Сын поверженного короля (ЛП)

Эдала резко опустила руки, вода отступила вместе с потоком горячего воздуха, и мы оказались на сухой земле.
— Она убедила тебя убить своего собственного отца? — вскричала она.
— Ей не надо было меня убеждать! Ты знала, что это несправедливо. Ты сама так говорила.
Он махнул руками в её сторону.
— Ты даже говорила, что было бы лучше, если бы я занял трон.
Я посмотрел на Эдалу. Неужели, она так считала? Неужели, мой брат и сёстры считали меня самозванцем?
— Нет, — начала Эдала и провела пальцами по своей щеке. — Не таким образом, Касым.
А затем она сделалась твёрдой, как камень.
— Значит, ты убил отца, чтобы стать королём, и в награду Захара сделала тебя рабом?
Он покачал головой.
— Захара освободит меня, когда его не станет.
Он кивнул на меня.
— И тогда я надену корону.
— И когда она тебя освободит? Когда ей надоест тебя использовать? — поинтересовалась Эдала.
Где же была Захара? Явно недалеко. Водный водоворот закружился вокруг нас, точно сам Вахир направил сюда волны. Водоворот рос и теперь доходил мне почти до плеч.
Не разжимая кулаков, Эдала сказала:
— Из-за своей зависти ты убил нашу семью. Ты монстр, Касым.
Её голос, переполненный горем, сорвался на его имени.
— Ты заслуживаешь смерти.
Касым отпрянул, и на его руках появились огненные цепи. Он выбросил цепь в мою сторону, но жар растворился раньше, чем успел коснуться меня. Эдала отразила цепь, точно прихлопнула комара. Вся эта сцена была такой необычной, что я почти позабыл о том, что моя жизнь и мой дом были в опасности.
— Ты меня не убьешь, — выпалил Касым. — Я твой любимый брат.
— Я убью джинна, который угрожает моему дому.
Вдруг что-то промелькнуло на крыше.
Захара перегнулась через край и наблюдала за нами с коварной улыбкой на лице.
Глава 29
Эмель
Когда Кас стоял рядом со своим братом, сходство между ними было очевидным. Но они так же отличались друг от друга, особенно когда гнев Касыма выплёскивался через край. Неужели я собиралась разделить с ним свою жизнь? Его внешний вид служил искусной маской, скрывающей сломанное нутро.
Моё внимание привлекло движение на крыше дома Кахины. Я отошла подальше от хаоса, творящегося на улице, и двинулась в сторону её дома.
В центральной комнате многое было уничтожено огнём и водой. Её прекрасные подушки промокли, а чернила на картах, низко висящих на стене, расплылись. Ступени лестницы заскрипели, когда я взбежала по ней, оставляя за собой мокрый след. Дверь, ведущая на задний балкон, была оставлена открытой, а к стене была приставлена лестница. Обхватив пальцами перекладины, я начала взбираться наверх.
Оказавшись на крыше, я застыла. Там находилась та же самая женщина, что я видела в пещере. То же лицо — только моложе и ярче. Женщина, которая утешала меня после забега верблюдов. И благодаря которой я начала относиться к Мадинату Алмулихи, как к дому.
— Захара? Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Эмель, — сказала она, развернувшись.
Волосы Захары были почти такие же тёмные, как мои — они больше не были седыми и жёсткими. Теперь её лицо было таким же гладким, каким когда-то было лицо моей матери. Она помолодела.
Ступив на крышу, я сказала:
— Разве это не трусость, ждать здесь, пока Касым выполняет твоё поручение?
— Трусость? — она рассмеялась. — Мне не надо быть смелой. Я не планирую лишаться жизни.
Я указала на байтахиру.
— Зачем ты сюда пришла?
— Я решила, что отомщу нескольким людям сразу, но увы, тот человек, от которого я планировала избавиться в первую очередь, сейчас не здесь.
— Кахина? — я нахмурилась. — А какое она имеет к этому отношение?
— Эта тварь выслала отсюда мою сестру. Единственного родного мне человека.
Скрестив руки, я сказала:
— Кахина никогда бы…
— Ты совсем её не знаешь, — огрызнулась Захара. — Она сказала, что моей сестре здесь не место. Я осталась одна!
На мгновение мне показалось, что я понимаю чувства Захары. Я вспомнила, как прощалась с Рахимой, и как жила вдали от Тави, оплакивая Сабру, вдали от всех своих сестёр. Моей семьи.
 
— Захара, ты могла отправиться вслед за сестрой вместо того, чтобы вымещать гнев на жителей этого города…
— Нет, я должна была начать с них, потому что это была их вина, — огрызнулась Захара, и мысли о моих сёстрах улетучились. А она продолжала, словно что-то вспомнила: — Я найду Кахину позже.
— И когда ты собираешься на её поиски? После того, как умрёт Саалим? Эдала?
Поскольку она скрывалась в тени, я решила, что она не хотела принимать участие в конфликте, происходившем на улице внизу.
— Или после того, как и Касыма тоже убьют? Чего ты ждёшь?
Я подошла ближе, а она сделала шаг назад. Плетёный ковер и низкий столик на крыше, вероятно, служили для Кахины уединенным местечком, где было приятно проводить время в сумерках, когда морской бриз гнал облака по сиреневому небу, но сейчас, для меня, они были лишь препятствием, которое отделяло меня от Захары.
Захара снова взглянула на улицу. Её удовлетворило то, что она увидела, после чего она нахмурилась и посмотрела на меня.
— Саалим не должен был освободиться. Знатный испорченный мальчишка никогда бы не полюбил свои цепи. Я приняла тебя за солеискательницу, за дочь Эйкаба, а ты оказалась безвольным ребенком Вахира. Ты создала ещё больше проблем, чем Кахина.
Саалим мог освободиться, только если бы перестал желать своей свободы. Когда он влюбился, мы могли быть вместе, только если он оставался джинном.
Громко вздохнув, она сказала:
— Мало того, что я наблюдала за тем, как Саалим забрал трон, так теперь ещё мне мешает и этот идиот, его братец. Хотя временами он может быть полезен.
— Касым? — спросила я, пытаясь собрать все воедино. Я столько всего не понимала. — Зачем ты сделала из него монстра?
Я двинулась к краю крыши, откуда она наблюдала за улицей.
— Я? — возмущенно сказала она. — Я только подлила масла в огонь, который и так уже горел. Он был злобным мальчиком и очень завидовал Саалиму. Он так отчаянно хотел заполучить трон, что был готов убить своего отца и брата. Чего я не ожидала, так этого того, что мне придётся использовать магию на Саалиме.
Я поморщилась.
— Ты убедила Касыма уничтожить его семью.
Она как будто не услышала меня и продолжала:
— Я планировала поместить Касыма в сосуд после смерти Малека и Саалима. Я не хотела, чтобы Касым стал королём, — он махнула рукой в мою сторону. — Ты можешь представить такого неадекватного человека на троне? Но отчаявшиеся люди обращаются к отчаянным решениям. Когда ты понимаешь, что можешь всё потерять, ты выбираешь невозможное. Когда солдаты не смогли убить Саалима, он появился на моём пороге и умолял спасти его дом с помощью той самой магии, существование которой он отрицал. Я была слабой старой женщиной и не смогла бы самостоятельно его убить. А душа моей сестры нашла бы способ уничтожить меня, если бы я это сделала. Поэтому я отправила его подальше. Так, мне, по крайней мере, не пришлось бы снова видеть её лицо.
Её лицо? Захара определенно была сумасшедшей. Я отступила назад на один шаг.
— Я использовала магию, предназначенную для Касыма. И, конечно же, когда Саалим сделал последний глоток тоника, Мадинат Алмулихи превратился в руины, а Саалим стал связан с Мазирой, — сказала она.
— То есть ты дала Саалиму отвар только для того, чтобы избавиться от него?
Захара кивнула так буднично, словно я спросила её о том, что лучше: разминать или рубить листья.
— Саалим оказался заперт в сосуде, а Мадинат Алмулихи превратился в руины. Мне этого было достаточно. Вот только Касым жаждал его смерти.
Захара выдохнула и взмахнула рукой.
— Но зачем, Захара? Зачем разрушать жизнь Саалима, его семью, его дом?