Спасение

— Но… мы же подрались.
— Да, но почему подрались?
— Если бы он на такой скорости врезался в Иреллу, то ранил бы ее. Он нарочно, я уверен.
— Что ж, по мне, это достаточная причина.
— Правда?
Александре широко взмахнуло рукой.
— Зачем вокруг поместья ограда?
— Чтобы не подпускать зверей, — не раздумывая ответил Деллиан.
— Верно. Если ты до сих пор не понял, как небезопасен Джулосс, то никогда ничему не научишься. Враги рядом, Деллиан. Они без устали выслеживают людей. А поскольку мы вынуждены соблюдать молчание, нам не узнать, близки ли они к успеху. Мы живем в опасной галактике, и, быть может, Джулосс — родина последних свободных среди людей. Чтобы выжить, вам придется заботиться друг о друге. Это главное, чему вы должны научиться. Сегодня ты закрепил урок. Я одобряю.
— Значит… меня не накажут?
— Весьма расчетливо, Деллиан. Нет, не накажут. Но и не наградят. Пока.
— Пока?
Оне улыбнулось еще шире.
— Подождем до того времени, когда вы сойдетесь в настоящих боевых играх со старшегодками. Пока что вас учат стратегии и работе в команде, для того и проводятся турниры на арене. Давай для начала добиваться успеха в этих делах, а?
— Ладно! — Деллиан улыбнулся, и когорта, уловив его облегчение, тоже заулыбалась, захлопала в ладоши.
— Ладно, ладно… — ворковали мунки.
— А теперь возвращайся в спальню. Тебе надо поесть до вечерних занятий. И чем дольше ты оттягиваешь разговор с ребятами, тем больше у них накопится вопросов.
Вечерние занятия для года Деллиана проводились в зале Пяти Святых, на западном конце поместья, в добрых пяти минутах ходьбы от куполов–общежитий. Деллиан любил слушать рассказы в зале Пяти Святых, потому что речь там всегда шла о том, как Пять Святых рано или поздно разобьют врага.
— Как твой нос? — осведомился Джанк, пробегая мимо Деллиана по аллее между пальмами. Листья чуть покачивались над головами, сообщая, что вечерний бриз уже добрался к ним по широкой долине от моря.
Деллиан удержал руку, потянувшуюся ощупать нос.
— Вроде в порядке.
— Святые, поверить не могу, что тебя не заперли.
— Да, и я тоже. — Деллиан заметил впереди трех девочек, по обыкновению державшихся вместе. — После еще поболтаем.
Девочки дружно обернулись на его оклик. Тиллиана с Элличи бросили на Иреллу понимающий взгляд. Деллиану показалось было, что та не станет ждать — или, хуже того, подружки задержатся вместе с ней. К счастью, они ушли вперед.
— Извини, — сказал мальчик, догнав Иреллу.
— За что?
Он взглянул ей в лицо: лицо в форме сердечка. Почему она так с ним держится? Они всегда хорошо ладили. Девочкам судьба быть умными — намного умнее мальчиков; Александре объясняло, что такая у них секвенция генома. А Ирелла, Деллиан точно знал, будет умнее их всех. И не хотел лишиться дружбы с ней.
— Ты на меня сердишься.
— Нет, — вздохнула девочка. — Я понимаю, почему ты так поступил, и благодарна тебе. Правда. Просто… уж очень это было жестоко. Святые, Деллиан, ты в него врезался на такой скорости! А потом еще драка. У тебя кровь пошла носом. Я не… все выглядело так страшно.
— Элличи сказала, чтобы я в следующий раз бил крепче.
— Элличи права. Сам знаешь, ты мог добиться своего первым же ударом. И все бы сразу решилось.
Перед глазами Деллиана встало лицо того мальчишки под шлемом.
— Понимаю. Наверное, мне надо этому научиться.
— Через три года у нас будет курс тактики боевых игр.
— Спорим, ты уже сейчас могла бы хакнуть содержание.
У нее дрогнули губы.
— Могла бы, конечно.
— Странно о таком говорить. Как лучше повредить кому–то.
— Мы живем в опасном мире.
Она на ходу кивнула на вставшую перед ними четырехметровую изгородь. В долине за сплетением ее ветвей стояла тишина, казавшаяся почему–то более угрожающей, чем вид и вой зверей.
— Нам все об этом твердят. — Деллиан вглядывался за ограду.
В двадцати пяти километрах от них, за плоским дном долины, поднимались среди пологих предгорий башни Афраты — хрусталь и серебро. Старый город все еще производил впечатление, и от этого Деллиану делалось грустно. Люди не жили в городе вот уже сорок лет. Вьюнки и лианы с каждым днем отвоевывали себе еще несколько метров вверх по небоскребам. Улицы давно заросли буйной зеленью. А прекрасные квартиры достались диким зверям, рыскавшим по разбитым мостовым Афраты.
 
— Все равно это неправильно, — сказал Деллиан. — Святые, я понимаю, нам здесь в поместье хорошо и безопасно. Просто… хотел бы я оказаться там, за оградой!
— Мы туда попадем, — сочувственно отозвалась Ирелла. — Со временем.
— Ух, ты прямо как директор Дженнер. Все хорошее будет завтра.
— Так и есть, — улыбнулась она.
— Я хочу выйти за ограду. Хочу забраться на башню. Хочу на берег, поплавать в море. Хочу на борт какого–нибудь из кораблей, которые там строят, хочу сражаться с врагом.
— Все будет. У тебя, у меня. У всех у нас. Кланы — это то, что осталось, мы — вершина Джулосса, лучшие и величайшие.
— А я думал, величайшие — это Пять Святых? — вздохнул Деллиан.
— Они принесли величайшую жертву. Наше дело — быть ее достойными.
— Мне ни за что не суметь.
— Сумеешь, — засмеялась Ирелла. — Из нас из всех именно ты. А я? Я только мечтаю, чтобы звезда Убежища существовала взаправду.
— Ты в нее веришь? Марок все повторяет, что Убежище — лишь легенда, сказка, которую унесли с собой в пространство между мирами корабли поколений.
— В основе всех мифов лежит правда, — сказала девочка. — Люди к этому времени должны были широко расселиться по галактике, и нетрудно поверить, что они нашли звезду, которой не грозит враг.
— Если такая существует, мы с тобой вместе ее отыщем, — торжественно обещал мальчик.
— Спасибо, Дел! А теперь идем, я хочу послушать рассказы Марок про Святых.
Зал Пяти Святых был самым красивым зданием поместья — длинный вестибюль со стенами, мерцающими черным камнем и золотом, вел в пять просторных помещений. Жаркое солнце, пробиваясь сквозь крышу из золотистого хрусталя, рассеивалось всепроникающим сиянием.
Пятнадцать мальчиков и три девочки, одногодки Деллиана, заполнили третью комнату. Здесь можно было раскинуться в просторных мягких креслах из искусственной кожи, их подушки, подобно вязкой жидкости, уступали весу тел. В хрустале над головой виднелись вырезанные образы Святых, а картины на стенах изображали события их жизни, нарисованные младшими детьми клана на мягко светящемся фосфоресцентном пергаменте. Это не было похоже на обычный класс. Здесь ничего не записывали, не готовились отвечать. Наставники хотели, чтобы истории о Пяти Святых дети слушали свободно, потому что сами хотели их узнать, запомнить.
Улыбаясь, вошло Марок, историк Сол. Оне находилось в женской фазе и потому отрастило каштановые волосы до талии. Тонкие и длинные кости лица придавали историку несколько хрупкую привлекательность. Деллиан не раз думал, что, посчастливься ему иметь родительскую группу из таких людей, какие улетали на кораблях поколений, хорошо бы в нее входило Марок.
— Садитесь, — обратилось оне к ребятам. — Ну как, все пришли в себя после арены?
Кругом захихикали, и немало взглядов обратилось в сторону Деллиана. Мальчик стойко вынес все это.
— Я спрашиваю потому, что, говоря о Святых, мы редко упоминали насилие, — продолжало оне. — До сих пор обходились самыми общими словами. Сегодня я начну заполнять умолчания о событиях, которые сформировали Святых. Чтобы понять, в какой обстановке они действовали, и по–настоящему их оценить, мы должны во всех подробностях изучить их жизнь. Что ими двигало? Что свело их вместе? В самом ли деле все у них получалось так идеально, как можно понять из историй, слышанных вами раньше? И, главное, что происходило вокруг них? Во всем этом следует внимательно разобраться.
Ксанте выбросил руку вверх.