Дон Кавелли и Рука Бога

— Мы находимся в…
— Совершенно верно, мы в Апостольском дворце. Этот коридор ведет к жилищу святого отца.
Сестра Каллиста снова перекрестилась. Кавелли полез в карман, чтобы достать смартфон, но его рука нащупала лишь пустоту. Ну конечно, он же бросил телефон, чтобы отвлечь Мариано. Он повернулся к сестре Каллисте.
— У вас есть с собой телефон?
Она покачала головой, как будто вопрос показался ей совершенно неуместным.
  
— Хорошо, тогда, пожалуйста, подождите меня здесь. Никто не сможет подняться сюда на лифте.
Прежде чем она успела запротестовать, Кавелли помчался по коридору. Он точно знал, что ему теперь делать. Монсеньор Лонги по-прежнему не отвечал на его звонки, но ему нужно поговорить с кем-то, кто обладал правом принимать решения. Он свернул за угол и наткнулся на молодого гвардейца. У мужчины при виде Кавелли отвисла челюсть. Гвардейцы постоянно связывались по рации, но ему никто ничего не сказал по поводу посетителя. Кавелли, казалось, возник из ниоткуда. Уверенности гвардейцу добавило лишь то, что правой рукой он нащупал свой «Глок 17» в скрытой кобуре под живописной униформой. Кавелли прекрасно понимал, что не может терять время на объяснения. Он пристально посмотрел на гвардейца и постарался вложить в свой голос всю возможную властность, на какую был способен.
— Как вас зовут, алебардист?
Видимо, он выбрал правильную тактику: исходя из внешности Кавелли и факта его неожиданного появления, гвардеец сделал вывод, что этот человек имеет право задавать вопросы. Все это говорило о том, что он стоит намного выше его в иерархии. Во всяком случае, молодой человек ответил без колебаний.
— Алебардист Висс!
— Хорошо, мне нужно срочно связаться с полковником Дюраном. Речь идет о чрезвычайной ситуации, связанной с безопасностью людей.
Висс в замешательстве потянулся за рацией, висящей на плече.
— А кто вы?
— Скажите ему — Дон Кавелли, он меня знает.
Прошла добрая минута, затем из рации раздался голос полковника.
— Дюран слушает, что там у вас?
— Господин полковник, это Дон Кавелли. Я нахожусь в Апостольском дворце, стою рядом с гвардейцем Виссом. Пожалуйста, немедленно распорядитесь запереть входы в собор Святого Петра. Я имею в виду вообще все, включая входы из Апостольского дворца и некрополи под собором. Все, что связано с собором, представляет огромную опасность.
— Простите? Что это значит, Кавелли?
Всю свою жизнь полковник Дюран весьма неохотно прислушивался к распоряжениям от гражданских лиц, конечно, пока они не становились римскими папами. Кавелли глубоко вздохнул:
— Я знаю, в это трудно поверить, но…
  
XL
 
Это был, пожалуй, самый странный день в жизни полковника Дюрана. Поскольку требовалось обеспечить безопасность посетителей, он, хотя ему это глубоко претило, распорядился полностью заблокировать собор Святого Петра. Эффективно и быстро, но без лишней суеты. Один из проходов в собор — дверь лифта в Апостольском дворце, к удивлению двух гвардейцев, уже находилась под охраной сестры Каллисты. Сначала никак не получалось убедить решительную даму покинуть пост и вернуться в резиденцию «Опус Деи», но в конце концов она все же подчинилась. Тем временем Дюран пригласил Дона Кавелли в свой кабинет и выслушал его рассказ. История казалась совершенно невероятной. Но для Дюрана это не имело значения. Здесь, в Ватикане, он стоит на защите веры и порядка и поэтому должен учитывать в своей работе абсолютно все факты, даже если они кажутся невозможными. Для начала он связался с секретарем святого отца, монсеньором Лонги.
Кавелли утверждал, что тот, некоторым образом, неофициально поручил ему разобраться с этим делом. Лонги как всегда быстро ответил на звонок Дюрана, он внимательно выслушал его, но сам предпочитал хранить острожное молчание. Его окончательный ответ прозвучал чрезвычайно странно: он ничего не станет комментировать, но напоминает, что Дон Кавелли является уважаемым гражданином Ватикана, который пользуется рядом закрепленных привилегий, включающих полное содействие со стороны швейцарской гвардии. После слов «святой отец безоговорочно поддерживает эти привилегии» он повесил трубку. Полковник Дюран глубоко вздохнул. Он достаточно долго занимался папскими делами, чтобы научиться читать между строк.
Иносказательно Лонги дал ему понять, что все, что сказал Кавелли, — правда и что действовать следует в соответствии с его указаниями, но верно также и то, что Ватикан никогда ничего не подтвердит. Дюран мрачно взглянул на Кавелли и поднялся из-за письменного стола.
— Следуйте за мной.
Через две минуты они уже находились в подземном охранном центре. Отсюда контролировалось более пяти тысяч камер, расположенных по всей территории Ватикана. Капрал, отвечающий за работу центра, привык выполнять приказы без обсуждения, но этот прозвучал настолько необычно, что он не мог не переспросить.
— Камеры в соборе Святого Петра? — Ища поддержки, он посмотрел на троих своих коллег. — Сейчас? Но в это время там никого нет.
Полковник Дюран начальственно выпятил челюсть.
— Просто делайте то, что я говорю!
  
XLI
 
Капрал за пультом управления действовал систематически, поочередно подключаясь ко всем четыремстам камерам, расположенным в соборе. Прошло более пятнадцати минут, прежде чем он в первый раз что-то обнаружил. Перед балдахином Бернини [33] на полу лежало нечто, чего там явно не должно было быть. Он увеличил масштаб, максимально приблизив крупнозернистое черно-белое изображение. Полковник Дюран прищурил глаза, чтобы получше все разглядеть.
— Это тот другой человек, о котором я вам рассказывал. Мариано. Он мертв, — объяснил Кавелли.
Дюран на мгновение прикрыл глаза и с силой выдохнул, теперь стало окончательно ясно, что Кавелли говорил правду, а не выдумывал фантастические истории. Нечто опасное прямо сейчас угрожает собору Святого Петра! Это уж точно. Он повернулся к капралу.
— Сделайте несколько скриншотов, а затем продолжайте. Нам нужно найти второго человека.
— Да, господин полковник.
Но Монтекьеса, казалось, исчез. Пару раз одному из трех гвардейцев, просматривающих записи, показалось, что он что-то видит. Но каждый раз это оказывалось игрой теней или чем-то несущественным. Возможно, Монтекьеса хорошо спрятался? Если он удалился в исповедальню, то там никакая камера его не обнаружит. Или им просто не везло, и безумный миллионер слишком быстро перемещается по огромному собору. В таком случае пройдет целая вечность, прежде чем одна из камер засечет его.
Через час полковник Дюран, громко ругаясь по-швейцарски, выбежал из диспетчерской, чтобы связаться по рации со всеми постами и еще раз убедиться, что все без исключения выходы из собора перекрыты и охраняются. Немного успокоившись, он вернулся и сел на один из вращающихся стульев рядом с Кавелли.
— Все в порядке. Если этот человек когда-либо был в соборе, то он все еще там. Ему не убежать.
Еще через пятьдесят минут, глядя на экран, Кавелли понял, что у него болят глаза. Он невольно задался вопросом, как же это все выдерживает охрана, которая смотрит на них целый день. Сам он уже постоянно видел «призраков», то и дело казалось, что на экране где-то что-то движется, хотя там ничего не было.
— Вот он! — вскричали все трое одновременно.
Монтекьеса нашелся. Он стоял спиной к камере рядом с выходом и барабанил кулаками в тяжелые бронзовые ворота. Камера не передавала звук, но он, казалось, что-то кричал.
Человек наедине со своим страхом смерти.
  
XLII
 
Эту ночь Кавелли с большим удовольствием вычеркнул бы из своей памяти. Дюран распорядился не открывать собор Святого Петра и ждать дальнейших указаний. Официально объявили, что прорвало трубы. Все входы были надежно загерметизированы, и у каждого дежурила охрана из швейцарских гвардейцев. В обычных обстоятельствах такое решение не могло быть принято без согласования на самом верху, но сейчас Дюран знал, что никто не привлечет его к ответственности за превышение полномочий. Но это была самая простая и понятная часть того, что требовалось сделать.