Пыль моря (СИ)

– Да нет, Миш. Мы задабривали духов подарками, а ты даже не молился, как я замечал. Твой святой тут не причём. Это наша заслуга, наши духи помогли.
– Пусть будут ваши. Мне без разницы. Но чтоб меня ваши духи и дальше не оставляли без своих щедрот.
– Надо задабривать дарами, а ты отказываешься. Смотри, могут и не помочь тебе, остерегайся.
– Постараюсь, – Мишка весело улыбался.
Джонка быстро приближалась. Видно было, что кормщик торопится до темноты подойти к берегу. Бухта здесь неглубокая и открыта ветрам. Близко к берегу подойти опасно, да и отлив скоро начнётся. Ветер может упасть или изменить направление. Дело к вечеру, всё может быть.
– Хорошо идёт, красиво! – любуясь видом приближающегося корабля, заметил Мишка.
Это была небольшая джонка с двумя мачтами и обычными тростниковыми парусами. Уже можно было различить на носу фигуру какого-то страшилища. Мишка уже знал, что это скорей всего морда дракона, разукрашенная яркими красками.
Толпа корейцев суетилась на берегу, готовясь к приёму долгожданных гостей. Тащили свои припасы для обмена, жгли костры и таскали из ближайшего ключа прохладную воду. Шум стоял невообразимый.
Солнце закатилось за невысокий мысок, сумерки стали быстро сгущаться. Джонка ловко развернулась, с шелестом сбросила паруса. С отчётливым всплеском бултыхнулся якорь.
Мишка заворожённо смотрел на эту простую картину, для него в ней чудилось что-то сказочное и необычное. Море затихало, ветер слабел, и мягкие шипение волн у берега очаровывало его душу. Волнение колотилось в груди.
Видно было, как матросы на верёвках спускали в привязанную к корме лодку какие-то мешки и кули. Затем сами сели и отвалили. Две пары вёсел дружно и ритмично, не брызгая, заработали, и лодка плавно пошла к берегу. Минут через десять купец в цветастом халате, с неведомыми яркими птицами, выпрыгнул на песок. К нему тут же бросились самые уважаемые люди деревни. Стали кланяться и бормотать приветственные слова.
Купец подозрительно глянул на незнакомцев и отступил на шаг. Мишка же шагнул вперёд и дружелюбно положил руку на плечо испуганному купцу. Тот вскинулся и оглянулся на своих трёх матросов. Крепкие кривоногие до черноты загорелые матросы переминались с ноги на ногу, не решаясь на какие-либо действия.
– Не бойся, купец, – молвил Мишка по-китайски, зная, что купец обязательно поймёт, – мы тебя не обидим. Занимайся своим делом. Мы будем у тебя хорошими попутчиками. Если что надо, то и поможем. А ты доставь нас, куда нам нужно. Заплатим, не обидим.
– Ничего мне не надо! Зачем это?! Мне маньчжур голову отрубит! – в голосе купца слышался неподдельный страх и решимость. Толпа затихла, прислушиваясь к непонятным словам, но прекрасно понимая суть спора.
– Не кричи, – мягко остановил Мишка сбивчивую речь корейца. – Мы к тебе по-хорошему, просим. Откажешь – сами захватим твою лодчонку, но тогда и тебе плохо будет. Решай. – Мишка выразительно потянул к себе из ножен саблю.
– Чего кричишь, сам понимаю, не кричи! Я что, плохо хочу? Мне хорошо надо! Я понимаю! Разве против, но кому без головы остаться охота? Я согласен! Плати только хорошо! Вот погрузимся, и вас прихватим!
– Вот видишь, как всё хорошо и быстро получилось! Давай руку и не будем больше ссориться.
– Рука мне не нужна! Деньги давай!
– Будут тебе деньги! Тин, отдай ему несколько лянов, остались ещё?
Тин-линь с неохотой стал вытаскивать из пояса несколько оставшихся монеток. Часть оставил себе.
– Вот возьми, купец, и не вздумай обмануть.
– Давай все! – видя, что часть денег исчезла, в поясе.
– Хватит и этих. Работай, остальное получишь.
Купец недовольно покачал головой, но возражать не стал и бросился к толпе рыбаков. Тут же стал кричать, махать руками и раздавать оплеухи. Его матросы проворно распоряжались укладкой вяленой рыбы в лодку. Лубки с несколькими корешками женьшеня купец сам осторожно держал в руках, недовольно цокая языком. Корешки были хилыми и маленькими.
Уже в полной темноте закончили погрузку и торги. Пляшущий свет костров бросал таинственные блики на тёмные лица, уродливые тени метались по берегу. Мишка внимательно наблюдал за суетой и пытался понять причину такой спешки. Подозвал пробегающего мимо Ювэя.
 
– Ну-ка узнай, чего это купец так спешит. И побыстрей, видно скоро отплывать.
Мальчишка угукнул и умчался в толпу.
Купец подошёл, и хитровато улыбаясь, пригласил своих пассажиров к лодке. Мишка собрал своих, и они потянулись к берегу. Корейцы в молчании провожали их, не выказывая ни радости, ни печали. Лица их были непроницаемы. Мишка торопливо оглянулся на них, что-то тревожное ёкнуло в груди. Но надо было торопиться, и он тут же забыл это мимолётное чувство неуверенности.
Расселись в тесной лодке. Мишка бесцеремонно устроился на корме. Оружие наготове. Гребцы разобрали вёсла, и вскоре лодка вышла за полосу прибоя. Впереди маячил огонь джонки. Ветерок ласково веял прохладой, таинственность обстановки казалась осязаемой. Все молчали, купец правил рулевым веслом.
Вот и тёмный борт джонки. Тихие голоса и цепкие руки. Негромкие покрикивания купца. Поднялись по верёвочной лесенке, на палубе новичков встретили любопытные взгляды. Мишка со своими отошли к мачте и стали осматриваться в тусклом свете фонарей. Человек десять торопились убрать нехитрый товар в трюм. Это было сделано быстро и аккуратно. Кто-то подал команду и матросы стали тянуть верёвки. Паруса тонко зашелестели и поползли вверх. Джонка качнулась, где-то тянули якорь.
Судно медленно разворачивалось, паруса хватали слабый ветер, натягивались, шелест прекратился, и джонка стала медленно уходить в море.
На палубе суета стихла, крики смолкли. Купец подошёл к новым спутникам. В темноте Мишка ясно представлял заискивающе улыбающуюся физиономию.
– Место для сна выбирайте сами. Ничего предложить не могу. Сами перебиваемся кое-как.
– Куда сейчас держишь путь? – спросил Тин-линь.
– Туда, домой, – махнул рукой купец и тихо усмехнулся. – Больше нестись к западу нет смысла. Никого там нет. Надо домой. Дети ждут.
Он назвал какое-то место, но никто не разобрал, да и знать никакого здешнего поселения никто не мог. Купец ушёл. На корме маячила в неясном свете звёзд фигура рулевого и кормщика. Все ушли в свои закутки, неясный шумок с разных сторон говорил, что утомлённые дневной работой люди укладываются на ночлег.
– Ну что ж, – молвил Мишка, – пора и нам устраиваться. Поищем место потише, и с богом. А ну-ка, малец, пройди ко мне.
Мишка потянул Ювэя к борту и спросил, наклонившись к уху:
– Узнал?
– Угу! Знает наш купчина про нас и давно знал. Больше ничего я не смог. Никто не мог ничего больше сказать.
– Гм. Этого больше чем надо. Молодец! Кто рассказал?
– Кто ж ещё? Хун Жо конечно. Больше никто не хотел мне сказать.
Мишка собрал своих на носу возле скаток канатов. Уселись в кружок, и Мишка зашептал в склонившиеся головы:
– Братцы, купчик-то замышляет что-то. Быть всё время наготове. Не дай бог попадём в лапы к маньчжурам.
– Тогда спать по очереди придётся, – предложил Тин-линь.
– Ясное дело. Давай укладываться, а завтра видно будет. Хорошо бы за берегом следить, да темень стоит. Ладно, за ночь ничего случиться не может. Ювэй, сторожи, пока глаза не станут слипаться. Разбудишь тогда меня, понял? Смотри не спи, за борт выброшу!
Волна ласково покачивала джонку, форштевень мягко резал чёрные воды. Ветер стихал, ход судна замедлялся. Кормщик тихо отдавал кому-то распоряжения. Паруса с шелестом подтягивались и снова стихали. И журчание воды клонило ко сну. Погода была тихая, мирная.
Мишка малость подумал о будущем, но мысли путались, туманились. Да и бороться с этим не хотелось. Сон сморил его, и последнее, что он сумел вспомнить, была мысль о Ювэе. С этим он и заснул, положа руку на ружьё и поправив саблю.
  
Глава 26. Невольные пираты
 
Мишка открыл глаза. Его будто кто-то толкнул в бок. Сна как не бывало. В груди гулко стучало. Кругом стояла тишина, какая может быть на судне вдали от берегов.