Заложник (СИ)

— Это не значит, что у Лицея нет защиты от проникновения. Просто ты — «свой»? — предположила она.
— Знаешь, Алин, я как-то не в состоянии себе даже представить, как такую защиту вообще можно организовать: площадь Лицея слишком большая, умеющий летать Одарённый — слишком маленький. Да ещё и лететь может на сверхмалых высотах, там, где у любой техники «слепая зона». А обеспечивать круглосуточное дежурство из Одарённых Ранга Витязь и выше, способных на достаточно серьёзном расстоянии определять приближение другого Одарённого, не желающего, чтобы его заметили… Такое может позволить себе Гвардия и Император. Но Лицей… вроде бы Гвардией не охраняется. Насколько мне это известно, конечно.
  
— То есть, по факту, в вашу хвалёную школу, в которой учатся отпрыски самых сильных и влиятельных Княжеских Семей, в любое время, может ворваться или незаметно проникнуть вражеский высокоранговый Одарённый, и, как лиса в курятнике, устроить там бойню? Так, получается?
— Убить одного и устроить бойню — это очень разные вещи. На беспорядки сразу же отреагирует преподавательский состав, который способен будет продержаться несколько минут, необходимых, чтобы на помощь прибыли Гвардейцы из поместья Императора, находящегося меньше, чем в пятистах метрах от территории Лицея. А то и сам Император.
— А они продержатся? Если нападающим будет Паладин? Или Гранд? Или даже несколько Грандов?
— Несколько Грандов или Паладинов — это уже объявление войны, Алин. Уже не провокация, а прямое нападение. На это никто не пойдёт. Да и… любое нападение на Лицей в принципе — это объявление войны и Кровная Месть от всех тех Князей, чьи отпрыски пострадают. Понятно, что и у Императора будут проблемы с этими же Князьями, так как, по факту, это он отвечает за безопасность Лицеистов, но тому, кто решится напасть, от этого легче не станет: его из-под земли достанут и в порошок сотрут, сколько бы времени и сил на это не потребовалось. Нападение на Лицей возможно технически, но слишком дорого своими последствиями…
— Ну, вот тебя вчера убили, и? И какие последствия? — приподняла одну бровь Алина.
— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Меня же убили — что дальше могло происходить, мне неведомо.
— Знаешь, Юр, по всему выходит, что тебя убил не кто-то со стороны, а кто-то «свой». Тот, кто точно знал, где тебя искать, когда конкретно ты будешь на месте и какими силами обладаешь. Тот, кто отлично ориентируется в Лицее и не опасается последствий. Кому ты успел перейти дорогу, Юр?
Я… промолчал. Возразить мне было нечего. Как и ответить. Пара подозреваемых имелась, конечно. Так как, из тех, о ком мне было известно, в Лицее и была-то только пара людей, кто подобное со мной, теоретически и практически, мог бы провернуть: собственно, сам Директор и… Катерина. Вот только, я даже предположить не могу, зачем или для чего это им могло понадобиться? Каков их мотив?
Возможность-то очевидна: Директор знал точно, что я вернусь в свою комнату к отбою. То есть, знал, когда и где напасть… А Катерина… думаю, не ошибусь, если предположу, что обо всём происходящем в Лицее, она знает ничуть не хуже Директора. А уж в боевом плане, она ему совершенно точно не уступит.
— И твой вывод? — задал вопрос я.
— Вывод — возвращаться в Лицей тебе нельзя. Там ты открыт и беззащитен. Можешь переночевать ещё раз у меня.
— Хороший вывод, — кивнул я. — Только совершенно неправильный.
— То есть?
— Я ведь не рискую жизнью, на самом-то деле. Ты должна понимать, почему. Убить меня невозможно.
— Понимаю, — кивнула она.
— А значит, я должен по полной воспользоваться этим своим преимуществом, и разобраться, кому и зачем нужно меня убивать. Чтобы не получить новый удар где-нибудь в другом месте. И проще всего это сделать, находясь внутри.
— Пожалуй, в твоём утверждении есть логика, — задумалась она.
— А ещё… — начал я, загадочно улыбаясь, и остановился.
— Ещё? — выжидательно посмотрела на меня она.
— Ты знаешь, что такое время? — задал несколько отвлечённый вопрос я. Ну, точнее, не совсем отвлечённый, всё ж к теме он имел самое непосредственное отношение. Просто… скажем так: заходил издалека.
— Время? Это философский вопрос или академический? — чуть наклонила голову к плечу она.
— Нет. Не философский и не академический, а самый, что ни на есть, прямой и практический: вот лично ты знаешь, что такое время? Время, которого хватает на что угодно? Которое не ограничено, которым ты совершенно свободна распоряжаться сама, так, как ты хочешь, тратить на то, что ты хочешь, а не на то, на что тратить «надо», «правильно» или «эффективно»?
— То есть, ты предлагаешь… — появился осторожный огонёк понимания в её глазах, а спина выпрямилась.
— Алина! Ночёвка в Лицейском общежитии — это самый лёгкий и безболезненный вариант входа в «петлю» из всех, какие я на себе испытал. А я, уж поверь мне, испробовал их много! Глупо было бы не воспользоваться таким шансом. Как думаешь?
— Некоторая логика в твоём утверждении определённо присутствует… — проговорила она. — Но, что конкретно ты предлагаешь?
— Задержаться немножко в этой «петле», естественно! — улыбнулся на полную я и показал пальцами правой руки это «немножко». — Совсем-совсем чуть-чуть. Разве нет у тебя в голове чего-то такого, что ты всегда хотела бы сделать, но у тебя никогда не хватало на это времени? Чему-то научиться? В чём-то повысить свой навык? Отоспаться, хотя бы?
— Звучит…
— Бредово?
— Заманчиво, — улыбнулась она. — Особенно, отоспаться. Чем планируешь заняться в «петле» ты?
— Есть несколько направлений, на которых я бы хотел сосредоточиться. Первое: это, конечно же, музыка! Мой вокал ещё не идеален — это надо исправить. Моя игра на гитаре — посредственна: я всё ещё не могу взяться за по-настоящему сложные композиции. Приходится довольствоваться самыми простыми и примитивными в музыкальном плане, либо полагаться на других исполнителей, что крайне долго, неудобно и неэффективно. Второе — это Артефакторика: мне нужно провести просто ку-у-учу экспериментов, чтобы начать понимать, что же это такое, на самом деле, и что с этим можно делать. Третье — это развитие непосредственно моего Дара в выбранном направлении, благо, учитель у меня есть и находится в шаговой доступности. Ну и… немецкий надо бы подучить. Хотя бы на минимальном бытовом уровне — нам же с тобой в Берлин ехать.
На какое-то время, повисла тишина. Потом Алина тяжело вздохнула и бледно улыбнулась.
— Судя по озвученному списку, мы тут с тобой на годы застрянем…
— Всегда можно сказать: «Хватит!» и попытаться перешагнуть в завтрашний день, — беспечно пожал плечами я. — А у тебя какой «список»? Хотя бы примерный? Мне интересно.
— Хм? — в задумчивости подняла глаза к потолку и даже приложила указательный пальчик к нижней губе она. — Пожалуй, освежить и углубить немецкий язык — идея правильная… Дара у меня нет, так что развивать нечего… А вот вокал и какой-нибудь музыкальный инструмент… это тоже отличная мысль… Мне всегда было интересно попробовать скрипку или арфу… А ещё, Юр, — посмотрела она мне прямо в глаза серьёзно и без улыбки. — Научи меня стрелять. Как там, в Московском тире?
— Что-о-о ж, — протянул, прикидывая сложность последней просьбы и признавая её вполне выполнимой. — Ближайший круг задач вчерне определён. Можно приниматься за выполнение. С чего начнём?
— Ты начнёшь с немецкого, — проинформировала она меня, доставая свой телефон и начиная поиск какого-то контакта. — Вот номер хорошего проверенного специалиста. Звони. Он должен быть сейчас в Петрограде, — положила передо мной на стол свой аппарат с открытой на нём записью. Потом зевнула, прикрыв рот ладошкой. — А я… спать!
* * *
 Глава 17 
* * *
Оказывается, я скучал по «петле»! По этому ощущению полной контролируемости ситуации. Ощущению определённости, простоты, поправимости, безответственности и безопасности. Когда, что бы ты ни сделал, как бы не облажался, это всё не будет иметь никакого значения уже в следующей итерации.