Восхитительная ложь (ЛП)
Это красивая работа, и она выглядит намного свежее, чем остальные работы. Чернила более темные и яркие. Наконец, мой взгляд падает южнее, обводя острые края его тазовых костей вплоть до восхитительной V-образной формы, которая исчезает в его спортивных штанах. Мой рот наполняется слюной при виде небольшой россыпи черных волос под его пупком, дорожке, которая ведет к его члену.
Господи, что такого есть в этом парне, что меня так ошеломляет?
Я возвращаю свой блуждающий взгляд к его лицу и чуть не проглатываю язык, когда замечаю, что его сонные глаза смотрят на меня с удивлением.
— Ну, привет, любимая. — Широкая улыбка крадет нижнюю половину его лица, демонстрируя идеально белые зубы. — Я заснул. — Его тон странный, с нотками юмора и игривости. — Иди сюда. Мне нужно прижаться. — Он отрывисто смеется, и его грудь поднимается, когда он хихикает. — Прижмись, — повторяет он. — Какое забавное слово!
Мои щеки пылают, и я уверена, что если бы я посмотрела, они были бы отвратительного розового оттенка.
— Роуэн, сколько ты выпил?
Он отрывает руку от матраса, подвешивая ее в воздухе. Он держит указательный палец над большим, оставляя крошечное пространство.
— Совсем чуть-чуть, мэм. Я клянусь.
Он явно пьян.
— Что ты здесь делаешь? — Подсказываю я. — И как ты сюда попал?
Приподнимаясь на локтях, он отрывает голову от подушки и наклоняется вперед. Я хватаю его за бицепсы, удерживая ровно, пока он перебрасывает ноги через край кровати. Как только я чувствую, что он достаточно стабилен, чтобы держаться на ногах, я отпускаю его.
— Через окно.
Оглядываясь через плечо, я замечаю, что окно выдвинуто дальше обычного.
— Ты забрался сюда пьяный? Господи, Роуэн, ты мог пораниться.
— Мне уже больно, mo bhanríon — Моя королева. Подойди, поцелуй мою попку получше.
Закатывая глаза, я игнорирую его пьяные заигрывания.
— Оставайся здесь. Не двигайся. — Он откидывается назад, его голова отскакивает от матраса, когда я направляюсь в ванную, примыкающую к моей комнате.
Опускаясь на корточки, я роюсь в шкафчике под раковиной, пока не нахожу небольшую упаковку ватных дисков для снятия макияжа. Я встаю, затем подставляю их под кран с горячей водой, смачивая. Это не самый лучший выход, но, по крайней мере, я могу удалить засохшую кровь с его лба и щек.
Когда я возвращаюсь в комнату, Роуэн лежит горизонтально поперек кровати. Его руки скрещены на лице.
— Любимая? — он спрашивает.
— Роуэн. Сколько раз я тебе говорила? Прекрати называть меня так!
Он поднимает руки выше, закидывая их за голову, прежде чем повернуть шею так, чтобы его глаза были на мне.
— Никогда. Ты — любовь. Я — ненависть. Но кто победит в этих порочных играх, в которые мы играем? О, это рифмуется. Хa!
Я качаю головой, забавляясь такой версией Роуэна. Он почти… милый. Наконец, когда я возвращаюсь к кровати, я сажусь рядом с ним и прошу его сесть, чтобы иметь возможность вытереть ему лицо.
— Вставай.
— О, я, может быть, и зол, как старый сапог, но не бойся, mo bhanríon — Моя королева. Ради тебя я всегда добьюсь своего.
— Заткнись, придурок. Я хотела, чтобы ты сел, чтобы я могла промыть твою рану. Ты же не хочешь подхватить инфекцию, особенно так близко к глазу.
— Зачем тебе обязательно портить мне веселье, любимая?
Выполняя мою просьбу, он с ворчанием поднимается.
— Это всего лишь порез, Сирша. Поверь мне, у меня бывало гораздо хуже.
От печали в его глазах у меня перехватывает дыхание, но сейчас не время погружаться в смысл, стоящий за ними.
— Просто сиди спокойно и дай мне почистить лицо, пожалуйста.
— Если ты настаиваешь. — Он наклоняется вперед, приближая свое лицо к моему, оставляя между нашими губами всего несколько дюймов. Внезапно меня ни с того ни с сего осеняет мысль.
Боже мой, этот мужчина ставил меня во многие уязвимые положения, а мы даже ни разу не поцеловались. Мой взгляд скользит к его рту, и я задаюсь вопросом, каково это — быть поглощенной его ртом. Нет! Остановись, нет! Мы туда не пойдем.
Поднимаю глаза обратно, наши взгляды встречаются, но я борюсь с бешено бьющимся сердцем и делаю то, что намеревалась сделать. Я поднимаю руку и медленно прижимаю ватный диск к запекшейся крови, которая засохла у него на лбу, проявляя особую осторожность, чтобы не причинить ему вреда.
Когда его глаза впиваются в мою щеку, а жар его горячего дыхания касается моей кожи, мне чрезвычайно трудно сосредоточиться, но, наконец, я заканчиваю, а затем отстраняюсь, желая увеличить расстояние между нами.
— Ну вот, все готово.
Его пристальный взгляд задерживается на мгновение, а затем он подмигивает мне, прежде чем снова откидывается назад, устраиваясь поудобнее на моей подушке.
— Ты тоже хорошо пахнешь, знаешь. Как лаванда и гранаты.
— Ты не будешь здесь спать, — объявляю я, когда он натягивает одеяло на свое тело, игнорируя меня.
— Я думаю, что да, любимая. Теперь будь милой и выключи эту лампу. Она слепит мне глаза.
— Роуэн, — предупреждаю я. Ничего. — Роуэн! — снова зову я, на этот раз толкая его в плечо. Но снова ничего. Внезапно его дыхание учащается, и я понимаю, что веду проигранную битву.
— Это плохая идея, — заявляю я, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Иди в постель, любимая. Пьяный Роуэн любит прижиматься.
— ИДИ СПАТЬ ИЛИ УБИРАЙСЯ! — Я шепчу-кричу, начиная заправлять себе постель в маленьком уголке для чтения под окном. Ни за что на свете я не лягу в эту кровать рядом с ним.
— Отлично, будь веселой на вечеринке, — произносит он, прежде чем натянуть мое одеяло себе под подбородок и уютно устроиться. Как только я думаю, что он наконец задремал, я стаскиваю покрывало с края кровати, но как только я собираюсь устроиться на своей импровизированной кровати, он бормочет мое имя, заставляя меня подняться на ноги. — Сирша?
— Да, Ри?
— Раны Лиама ты тоже промыла?
Вопрос вылетает неожиданно, и мой ответ застревает у меня в горле. Что такого в этих двоих?
— Эмм, я не думаю, что у тебя есть право спрашивать меня об этом?
Он вскакивает, сбросив с себя одеяла.
— Я не делюсь своими игрушками, любимая.
Его собственничество раздражает меня, и на следующем вдохе я делаю то, что должна была сделать, как только нашла его здесь.
— Я бы хотела, чтобы ты ушел. Сейчас же!
Глава двадцать восьмая
РОУЭН
Есть несколько причин, по которым я предпочитаю не пить регулярно — отсутствие контроля, неспособность оценивать свое окружение и сохранять бдительность, и, наконец, потому, что, очевидно,, я превращаюсь в бессвязное месиво, которое нужно поддерживать.
Поверьте мне, никто не хочет этого видеть, и меньше всего я.
Прошлая ночь только укрепила мои чувства по этому поводу, потому что, в истинно своей манере, я обосрался после боя, в основном из-за моего отца-мудака и его постоянного недовольства всем, что я делаю. И затем, что еще хуже, маленький мальчик, запертый внутри меня, вышел поиграть, ища любой формы гребаной привязанности, которую он мог получить. Что, возможно, худшее, что мог сделать такой парень, как я. Уязвимость не входит в мой лексикон. Кинг никогда не проявляет слабости, никогда. Отсюда мой стремительный отъезд из комнаты Сирши рано утром.
Я не хотел, чтобы она когда-либо видела эту мою сторону. К сожалению, я помню каждое слово, которое я ей сказал, и теперь я не могу стереть это жалкое зрелище из своей памяти.
Сожалея о решениях прошлой ночи, я откидываю голову назад и балансирую ею на спинке дивана.
— Трахни меня, я попросил ее прижаться ко мне, — бормочу я, мои мысли слетают с моих губ, когда я закрываю глаза.
— Что ты сделал? — Сидящий на сиденье напротив меня Айдон навостряет уши, его внимание теперь отвлекается от дерьма на Netflix, которое он смотрит. — Черт возьми, это золото. Лиаму, должно быть, удалось сделать несколько сильных ударов по твоему толстому черепу, да? — Он воет от смеха.