Сын поверженного короля (ЛП)

— Она заперта, — прошептала она.
— Вероятно, не для неё, — сказала я.
Касым осмотрелся, гнев начал изливаться из его ладоней, и камни на улице начали трескаться и разлетаться на мелкие кусочки. Здание слева от него затряслось и развалилось. То же произошло и со следующим зданием. Байтахира начала разваливаться от его гнева.
Я кинулась вперёд, чтобы схватить его за руки и не дать ему уничтожить свой дом, но не смогла сдвинуться с места.
— Не надо, Эмель, — сказала Эдала, подходя ко мне.
Когда её руки коснулись моих плеч, мы перенеслись в другое место. Мы уже не стояли посреди байтахиры.
Тишина в башне Эдалы была такой плотной, что оглушала. Я упала на колени, когда мои ноги коснулись мягких ковров гостиной.
— Где Касым? — спросила я, поглядев на её комнату снизу вверх.
— Не знаю, сработает ли на нём остановка времени.
— Он может последовать за тобой?
Он прижала руку ко лбу.
— Я не знаю.
Она начала делать глубокие вдохи, потерявшись в мыслях, а затем её признание разрезало тишину:
— Я не могу его убить.
Я нахмурилась.
— Тебе и не надо этого делать, Эдала. Мы найдём другой способ.
— Нет, — сказала она, качая головой. — Я не могу его убить, потому что это невозможно. Он отражает все мои попытки.
Она повернулась ко мне, в её глазах стояла боль.
И вдруг я поняла, что она имела в виду, словно пыль вокруг рассеялась.
— Ну, конечно. Он не может умереть… даже от твоих рук, пока этого не пожелает его хозяин. Или если его хозяин не умрёт. Для начала ему нужен новый хозяин.
Она села на стул и закрыла лицо руками.
— Боги, ты права.
— Захара сказала, что сосуд — это вещь из детства Касыма. Он сам её выбрал.
Понимание прогнало стыд с её лица, и она уставилась на меня, пораженная.
— Его головоломка. И как я не поняла этого раньше?
— Ты знаешь, что это такое?
— Он хранил там разную мелочь, то, что хотел скрыть от остальных. Никто не мог открыть её без ключа, либо надо было знать, как правильно сдвинуть части головоломки. Конечно же, ключ был только у него.
Её взгляд сделался отрешённым, когда она углубилась в воспоминания.
— Там есть маленький металлический штырь, который…
Она остановилась и ахнула.
— Она присоединена к цепи.
Эдала развернулась и побежала по лестнице, сказав:
— Я знаю, как её открыть.
Я последовала за ней наверх башни в огромное округлое помещение. Билара сидела на одной из больших кроватей, застыв с металлической коробкой в руках. Рот Мариам был широко раскрыт, словно она пыталась говорить громко, явно желая отвлечь её от непрекращающегося звука горна.
Не церемонясь, Эдала вырвала коробку из рук девочки.
Я не могла не спросить её:
— Почему ты не забрала коробку раньше?
— Я забрала, — ответила она низким голосом. — Но я не смогла её открыть. Я не понимала, что это, а сосуд джинна может быть открыт лишь одним способом. Я не могу использовать для этого магию.
Она покачала головой, осторожно держа коробку перед собой.
— Но теперь, когда ты рассказала мне об этом, я ясно это вижу. Это, и правда, головоломка Касыма.
Осмотрев остатки порванной цепи, она кивнула и взялась за металл пальцами. Она медленно пошевелила кусок цепи туда-сюда, и он отвалился, а на его месте остался только тонкий серебряный штырь.
— Что ты собираешься делать? — спросила я.
— Ты была права насчёт магии, Эмель. За неё всегда взимается цена.
Он держала коробку почтительно и скорбно.
— Я стану его хозяином. А затем я его умертвлю.
— Ты? — спросила я. — Но, чтобы джинн умер, хозяин должен этого захотеть. Или хозяин тоже должен…
— Я знаю. Он должен умереть.
Она не показалась мне убедительной, когда обхватила коробку руками, а её глаза наполнились слезами.
— Эдала, — тихо сказала я. — Тебе необязательно это делать. Я могу стать его хозяином.
Я хотела, чтобы он умер.
— Нет.
Она покачала головой.
— Я это сделаю. Как ты и сказала, магия должна исчезнуть из пустыни. Посмотри, что она натворила…
Мою спину обдало холодом. Что она имела в виду?
 
— Мы должны поговорить с остальными.
— И что они нам скажут, Эмель? Ожидание только всё усложнит.
Она встала.
— Ты сделаешь это сейчас?
Всё происходило очень быстро.
— Сейчас.
Она вставила ключ в замок, раздался лёгкий щелчок. С помощью больших пальцев Эдала раздвинула части головоломки в сторону по одной, и, наконец, крышка коробки приоткрылась.
— Возвращайся в сосуд, — прошептала она, хотя этого и не требовалось.
Он всё равно бы туда вернулся.
Почти сразу же коробка закрылась. Части головоломки быстро сдвинулись, приняв первоначально положение. По тому, как крепко прижала её к себе Эдала, я поняла, что Касым был уже внутри.
— И что теперь? — спросила я.
С трудом сглотнув, она повернулась и пошла вниз по лестнице. Билара и Мариам замерли позади нас.
Эдала привела нас в башню Саалима. Мы прошли мимо Тамама. Его лицо было таким же суровым и внимательным, как всегда. Эдала на мгновение задержала на нём взгляд, после чего поспешила вверх по лестнице. Но мы не остановились у покоев Саалима. Мы стали подниматься выше.
— Мне кажется, лучше всего будет…
Её горло сжалось, и она не закончила предложение.
Мы дошли до комнаты, которая, как мне показалось, могла принадлежать Касыму. Внутри неё все было нетронуто, точно в гробнице. Я испытывала такую отчаянную ненависть к нему, чтобы была шокирована тем, что Саалим оставил её в целости и сохранности.
Комната была оформлена в тёмных тонах: тёмные шторы, тёмное покрывало на кровати. Простой гобелен с изображением королевской семьи висел на стене — он не был похож на тот гобелен, что подарили Саалиму. Там также находился огромный пустой стол, который, как я подозревала, редко использовали. Может быть, когда Касым сидел за этим столом, он представлял, как переписывается с другими королями?
Эдала развела огонь в камине напротив просторной кровати. Я вспомнила о том, как планировала разделить с Касымом постель. Как далеко он был готов зайти, чтобы влюбить меня в себя, отдалить от Саалима и получить возможность убить своего брата? Я начала жевать щеку и ощутила горький вкус предательства на языке.
Эдала снова начала возиться с замком. Далеко не с первого раза она вставила штырь в коробку, так как её руки тряслись, не давая ей попасть в отверстие.
Я попятилась и затаила дыхание, когда она раздвинула части головоломки. Я не знала, что произойдёт, если она выпустит разгневанного джинна.
Загудели горны, и я чуть не упала на пол со страху. Я почувствовала дуновение ветра на своём лице, и шторы снова начали колыхаться. Я поняла, что время пришло в движение. Эдала перестала разбирать коробку и выглянула в окно. Горны стихли, но ветер продолжал дуть. Удовлетворившись, она продолжила медленно раскрывать коробку Касыма.
Касым появился точно так же, как и Саалим. Сначала из коробки повалил серебристый дым, похожий на жидкость, таким он был переливающимся. Он начал подниматься всё выше и выше, а затем стал опускаться, и вот перед нами появился Касым, стоящий на коленях.
— Да, хозяин? — сказал он, так же как это делал Саалим.
И я почувствовала себя так, словно меня снова бросили в холодную воду.
Когда дым рассеялся, и остался только Касым, я увидела, что он был полностью джинном: его кожа отливала серебром, а глаза выглядели ярче. Серебряные браслеты, которые я приняла за украшения, были словно приплавлены к его коже, как когда-то у Саалима.
Касым осмотрелся. Его плечи слегка опустились. Вся его уверенность пропала, когда он оказался в доме, где вырос.
— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он, вставая.
Связанный желаниями Эдалы, он превратился в обузданного коня. Наконец-то, его магия оказалась под контролем.
Я выдохнула, испытав облегчение из-за того, что Захара больше не могла контролировать джинна. Даже при том, что она не смогла бы зайти далеко благодаря моей защите, она могла устроить хаос, не вовлекая Саалима. Я так же была рада тому, что та девочка больше не была хозяином сосуда, хотя сейчас, сидя у себя в комнате, она должна была быть безутешна из-за утраты своей серебряной коробочки. Но эта магия была такой могущественной, что риск был слишком велик.