Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили

Археология Аравийского полуострова интересующего нас периода, к сожалению, не очень хорошо известна. Были найдены места производства каменных орудий, которые напоминают подобные места на Ближнем Востоке, в Африке и Индии; они вписываются в широкие временные рамки 175–70 тысяч лет назад [187]. Некоторые из них расположены на побережье Красного моря, но есть и другие, расположенные далеко от воды и даже в горах. Заселение человеком Аравии в это время тесно связано с источниками пресной воды: реками, ручьями, озерами и родниками. Но по мере того как климат становился более засушливым, людям приходилось приспосабливаться к жизни в пустыне. Существует мало убедительных археологических свидетельств прибрежного передвижения людей в направлении Индии. Во всяком случае, имеющиеся данные свидетельствуют о крупной популяции, жившей во времена, когда были распространены травянистые сообщества и влажные земли. Аравийский полуостров был восточной оконечностью семиаридных сезонных саванн Северной Африки, и его жители, вероятно, были очень тесно связаны.
Присутствие североафриканской (атерийской) технологии на археологическом объекте на юго-западной окраине обширной пустыни Руб-эль-Хали («пустой квартал») доходчиво иллюстрирует эту связь [188]. Эта пустыня охватывает большую часть юго-востока Аравийского полуострова и находится на значительном расстоянии от североафриканской цитадели атерийской культуры. Отличительной чертой этой культуры является каменный остроконечник в форме листа с ножкой в основании, при помощи которой он мог крепиться к деревянному древку. Люди, которые изобрели атерийские объекты, были охотниками и могли метать свои орудия в добычу с расстояния. Эта технология представляла собой развитие каменных остроконечников, которые делали протопредки и неандертальцы на Ближнем Востоке и которые приделывались к деревянным рукояткам для создания колющих копий [189]. Разница заключается в среде, где эти люди охотились; дело не в том, что одна группа людей была более сообразительной, чем другая. Среда становилась более засушливой и открытой, уменьшалось количество деревьев и кустарников, в которых можно было устраивать засаду, поэтому тяжелые колющие копья были вытеснены более легкими, которые можно было метать с расстояния. Позже мы увидим аналогичный пример из евразийской степи.
Первые атерийские объекты появляются в археологической летописи 85 тысяч лет назад и получают широкое распространение по всей Сахаре, на западе, в Марокко, и к югу, в районе озера Чад и в Нигере [190]. Где бы их ни обнаруживали, они, казалось, были неизменно связаны с пустынями; даже в Марокко, где климат колебался от полузасушливого до засушливого, технология была интерпретирована как адаптация к пустынной среде. Возможно, это было скорее способом охоты в засушливых, безлесных местообитаниях, где самыми распространенными травоядными животными были газели малого и среднего размера. Охотиться на них можно было только с расстояния при помощи копий или стрел [191]. Поскольку в центральных районах Сахары климат становился все более засушливым, атерийцы больше не могли там выживать, и это привело к их вымиранию. Более поздние атерийские участки появляются в таких местах, как Марокко, которые, несмотря на засушливость, сохранили некоторую растительность и фауну. Здесь атерийцы, вероятно, дожили до периода 20 тысяч лет назад, однако это утверждение остается спорным. Атерийская технология возникала на фоне изменения климата, который становился более сухим, в Сахаре, на северо-востоке Африки и на Аравийском полуострове. Она, по-видимому, сформировалась на основе технологий, которые протопредки и неандертальцы вырабатывали на протяжении тысячелетий. Вполне возможно, что ее изобрели именно протопредки, хотя доказательств мало [192]. Практика создания наконечников в форме листа, похоже, зародилась в долине Нила среди нубийцев, которые расселялись на обширных засушливых территориях, когда климат ухудшался [193]. В то время некоторые протопредки, обладавшие традиционными технологиями, покинули такие районы, как Ближний Восток, а мозаичные местообитания, ставшие основой нашей эволюции, исчезали, тогда как степи и пустыни захватывали землю. Многие из традиционных консервативных людей остались «запертыми» на островках мозаичных местообитаний недалеко от Нила и уменьшавшихся озер. Новый мир засушливых открытых пространств поманил людей-новаторов, выживших на засушливой периферии богатых саванн и редколесий Северо-Восточной Африки. Как и бедные люди в Гибралтаре в XIX веке, которых мы встретили в прологе, эти новаторы, родившиеся и привыкшие выживать в условиях засухи, гораздо лучше себя чувствовали в высыхающем мире, чем те, которые очень долго жили в хороших условиях. Могли ли нубийцы-атерийцы совершить переход от протопредка к предку в Северной Африке и Аравии?
 
Обычная интерпретация выхода предков из Северо-Восточной Африки включает их экспансию в пышные саванны или продвижение вдоль побережья. Намного более вероятным представляется, что изначально распространились люди, обладавшие гибким поведением и стратегиями, сделавшими возможной жизнь в полупустыне и степи. С изменением климата в сторону засушливости географическая область этих людей расширилась за пределы их цитадели на северо-востоке Африки. Это расширение, по-видимому, следовало обширной полосой через засушливые земли на запад, в сторону Атлантического побережья Африки, и на восток, до побережья Аравии со стороны Индийского океана. Началом глобальной экспансии людей не было движение из Африки в сторону Австралии. Они распространялись из Эфиопии по засушливым землям Северной Африки и Аравии и, возможно, за ее пределы — в Индию. Пока что это распространение могло осуществляться только за счет популяции протопредков, поскольку неандертальцы оставались почти вне досягаемости на севере.
Распространение людей на запад сдерживал Атлантический океан, поэтому Марокко стало в этом направлении пределом. Поскольку вся область между Эфиопией и Марокко находится в Африке, этому огромному географическому распространению людей, охватившему около 5,5 тысячи километров, уделяется мало внимания. И снова политические границы как будто предопределили наше мышление. Эквивалентное распространение на восток привело бы людей за пределы Аравии, к дельте Ганга, что на пороге Юго-Восточной Азии. Именно этот этап рассредоточения стал известен как ранний исход предков из Африки.
Археологическое наследие Индии эпохи палеолита более обширно, чем находки Аравийского полуострова, но есть несколько хорошо датированных объектов, которые могут помочь нам отследить прибытие и расширение популяций протопредков и предков [194]. Археологические памятники указывают на то, что в Индии существовала значительная популяция ранее 100 тысяч лет назад, до прихода предков; это были, по-видимому, прото-Homo sapiens, возможно, похожие на жителей Схула и Кафзеха, но у нас нет уверенности в их идентичности. Именно по следам в генетическом составе современного индийского населения мы можем определить прибытие и последующее перемещение людей [195]. Время прибытия предков на индийский субконтинент было датировано 64 828 ± 15 000 лет назад. Это очень приблизительная оценка, но она соответствует распространению из Северо-Восточной Африки позднее 80 тысяч лет назад. Рост этой популяции, производившей местные генетические варианты в пределах субконтинента, по-видимому, произошел несколько позже, около 43 588 ± 5621 лет назад. То, что лишь позднее 50 тысяч лет назад археологические памятники вновь становятся более распространенными, может быть не просто совпадением; судя по всему, они отражают технологический переход к «ассортименту» орудий предков времен верхнего палеолита [196].