Вишенка (СИ)

— Крепче обнимай, — почему-то шёпотом сказал Штефан.
— Так хорошо? — послушно облапал его сильнее я. Потерся щекой о шелк рубашки между лопаток.
— Да. Мне с тобой всегда хорошо, любимый.
— Штеф! Сосредоточься! — очнулся я.
Приложил ему по ляжке ладонью… Погладил легонько. Почему он не женщина? Я б в него давным-давно влюбился. И в постель затащил. И вовсе не для сна. Залюбил бы до изнеможения!
— Ян, ты правда хочешь со мной любодеянием заняться? — вздрогнул Штефан, которого я (случайно! не со зла! честное слово!) накрыл своими не вовремя прорезавшимися эмоциями. Развернулся резко… и пролил бурлящую жидкость из пробирки на магический камень.
— Етить-колотить…
— Твою ж…
— Мне конец, — простонал замок и вздрогнул.
…
 По большому счету ничего страшного не произошло. Даже наоборот. Эрэб стряхнул с себя пыль тысячелетий и враз омолодился, причём не только снаружи, но и внутри. Красавец стал — глаз не отведешь! Правда, при этом несколько человек получили разной степени тяжести травмы (на кого шкаф упал, на кого полка, на кого еще что), но это не в счёт. Я прям сам себе позавидовал — вот бы у меня дома там, в моем мире, так ремонт делать! Капнул яду на камешек — и принимай работу. Единственным побочным эффектом Штефановской неловкости стало то, что камень раз и навсегда превратился в моложавого, хитро-мудрого мужичка, разрисованного татуировками по самую шею, который мог по собственному желанию перевоплощаться из призрака в человека. Штефану перебить несколько символов в его татуировках-заклинаниях не составило никакого труда (еще бы Эрэб не вопил при этом, как резаный, и было бы вообще замечательно), особенно после того, как заклятие с его магической силы спало (и зачем я настоял на том, чтобы слово «угнетена» было заменено на «подкреплена»?).
Сила из лорда Церберуса, хозяина древнего, по самые шпили магией напичканного замка, поперла такая, что он несколько дней из Башни выходить не решался — учился руки, ноги и рот контролировать, чтобы случайно кого-нибудь не убить (не спалить, не развеять, не развоплотить или черти во что не превратить).
Обитатели замка большую часть этого времени тусовались на склоне — там было безопаснее всего. Да и веселее, потому что местные мальчишки вцепились в моих легионеров клещами и выбили из них разрешение к тренировкам присоединиться. Меня ушлая малышня поставила перед фактом: или я их учу, или они сами себе шеи ломают. На моих глазах и, что куда важнее, на глазах своих крайне обеспокоенных происходящим родителей. Пришлось учить и их тоже. Впрочем, втайне я этому был чертовски рад — чем больше народу умеет гонять на лыжах и бордах, тем лучше. В конце концов, если идея с оружием не проканает, мы всегда можем организовать в наших землях горнолыжный курорт. Очень доходное дело, если учесть, что снег на склонах лежит 7 месяцев из 10, а костюмы и горнолыжные девайсы только наши ребята делать умеют.
 В день, когда Штефан выпустил себя из заточения, нам позвонил (точнее по магическому шару вызвал) Верховный маг Велимир. Я, если честно, его звонка ждал, а потому все для этого эпохального события подготовил: и пыльное, захламленное всякой фигней помещение (Эрэб лично туда мебельный хлам перетаскивал и пыль нагонял); и легенду, которая объясняла магический взрыв, не заметить который было практически невозможно; и Штефана, которому строго-настрого силой и мозгами светить запретил. Не дай бог Велимир правду пронюхает, проблем не оберемся.
Единственное, что я не предусмотрел, так это то, что Велимир захочет со мной повидаться. А я в это время на склоне был, в костюме горнолыжном! Пришлось оставлять его под дверью. Штефан, сидящий в кресле за как бы рабочим столом, как меня в одних трусах увидел, так прям весь и заискрился. Я метнулся к нему, сел на колени и незаметно, но ооочень больно сжал его налившийся неебической силой хер. Помогло мгновенно. Другое дело Велимир.
— Смотрю, имя мужа неплохо в твою дьявольскую татуировку вписалось, — проскрипел он, покачиваясь над магическим шаром бесплотным маленьким привидением.
 
Похоть и ревность в его голосе меня изрядно напрягли. Я думал, все между нами кончено, ан нет, старого извращенца все не отпускало.
— Да он и сам в меня каждую ночь неплохо вписывается, — мило улыбнулся Велимиру я, отпуская Штефановский хер, чтобы похлопать мужа по плечу.
Ласково так. Предупреждающе. Мол, рот не открывай, мышцами не играй и мозгами не свети. Гни свое, деревенский, от реальности далёкий пограничный лорд-недомаг-криворучка.
— Вишенка своей похотливой попкой едва меня с ума не свел, — понятливо обнял меня Штефан. Глазами на Велимира преданными посмотрел и добавил: — Спасибо вам, Верховный. Если бы вы его моим рабом не сделали, я бы с ним не совладал.
— Пожалуйста, — проскрипел сквозь зубы Велимир. Прошвырнулся по мне глазами, как руками (брррр, мерзко-то как). — Если шалить начнет, вызывайте, не стесняйтесь. Помогу, чем смогу.
— Не поможешь, — с полоборота завёлся я. Нет, вы гляньте на него! Мудак! Признался, что меня рабом сделал, и даже глазом не моргнул! — Штефан мой муж и мой хозяин. Ты надо мной никакой власти не имеешь.
— Я верховный маг, и над любым человеком власть имею. Как захочу, так и будет.
— Ты это королю и магам в Ковене скажи.
— Они и так в курсе, — усмехнулся Велимир.
О как! Я немедленно рот закрыл. Не стоит провоцировать настоящего властелина Срединного королевства, он и так ко мне неровно дышит. Не дай бог ему крышу снесёт — хрен отмашемся!
— Так что не шали, Вишенка, а то заберу к себе в Башню на перевоспитание.
— Не буду шалить, — обнял Штефана за шею я. Поцеловал в висок и искренне порадовался тому, что он у меня есть. — Буду верным и покорным.
— Правда будешь? — посмотрел мне в глаза Штефан. Провел рукой по волосам. Сжал мои булки другой рукой крепко. — Правда-правда?
— Да, — улыбнулся ему я, сосредоточился на своём вселенском недотрахе и смачно поцеловал в губы.
Он, конечно же, ответил, а Велимир, негромко выругавшись, испарился.
Я с упоением целовался со Штефаном до тех пор, пока он меня на стол не положил и случайно магический шар мною на пол не скинул. Взрывом нас вместе со столом едва наружу не вынесло. После такого ни о каком сексе несколько дней и речи не шло: пока панику успокоили (мне пришлось из кожи вон вылезти), пока Башню починили (Эрэб ворчал так, что Штефан его голоса в наказание лишил), пока магический шар восстановили (я был категорически против, но Штефан заявил, что в пограничном замке без связи с начальством жить не положено, и на эту тему со мной разговаривать отказался)
Он после обретения силы вообще со мной все чаще разговаривать отказывался. Деловой стал, сил нет! Меня это не то, чтобы задевало, просто не дело это, когда три месяца подряд проходу не дают, а потом времени на разговоры не находят. Я подумал, подумал, вспомнил, что у меня и без Штефана куча дел, и обуялся.
…
— Таак, а тут у нас что?
Я заглянул в отверстия для подглядывания. Столовая. Отлично. Никого нет. Дёрнул рычаг, выглянул наружу, чтобы определить, как потайная дверь открывается с другой стороны, и нырнул обратно.
— Еще чуть-чуть — и первый этаж будет готов.
— Еще чуть-чуть — и мое терпение лопнет, — материализовался возле меня Эрэб.
— Что опять не так? — я зарисовал дверь на карте и решительно двинулся по потайному ходу дальше.
— Все не так! — заворчал Эрэб, пристраиваясь за моим правым плечом. — Ходишь по моим внутренностям, тыкаешь пальцами куда не надо, дергаешь за что не положено. Сколько можно?
— Сам виноват, — отмахнулся от ворчливого старикана я. — Нарисовал бы схему потайных ходов, я бы по твоим кишкам не ходил.
— Самый умный? — обиделся Эрэб. — Ты схему своих внутренностей нарисовать можешь?
— Ну…
— Вот и я…
— Тсссс, за стеной кто-то есть, — шёпотом оборвал его я. — Куда мы пришли?
— На кухню, — тихо ответил Эрэб. — Там Мариша с Юлием опять заседают.