Восхитительная ложь (ЛП)

Обжигающе горячая вода брызжет из верхнего душа и попадает мне на лицо. Поднимая руки к нему, я тру их вверх и вниз, прежде чем провести руками по влажным волосам, позволяя всей лишней воде стекать по задней части шеи и по мышцам плеч. Затем с глубоким выдохом я отпускаю сегодняшнее напряжение, сковавшее мою кожу.
Черт, нет ничего лучше горячего душа после хорошей тренировки.
  
Мои руки, все еще расположенные у основания шеи, сжимают напряженные мышцы, пока я несколько минут стою неподвижно под бешеным напором воды.
Черт, мне нравится, как обжигающий жар облизывает мои ноющие плечи. Как только я наполовину расслабляюсь, я беру со встроенной полки брусок мыла Creed Aventus и намыливаю каждый дюйм своей кожи. Вскоре душ наполняется дразнящими верхними нотами итальянского бергамота, смешанными с тонким оттенком ананаса, дубового мха и мускуса.
Внезапно видения Сирши, прислонившейся спиной к покрытому мхом стволу дерева, заполняют мою голову. Затем последовали образы моего ножа, скользящего между ее маленькими дерзкими грудями, когда ее острые, как бритва, соски дразнили меня, сражаясь с едва заметной тканью ее пижамного топа, умоляя меня разрезать материал и втянуть каждый в рот. В тот момент мне ничего так не хотелось, как опустить голову и прикоснуться зубами к ее затвердевшим бутонам. Мне потребовалась каждая унция силы, которая у меня была, чтобы не сбросить с нее пижаму и не трахнуть ее до беспамятства.
Представляя ее и ее оливковую кожу, блестящую в ярком белом лунном свете, и то, как ее мягкие пухлые розовые губы приоткрылись, когда она втянула воздух, когда мои слова достигли ее ушей, мой член начинает пульсировать.
Не раздумывая, моя намыленная рука скользит по моим напряженным мышцам живота, двигаясь ниже, пока мои пальцы не обхватывают мой теперь уже утолщающийся член сжимающей легкие хваткой. Мои веки захлопываются, и лицо Сирши снова появляется в поле зрения.
Я начинаю медленно, проводя рукой от кончика к основанию — один, два, три раза. Низкий гул согревает мое тело, когда фрагменты ее мелькают перед моими глазами. Но этого недостаточно; мне нужно больше.
Вызывая в памяти ту ночь и то, как ее прерывистое дыхание участилось, когда я подкрался ближе, заключая ее в клетку, чтобы она не могла убежать от меня. Только на этот раз я позволяю своему разуму поиграть в ролевую игру, создать новое видение, которое я так отчаянно желал воплотить в жизнь.
— Кто ты такой?
Я крадусь вперед медленными, дразнящими шагами, прижимая ее к стволу дерева, наблюдая, как напрягается каждый мускул в ее теле.
Приближаясь, я прижимаюсь своей грудью к ее. Моя голова наклоняется влево, выравнивая ее с дьявольской улыбкой. Наконец, я объявляю:
— Я думаю, что я герой.
Кривая улыбка появляется в уголках моих губ.
— И ты думаешь, что я злодей. — Ты боишься, дорогая?
Эта мысль подстегивает меня, подпитывая мое желание взять каждую частичку ее. Затем ее слова прорезают мой туман, вызванный похотью.
— Так кто же ты? — Ее дрожащий голос заполняется прерывистым дыханием.
Медленно я провожу острием ножа по изгибу ее шеи, наслаждаясь тем, как кончик оставляет после себя слабую розовую тень.
— Я полагаю, это вопрос перспективы.
Она делает тяжелый вдох, и, судя по нашей близости, я знаю, что мой запах наполняет ее нос.
— Creed Aventus.
— Что?
— Название моего лосьона после бритья. Ты, кажется, хорошо услышала, так что я подумал, что стоит рассказать тебе, почему от меня пахнет совершенно, блядь, невыносимо.
Разочарование омрачает ее бровь, затем, подняв свою крошечную ручку, она упирается в мою твердую грудь.
— Сейчас, сейчас, — поддразниваю я. — Не нужно быть такой агрессивной.
— Говорит парень, который держит меня в заложниках с ножом, — бормочет она.
— Послушай, любимая. Это…, — я провожу между нами кончиком моего клинка, — не обязательно должно быть сложным.
Проводя лезвием моего ножа по ее обнаженному горлу, я разрезаю тонкий материал ее майки. Мой рот увлажняется при виде ее дерзких бледно-розовых сосков, точно такого же оттенка, как ее пухлые губы.
Жадность пробегает рябью по мне, желание такое чертовски сильное, что угрожает поставить меня на колени. Склонив голову, я прикасаюсь ртом к ее обнаженной плоти. Мой язык скользит по губам, страстно желая попробовать. Наконец, я поддаюсь искушению, обводя ее затвердевший бугорок, прежде чем пропустить его сквозь зубы и сильно прикусить.
Ее сдавленный стон наполняет воздух, когда ее спина выгибается, притягивая ее ближе ко мне.
— О, Боже.
Моя свободная рука обхватывает ее талию, поддерживая, пока я провожу кончиком ножа по ее животу, продвигаясь на юг, пока не встречаю сопротивление ее пижамных штанов.
Не теряя времени, я опускаюсь на колени и срываю ткань со своего пути. На следующем вдохе мой рот путешествует по ее мягким, мясистым бедрам, дразня ее крошечными ненавистными укусами.
Я смотрю вверх, наслаждаясь тем, как ее голова откидывается назад, когда я соблазняю ее кожу. Затем, используя рукоятку моего ножа, я дразню ее киску через ткань, продолжая атаковать ее бедра, оставляя за собой след из фиолетовых и красных синяков.
— Пожалуйста, — умоляет она, нуждаясь и затаив дыхание.
Чем выше поднимаются мои губы, тем более заметным становится ее сладкий, но мускусный аромат, и тем сильнее усиливается моя потребность насладиться ею.
— Черт, ты пахнешь так чертовски соблазнительно, любимая.
— Остановись. Мне нужно, чтобы ты остановился.
Мои глаза находят ее в темноте.
— Перестать прикасаться к тебе или дразнить? — Не то чтобы это имело значение. В любом случае, я закину ее ноги себе на плечо, пока мой рот будет пожирать ее сладкую киску.
Румянец цвета восхода зимнего утра вспыхивает на ее щеках.
— Дразнить.
— Правильный ответ, детка.
Проводя зубами по нижней губе, я переворачиваю нож и прижимаю лезвие к крошечным ниточкам, скрепляющим ее черные стринги. Движением запястья я проскальзываю под тонкий материал и тяну, освобождая ее истекающую жаждой киску.
Мой язык проводит по нижней губе, когда я подношу кружево к носу, вдыхая ее аромат, прежде чем сунуть порванную ткань в задний карман.
— Ты пахнешь, как гребаный рай, любимая.
Но я знаю лучше.
Сирша Райан, блядь, не ангел. Окутанная искушением и пропитанная грехом, такая женщина, как она, была создана за вратами ада.
Не в силах сдержаться, я закидываю ее правую ногу себе на плечо, оставляя ее киску открытой для меня. Мой пересохший язык скользит по небу моего рта, когда я наклоняюсь вперед и, наконец, просовываю свой язык в ее щель. Мой член твердеет, когда ее экзотический вкус взрывается у меня во рту.
Затем, как изголодавшийся мужчина, я пожираю ее, проникая языком внутрь и наружу, пока ее горячее, жаждущее месиво не стекает по моему подбородку.
— Вот и все, любимая. Продолжай.
Ее тело дрожит под моими ладонями, и я отстраняюсь, выдыхая воздух на ее пульсирующий клитор. Наконец, когда она умоляет меня позволить ей кончить, я засасываю ее розовый бутон в рот и покусываю, пока сила ее высвобождения не разносится рикошетом по ее телу, и она не превращается в бескостное месиво, цепляясь за меня для равновесия.
Видение заканчивается, когда горячие струйки спермы срываются с моего члена, покрывая стену душа.
  
Черт! Моя голова откидывается назад, и я переживаю оргазм, когда он пробегает по моему позвоночнику, на мгновение парализуя меня.
Больше никакого ожидания. Завтра Сирша Райан точно будет знать, кому принадлежат ее стоны, и уж точно не Лиаму Деверо.
  
Глава шестнадцатая
 
СИРША