Восхитительная ложь (ЛП)

— Испытания?
Беван опускает ложку в свой пустой стакан, а затем откидывается на спинку кресла, прежде чем скрестить руки на груди. Ее глаза поднимаются вверх, как будто она мысленно анализирует, как много она может мне рассказать. Наконец, ее взгляд останавливается на моем.
— К черту это! — Она наклоняется вперед, наваливаясь всем телом на столешницу, прежде чем понизить голос, чтобы другие клиенты не могли слышать нашу дискуссию. — Я не должна была тебе ничего из этого рассказывать, так что, если это всплывет, прикинься дурочкой, хорошо?
  
Я поднимаю подбородок, приветствуя ее кивком.
— Ты помнишь, когда я говорила тебе, что короли Киллибегса состояли из семей?
— Да.
— Фамилии не гарантируют места за столом синдиката. Чтобы претендовать на законное место, каждый наследник должен пройти через ряд испытаний, и они начинаются сразу после того, как человеку исполняется восемнадцать. Сегодня вечером состоится одно из испытаний Роуэна и Айдона. Им обоим исполнилось восемнадцать недавно.
Потеряв дар речи, я хмурю брови, внимательно прислушиваясь к каждому слову, которое она произносит. Что это за культовое дерьмо?
— Большая часть нашего поколения прошла испытания, ну, все, кто достиг совершеннолетия, за исключением Роуэна, Айдона и… — Она замолкает, изучая глазами мое лицо, пока, наконец, до меня не доходят ее невысказанные слова.
— И меня. — Это то, что имела в виду Фиа, когда сказала, что мне нужно научиться быть Райан? Пыталась ли она подготовить меня к тому, что произойдет, когда через несколько недель мне исполнится восемнадцать?
— Ты сказала, что сегодня вечером одно из испытаний Роуэна? Какое это имеет отношение к Лиаму?
— Роуэн и Айдон должны сразиться и победить члена синдиката, чтобы пройти эту часть его посвящения. Вот тут на помощь приходят Лиам и Доннак; они оба завершили свои испытания.
— Это…варварство?
— Ты говоришь мне. Я была первой из нашего поколения девушек, достигших восемнадцати. Мне пришлось драться со своей мамой, а эта женщина тренирует лучших бойцов в стране. По сей день она клянется, что не была легка со мной, но я знаю, что она лжет.
Я сижу с широко раскрытыми глазами, стараясь не поверить.
— Моей маме тоже приходилось все это делать?
— Да, и из того, что я слышала, Айна Райан была крутой. Она была самой первой женщиной, прошедшей испытания, и поскольку она была первой, ей пришлось уничтожить члена мужского пола. Очевидно, отец Роуэна получил по заднице в ту ночь, по крайней мере, так мне сказала моя мать.
Не успеваю я опомниться, как вопрос, который вертелся у меня в голове с тех пор, как Беван намекнула на мою роль во всем этом, срывается с моего языка.
— Что, если мы не хотим инициироваться?
— У нас нет выбора, Сирша. Был только один человек, который отказался пройти все испытания.
До меня доходит.
— Моя мама?
Беван кивает, ее глаза наполняются печалью и жалостью.
Так вот почему она сбежала, почему она отказалась никогда не рассказывать мне о своей жизни, почему она провела годы своей жизни в бегах? Из-за синдиката?
— Мы родились для этой жизни, Сирша, и либо ты участвуешь в ней, либо тебе приказывают замолчать. Другого выбора нет.
Беван смотрит на время, отображаемое на экране ее телефона, прежде чем она выходит из кабинки и указывает подбородком на дверь.
— Нам нужно идти. Бой скоро начнется.
  
Глава двадцать пятая
 
РОУЭН
Я стою на вершине круглой башни, скрестив руки на груди, и пристально смотрю в маленькое арочное окно, вырезанное в многовековом камне.
Лучи света от отдельно стоящих прожекторов пересекают внутренний двор, размывая лица шумной толпы, собравшейся внизу, а также освещая стены замка Килл. В центре старых руин большой октагон занимает весь внутренний двор, привлекая внимание каждого зоркого глаза. Большинство членов синдиката — или, как их называют местные жители, Королей Киллибегса — сидят у ринга, следя за каждым ударом, которым обмениваются первые два соперника.
Сегодня ночь, которой многие из них ждали, ночь, когда последние два наследника мужского пола борются за свое место за главным столом, оставляя только одного наследника, который достиг совершеннолетия, чтобы претендовать на их место — Сиршу Райан. Сирша — прямой потомок Колена Райана, человека, который основал Киллибегс и процветающую империю. Неудивительно, что она угрожает моему отцу своим присутствием, потому что, обладая нужными знаниями и достаточной властью, она могла бы лишить его титула и оставить ни с чем, кроме волос на голове. Что-то, чего не смогла сделать ее мать, Айна.
Внезапно запертые железные ворота позади меня гремят, прежде чем древние-престарые петли взвизгивают, когда их открывают. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто нарушает мое тихое убежище, потому что я уже знаю.
— Что ты здесь делаешь, прячась наверху? — Спрашивает мой компаньон, когда он бесшумными шагами входит в комнату.
— Прячась? — Я заливисто смеюсь. — Короли не прячутся, они наблюдают. Как у него дела? — Я продолжаю, не сводя глаз с размытого Айдона, который легко скользит по октагону, уклоняясь от каждого выпада Доннака. С такой высоты две фигуры танцуют вокруг холста, похожие на муравьев, но это не мешает мне наклониться вперед и прищурить глаза, чтобы лучше рассмотреть.
Игнорируя мой вопрос, его широкая фигура появляется рядом со мной, в черном, сшитом на заказ костюме, черной рубашке и черных туфлях от Гуччи. Горящий огонек сигареты, свисающей с его губ, освещает его жесткие черты, но затем мои глаза встречаются с его янтарной глубиной, зеркальным отражением глаз его дочери.
— Ты знал, что моя дочь придет сегодня вечером? — спрашивает он, не сводя глаз с драки, происходящей под нами, пока наполняет легкие никотином.
— Сирша здесь? — Насколько мне было известно, никто не рассказал ей об испытаниях. Нас всех проинструктировали держать рот на замке. И хотя наше поколение не всегда соглашается, голосование синдиката было единодушным. Ну, за исключением… — Беван.
— Похоже на то. Они прибыли вместе.
— Черт. — Мои руки поднимаются к голове, и я зарываюсь пальцами в волосы, дергая за более длинные пряди.
— Не волнуйся. Я присматриваю за ней. Никто не тронет ее, не здесь.
— Если мой отец доберется до нее… — Я не заканчиваю эту мысль.
— Предоставь своего отца мне. Я разберусь с ним. Никто не тронет мою дочь, Роуэн. Я могу тебя в этом заверить.
Внезапно наш разговор обрывается оглушительным ревом толпы внизу. Мой взгляд перемещается к октагону, чтобы увидеть, как Габриэль Кинг поднимает руку Айдона в знак победы, в то время как Доннак лежит без сознания на брезенте.
— Похоже, ты пробудился, малыш. Готов? — Он ведет меня через открытые ворота и начинает наш спуск.
Расправляя плечи, я снимаю напряжение, сковывающее мои мышцы.
— Родился готовым.
— Не будь слишком самоуверенным, Ри. Деверо — подлый боец. Вот почему они поставили тебя с ним в пару. Он единственный, кто даст тебе шанс побороться за твои деньги.
— Я справлюсь. — Моя уверенность эхом разносится по винтовой каменной лестнице. — Деверо, может, и хорош со своими кулаками, но это не то, что поможет выиграть этот бой.
— О. — Его бровь приподнимается. — Просветишь меня?
Я постукиваю себя по виску.
— Быть воином — это состояние души, босс. Мозги перехитряют мускулы… каждый гребаный раз. — Его губы растягиваются в легкой улыбке, по-видимому, довольный моей уверенностью. — Кроме того, — продолжаю я, — лучший солдат, который есть у синдиката, не тренировал Лиама. Он обучил меня. — Я подмигиваю, зарабатывая себе редкую улыбку.
  
— Прибереги лесть для любой девушки, с которой трахаешься. На меня это дерьмо не действует, парень.
Он бы так не говорил, если бы знал, с кем я трахаюсь.