв всё своё недовольство, игнорируя тянущее чувство внизу живота. Чонгук так мило, заботливо поправлял его растрёпанную одежду. Убирал чёлку со лба. «Во время секса вы срываете друг с друга одежду, но после почему-то никто никому одеваться не помогает». Разве не автор этой цитаты сейчас нервно закурил в сторонке?
— Поехали, пофиг куда уже, — только и получается выдохнуть в ответ.
«Отлично, задолбал сопротивляться».
♥️
Тэхён не акцентирует внимание ни на чём. Внутри приятное волнение. Тугой тёплый комок предвкушения вперемешку с возбуждением и сильнейшим желанием, он никуда не делся и продолжает скручиваться внизу живота.
Но краем сознания Тэ отмечает наличие забора. До этого его, вроде, не было. Хотя тогда было темно, может просто не разглядел? Чонгук тратит уйму времени на то, чтобы понажимать какие-то кнопки, отходит подальше, созванивается с кем-то. Урывками слышатся фразы вроде: «если это обычный человек, какого хуя он торчал там всё это время», «нет, он сто процентов пас», «ну да, с другой стороны, нельзя было не отпустить».
Тэхён мнётся на пороге особняка, когда Чонгук, закончив со всеми своими созвонами, натягивает улыбку на лицо и, наконец, подходит.
— Ты чего стоишь, не заходишь? — мурлычет в самое ухо, целует в макушку.
— Тебя жду, это же твой дом.
Чонгук закатывает глаза и открывает дверь, джентельменским образом приглашая Тэ внутрь.
— А в прошлый раз ты был посмелее.
— Ой, заткнись.
Тэхён по памяти направляется в сторону спальни кинуть вещи для начала.
— Не туда.
— А куда?
— Там гостевая. Моя вон там, — кивает вправо.
Тэхён себя чувствует до ужаса не в своей тарелке. Покусывает губу.
— Ааа, гостевая… — задерживает взгляд.
— Что? Не ты один лелеешь своё личное пространство. — Чонгук отходит от заблокировавшейся со странными звуком двери и приближается к Тэ.
— А сейчас ты, получается, готов в него пустить?
— Думаю, да.
— Мы по-прежнему мало знакомы, а вдруг я маньяк?
— Хорошо, напомни больше к тебе спиной не поворачиваться. С остальным разберёмся, — короткий поцелуй в губы. Чонгук обходит Тэ, поманив за собой.
♣️
У Чонгука потрясающая ванная комната. Тэхён с нарастающим внутри ощущением нахождения не в своей тарелке раздевается, оставляя вещи на тумбе у входа. Противоположная стена, у которой расположен душ, затянута чем-то отдалённо напоминающим жалюзи.
«Странно, что это? Навряд ли тут окно».
По размерам ванная, пожалуй, больше студии, которую он снимает.
«Не думать об этом, не думать об этом, не думать об этом».
Пять минут Тэхён тратит на то, чтобы разобраться с тем, как работает странная душевая конструкция. Ни тебе стенок у душа, ни привычной лейки сверху, просто гранитное сооружение в форме перевёрнутой английской буквы L, куча кнопок на встроенном дисплее. После пары неудачных попыток справиться с тем, до чего техника — ого — дошла, прохладные струи, наконец, ударяют в лицо.
 
Минут двадцать уходит на то, чтобы сполоснуться, подготовить себя, промыв, — спасибо дорогой, заботливый Чонгук, что на единственном прозрачном высоком столике рядом стоит всё необходимое. Думать о том, для кого он изначально это приобретал, не хочется, но все равно думается. Тэ одёргивает себя, концентрируясь на собственной растяжке. От предвкушения начинает потряхивать. Ему не нужно сильно растягиваться. Он любит когда берут грубо. Нежность — это хорошо. Но не после месяца воздержания. Никак не после. Ощущения постепенно становятся почти приятными. Тэхён закусывает губу и снова включает душ, подставляет лицо под прохладные струи, продолжая движение пальцев, сложённых пикой, внутри себя.
Он не слышит, как тихонько приоткрылась дверь, как был включён набор воды в ванну, встроенную в пол, как обёртка от презерватива приземлилась на дно мусорного бака и щёлкнула крышечка лубриканта.
Не видит Чонгука, который остановился в паре метров от него, восхищенно разглядывая, оценивая, облизывая моментально ставшие сухими губы.
Не задумывается о том, как выглядит, когда стоит вполоборота и ласкает себя, водя рукой по набухающему члену, разминая плотное колечко мышц, проникая внутрь поочередно то двумя, то тремя пальцами.
И потому вздрагивает, резко распахнув глаза, когда чьи-то пальцы обхватывают запястья и отводят руки в стороны. Вода прекратила бить по телу, прохладный язык собирает капли влаги с виска, Тэхён недоумевающе уставился на наглое лицо за спиной.
— Не мог подождать?
— Ты долго, я сейчас хочу.
— Ладно, я в целом готов, пошли.
— Нет.
— Что нет?
— Я тут хочу. Стоя. Бля, Тэхён, какой ты охуенный… — выражение лица почти мученическое. Ведёт руками по бокам, сжимая. Смотрит в глаза.
Чонгук не разрывает зрительного контакта, когда опускает руку и, проведя ребром ладони по промежности, прижимается подушечками пальцев к чувствительному сфинктеру. Добавляет смазки, тщательно смазывая колечко мышц. Тэ облизывает губы, у Чонгука моментально появляется кинк на это его движение языком. Чон закусывает собственную губу, неразборчиво что-то прошипев, давит сильнее, и смотрит, смотрит в карамельные глаза подёрнутые дымкой желания, он не оторвёт взгляда, пускай Тэ видит, что с ним творится, благодаря ему.
Тэхён всё прекрасно видит и потому слегка подаётся назад, практически насаживаясь на пальцы.
Опускает голову, снова облизывая чертовы губы, хрипит:
— Давай.
— Ну не торопись, — Чонгук входит сразу двумя, убедившись, что там свободно, добавляет третий и начинает осторожные движения внутри чужой горячей плоти.
Тэхён слегка заходится дыханием. Хочет что-то сказать, голос срывается до сиплого.
— Нн.. не надо.
— Что не надо? Больно же будет, с ума сошёл?
— Чонгук, я так хочу… грубо, давай. — Чон медлит пару секунд, словно ища подтверждения этим словам у Тэ на лице, потом утвердительно кивает.
Он ведёт рукой вдоль позвоночника Тэ, слегка надавливает на поясницу, заставляя прогнуться в спине, наклоняется, берет за руки, упирая их в стеклянный стол, член, давно пришедший в боевую готовность, вжимается Тэ в бедро, от этого у последнего почему-то возникает чувство лёгкой неловкости, удивительно, но факт, он всё ещё умеет смущаться, для него это тоже сюрприз.
— Обопрись.
— Не переоценивай се… аооохвоу, — Чонгук резко входит в него, даже не предупредив, прикусывает за затылок.
— Тут скользко, Тэхён. Тебе же самому неудобно стоять будет, — хрипло на выдохе. В Тэхёне очень горячо. В меру узко. И Чонгук мысленно посылает мольбы своему половому органу, чтобы не вздумал спускать раньше времени. Это стоило месяца ожидания и всех сопряжённых с этим переживаний. Внешне старается казаться самым что ни на есть настоящим, уверенным в себе альфа-самцом, когда скользит руками по чужим предплечьям и, приподнявшись, по-хозяйски сжимает руками мягкие бока. Внутри себя ликует, он никак не ожидал, что эти сутки закончатся именно так, когда проснулся в офисе прошлым утром.